Родился в семье переводчика с корейского языка Ким Чер Сана (1904-1938) и учительницы русского языка и литературы Нины Валентиновны Всесвятской (1907-1974). В 1938 году его отец был расстрелян, мать до 1946 года была в ссылке. После ареста родителей 16 лет провёл в Калужской области и в Туркмении. В 1954 году вернулся в Москву.

Окончил историко-филологический факультет Московского государственного педагогического института (1959), работал пять лет (до 1963) по распределению на Камчатке, затем несколько лет в Москве, преподавал историю и обществоведение (в том числе - в школе-интернате номер 18 при МГУ им. М. В. Ломоносова).

Уже в эти годы Юлий Ким стал писать и разыгрывать с учащимися авторские песенные композиции с интермедиями и вокальными сценами, в которых были все элементы мюзикла.

В 1965-1968 годах Юлий Ким становится одним из активистов правозащитного движения, вследствие чего вынужден был вплоть до 1985 г. публиковаться под псевдонимом Ю. Михайлов. В 1966 году он женился на Ирине Петровне Якир (1948-1999) - внучке репрессированного командарма И. Э. Якира. Отец Ирины, известный правозащитник и диссидент Пётр Якир, был арестован в 14 лет и вышел на свободу только в 32 года.

Юлий Ким в 1967-1969 подписывал многочисленные коллективные письма с требованиями соблюдения прав человека, адресованные властям. Он, вместе со своим тестем П. Якиром и с И. Габаем, был соавтором обращения «К деятелям науки, культуры и искусства» (январь 1968) о преследованиях инакомыслящих в СССР. Проходил в оперативных сводках КГБ под кодовым названием «Гитарист». К этому же периоду относится и ряд песен Кима, тематически связанных с «диссидентскими» сюжетами: суды, обыски, слежка и т. п.

Ещё будучи студентом пединститута Юлий Ким начал писать песни на свои стихи (с 1956 г.) и исполнять их, аккомпанируя себе на семиструнной гитаре с особым «цыганским» строем. Его первые концерты прокатились по Москве в начале 1960-х годов, молодой автор быстро вошёл в круг самых популярных бардов России.

С 1968 г. стал профессионально заниматься сочинением песен и пьес для театра и кино. Будучи участником диссидентского движения, долгое время появлялся в титрах кинофильмов и афишах спектаклей под псевдонимом «Ю. Михайлов», поскольку фамилия «Ким» звучала для начальства по-диссидентски крамольно. При этом публиковаться он не мог даже под псевдонимом.

В марте 1968 года Юлий Ким вместе с Александром Галичем, Владимиром Бережковым и другими бардами участвует в фестивале авторской песни, организованном клубом «Под интегралом».

Большинство песен Юлия Кима написано на собственную музыку, многое написано также в соавторстве с такими композиторами, как Геннадий Гладков, Владимир Дашкевич, Алексей Рыбников.

В 1970-1971 Ким принимал участие в работе по подготовке «Хроники текущих событий». Некоторые ее выпуски этого периода практически полностью отредактированы им. Затем Юлий Ким отошел от активной правозащитной деятельности.

В 1974 году Юлий Ким вступает в Московский профком драматургов и начинает работу над собственными пьесами.

В 1985 году он исполнил главную роль в спектакле по своей пьесе «Ной и его сыновья». В том же году отказался от использования псевдонима и начал публиковаться под собственным именем. Тогда же вышел первый диск с его песнями - «Рыба-кит».

К настоящему времени дискография Юлия Кима насчитывает более 20 наименований дисков, аудио- и видеокассет с записями песен. Песни Юлия Кима вошли во все антологии авторской песни, а также во многие поэтические антологии современной русской поэзии, в числе которых «Строфы века» (составитель Е. Евтушенко, 1994).

Юлий Ким - член Союза кинематографистов СССР (1987), Союза писателей (1991), Пен-клуба (1997). Автор около пятисот песен (многие из них звучат в кинофильмах и спектаклях), трёх десятков пьес и десятка книг.

Лауреат премии «Золотой Остап» (1998). Лауреат российской Государственной премии им. Булата Окуджавы (2000). В 2002 году перевёл мюзикл Нотр-Дам де Пари на русский язык, является автором русской версии сценария этого знаменитого спектакля и большинства зонгов.

С 1998 года живет попеременно в Иерусалиме и Москве. Член редколлегии «Иерусалимского журнала». Участвовал в записи «Иерусалимского альбома» - первого диска из серии «Авторская песня в Израиле».

В Израиле Юлий Ким два раза в год проводит презентации «Иерусалимского журнала», вместе с поэтом и редактором «Иерусалимского журнала» Игорем Бяльским и Игорем Губерманом, ведёт презентации журнала и в Москве.

7 марта 2008 года Юлий Ким вместе с другими бардами участвовал в фестивале авторской песни «Снова „Под интегралом“ - 40 лет спустя», посвященном возрождению клуба «Под интегралом» и сорокалетию фестиваля 1968 года.

В 2010 году написал стихи на музыку П.Чайковского к полнометражному мультфильму Гарри Бардина «Гадкий утёнок» (по Г. Х. Андерсену).

Инсценировки

Фильмография

Песни Кима прозвучали в 50 фильмах, среди которых:

1. 1971 «Бумбараш»
2. 1972 «Точка, точка, запятая…»
3. 1974 «Засекреченный город»
4. 1974 «Рассказы о Кешке и его друзьях»
5. 1976 «12 стульев»
6. 1977 «Про Красную Шапочку»
7. 1977 «Усатый нянь»
8. 1978 «Красавец-мужчина»
9. 1978 «Короли и капуста»
10. 1978 «Пять вечеров»
11. 1978 «Ярославна, королева Франции»
12. 1978 «Обыкновенное чудо»
13. 1979 «Голубой карбункул»
14. 1979 «Очень синяя борода»
15. 1979 «Сватовство гусара»
16. 1980 «Дульсинея Тобосская»
17. 1981 «Вакансия»
18. 1982 «Дом, который построил Свифт»
19. 1982 «Сказка странствий»
20. 1982 «Там, на неведомых дорожках»
21. 1984 «Пеппи Длинныйчулок»
22. 1984 «Формула любви»
23. 1987 «Человек с бульвара Капуцинов»
24. 1988 «Собачье сердце»
25. 1988 «Убить дракона»
26. 1991 «Тень, или Может быть, всё обойдётся»
27. 2010 «Гадкий утёнок»

Награды

• Лауреат премии «Золотой Остап» (1998).
• Лауреат Государственной премии имени Булата Окуджавы (1999 год).
• Лауреат Царскосельской художественной премии (2003).
• Лауреат литературно-музыкальной премии "Признание-2006" в номинации «Бард года», учрежденной Сибирским фондом по увековечиванию памяти Владимира Высоцкого (2007).
• Лауреат Национальной премии «Музыкальное сердце театра» в номинации «Лучший текст песен (автор / перевод)» (2007).
• Обладатель «Бард-Оскара» (казанский международный фестиваль 2009 года).

Была в ссылке. После ареста родителей 16 лет провёл в Калужской области и в Туркмении . В 1954 году вернулся в Москву.

Окончил историко-филологический факультет (), до 1963 г. по распределению работал в школе на Камчатке (п. Анапка Карагинского района) , затем несколько лет в Москве, преподавал литературу, историю и обществоведение (в том числе - в школе-интернате номер 18 при МГУ имени М. В. Ломоносова).

Уже в эти годы Юлий Ким стал писать и разыгрывать с учащимися авторские песенные композиции с интермедиями и вокальными сценами, в которых были все элементы мюзикла.

В 1970-1971 годах Юлий Ким принимал участие в работе по подготовке «Хроники текущих событий ». Некоторые её выпуски этого периода практически полностью отредактированы им. Затем Юлий Ким отошёл от активной правозащитной деятельности. В 1974 году Юлий Ким вступает в Московский профком драматургов и начинает работу над собственными пьесами. В 1985 году он исполнил главную роль в спектакле по своей пьесе «Ной и его сыновья». В том же году отказался от использования псевдонима и начал публиковаться под собственным именем. Тогда же вышел первый диск с его песнями - «Рыба-кит».

7 марта 2008 года Юлий Ким вместе с другими бардами участвовал в Фестивале авторской песни «Снова „Под интегралом“ - 40 лет спустя» , посвящённом возрождению клуба «Под интегралом » и сорокалетию Фестиваля 1968 года.

В 2010 году написал стихи на музыку П. Чайковского к полнометражному мультфильму Гарри Бардина «Гадкий утёнок » (по Г.-Х. Андерсену).

В 2015 году решением жюри общества поощрения русской поэзии Юлию Киму была присуждена национальная премия «Поэт », что вызвало негативную реакцию, с одной стороны Александра Кушнера и Евгения Рейна , которые вышли из состава жюри этой премии за отказ присудить её 58-летнему литератору из Санкт-Петербурга Алексею Пурину , с другой стороны - Евгения Евтушенко и Олега Чухонцева , которые в качестве лауреата хотели видеть Наума Коржавина , о чём Евгений Евтушенко заявил прямо на церемонии награждения Юлия Кима 28 мая в Москве.

Инсценировки

• «Самолёт Вани Чонкина», - мюзикл Юлия Кима и Владимира Дашкевича по роману Владимира Войновича - , Минск ,

Фильмография

Песни Кима прозвучали в 50 фильмах, среди которых:

1. - Улица Ньютона, дом 1.
2. - Бумбараш
3. - Точка, точка, запятая…
4. - Засекреченный город
5. - Что с тобой происходит?
6. - 12 стульев
7. - Про Красную Шапочку
8. - Красавец-мужчина
9. - Голубой карбункул
10. - Дульсинея Тобосская
11. - Вакансия
12. - Дом, который построил Свифт
13. - Пеппи Длинныйчулок
14. - После дождичка в четверг (автор сценария и текста песен)
15. - Человек с бульвара Капуцинов
16. - Раз, два - горе не беда! (автор сценария и текста песен, актёр)
17. - Тень, или Может быть, всё обойдётся
18. - Лекарь поневоле (автор музыки и текста песен)
19. - Гадкий утёнок

Награды и премии

Напишите отзыв о статье "Ким, Юлий Черсанович"

Примечания

Источники

• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. - М . : РИК «Культура», 1996. - XVIII, 491, с. - 5000 экз. - ISBN 5-8334-0019-8 .

Ссылки

	в Викитеке

Отрывок, характеризующий Ким, Юлий Черсанович

– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!

В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.

Юлий Черсанович Ким (родился в 1936) - российский поэт, композитор, драматург, сценарист, бард.
Юлий Ким родился 23 декабря 1936 г. в Москве. После ареста родителей покинул столицу в 1938 году на 16 лет, которые провел в Калужской области и в Туркмении. С 1954 года - опять москвич.
Окончил историко-филологический факультет Московского государственного педагогического института (1959), работал пять лет по распределению на Камчатке, затем несколько лет в Москве, преподавал историю и обществоведение (в том числе - в школе-интернате номер 18 при МГУ им. М.В.Ломоносова).
Уже в эти годы Юлий Ким стал писать и разыгрывать с учащимися авторские песенные композиции с интермедиями и вокальными сценами, в которых были все элементы мюзикла.
В 1965-1968 годах Юлий Ким становится одним из активистов правозащитного движения. В 1966 году он женился на Ирине Петровне Якир (1948-1999) - внучке репрессированного командарма И. Э. Якира. Отец Ирины, известный правозащитник и диссидент, был арестован в 14 лет и вышел на свободу только в 32 года.
В 1968 году Ким расстался со школой навеки по воле начальства, не простившего ему участия в правозащитном движении. С тех пор - свободный художник.
Ещё будучи студентом пединститута Юлий Ким начал писать песни на свои стихи (с 1956 г.) и исполнять их, аккомпанируя себе на семиструнной гитаре с особым «цыганским» строем. Его первые концерты прокатились по Москве в начале 1960-х годов, молодой автор быстро вошёл в круг самых популярных бардов России.
C 1968 г. стал профессионально заниматься сочинением песен и пьес для театра и кино. Будучи участником диссидентского движения, долгое время появлялся в титрах кинофильмов и афишах спектаклей под псевдонимом «Ю. Михайлов», поскольку фамилия «Ким» звучала для начальства по-диссидентски крамольно.
Большинство песен Юлия Кима написано на собственную музыку, многое написано также в соавторстве с такими композиторами, как Геннадий Гладков, Владимир Дашкевич, Алексей Рыбников.
В 1974 году Юлий Ким вступает в Московский профком драматургов и начинает работу над собственными пьесами.
В 1985 году он исполнил главную роль в спектакле по своей пьесе «Ной и его сыновья». В том же году отказался от использования псевдонима и начал публиковаться под собственным именем. Тогда же вышел первый диск с его песнями - «Рыба-кит».
К настоящему времени дискография Юлия Кима насчитывает более 20 наименований дисков, аудио- и видеокассет с записями песен. Песни Юлия Кима вошли во все антологии авторской песни, а также во многие поэтические антологии современной русской поэзии, в числе которых «Строфы века» (составитель Е. Евтушенко, 1994).
Юлий Ким - член Союза кинематографистов СССР (1987), Союза писателей (1991), Пен-клуба (1997). Автор около пятисот песен (многие из них звучат в кинофильмах и спектаклях), трех десятков пьес и десятка книг. Лауреат премии «Золотой Остап» (1998). Лауреат российской Государственной премии им. Булата Окуджавы (2000).
С 1998 года живет в Иерусалиме и в Москве поочерёдно. Член редколлегии «Иерусалимского журнала». Участвовал в записи «Иерусалимского альбома» - первого диска из серии «Авторская песня в Израиле».
В Израиле Юлий Ким два раза в год проводит презентации «Иерусалимского журнала», вместе с поэтом и редактором «Иерусалимского журнала» Игорем Бяльским и Игорем Губерманом, ведёт презентации журнала и в Москве.
В 2002-2006 году Юлий Ким совместно с Игорем Бяльским написал пьесу в стихах о строительстве второго Храма.

Юлий Черсанович Ким родился 23 декабря 1936 г. в Москве. После ареста родителей покинул столицу в 1938 году на 16 лет, которые провел в Калужской области и в Туркмении. С 1954 года - опять москвич. Окончил историко-филологический факультет Московского государственного педагогического института (1959), работал пять лет по распределению на Камчатке, затем несколько лет в Москве, преподавал историю и обществоведение (в том числе - в школе-интернате номер 18 при МГУ им. М. В. Ломоносова). Уже в эти годы Юлий Ким стал писать и разыгрывать с учащимися авторские песенные композиции с интермедиями и вокальными сценами, в которых были все элементы мюзикла. В 1965-1968 годах Юлий Ким становится одним из активистов правозащитного движения. В 1966 году он женился на Ирине Петровне Якир (1948-1999) - внучке репрессированного командарма И. Э. Якира. Отец Ирины, известный правозащитник и диссидент Пётр Якир, был арестован в 14 лет и вышел на свободу только в 32 года. В 1968 году Ким расстался со школой навеки по воле начальства, не простившего ему участия в правозащитном движении (а также таких песен, как «Адвокатский вальс», Господа и дамы и других). С тех пор Ким ведет жизнь свободного художника. Ещё будучи студентом пединститута Юлий Ким начал писать песни на свои стихи (с 1956 г.) и исполнять их, аккомпанируя себе на семиструнной гитаре с особым «цыганским» строем. Его первые концерты прокатились по Москве в начале 1960-х годов, молодой автор быстро вошёл в круг самых популярных бардов России. C 1968 г. стал профессионально заниматься сочинением песен и пьес для театра и кино. Будучи участником диссидентского движения, долгое время появлялся в титрах кинофильмов и афишах спектаклей под псевдонимом «Ю. Михайлов», поскольку фамилия «Ким» звучала для начальства по-диссидентски крамольно. Большинство песен Юлия Кима написано на собственную музыку, многое написано также в соавторстве с такими композиторами, как Геннадий Гладков, Владимир Дашкевич, Алексей Рыбников. В 1974 году Юлий Ким вступает в Московский профком драматургов и начинает работу над собственными пьесами. В 1985 году он исполнил главную роль в спектакле по своей пьесе «Ной и его сыновья». В том же году отказался от использования псевдонима и начал публиковаться под собственным именем. Тогда же вышел первый диск с его песнями - «Рыба-кит». К настоящему времени дискография Юлия Кима насчитывает более 20 наименований дисков, аудио- и видеокассет с записями песен. Песни Юлия Кима вошли во все антологии авторской песни, а также во многие поэтические антологии современной русской поэзии, в числе которых «Строфы века» (составитель Е. Евтушенко, 1994). Юлий Ким - член Союза кинематографистов СССР (1987), Союза писателей (1991), Пен-клуба (1997). Автор около пятисот песен (многие из них звучат в кинофильмах и спектаклях), трёх десятков пьес и десятка книг. Лауреат премии «Золотой Остап» (1998). Лауреат российской Государственной премии им. Булата Окуджавы (2000). С 1998 года живет попеременно в Иерусалиме и Москве. Член редколлегии «Иерусалимского журнала».

Сайт в Интернете:

Как считается рейтинг
◊ Рейтинг рассчитывается на основе баллов, начисленных за последнюю неделю
◊ Баллы начисляются за:
⇒ посещение страниц, посвященных звезде
⇒ голосование за звезду
⇒ комментирование звезды

Биография, история жизни Кима Юлия Черсановича

Русский композитор, поэт, бард, сценарист, драматург, а также советский диссидент Юлий Черсанович Ким родился 23 декабря 1936 года в семье переводчика и учительницы. Едва родившись, мальчик лишился родителей – отца навсегда, поскольку Ким Чер Сан в 1938 году был расстрелян, а мать Нину Валентиновну Всесвятсткую отправили в ссылку, из которой она вернулась только в 1946 году. Последующие 16 лет Юлий Черсанович жил сначала неподалеку от Калуги, а затем в Туркмении. После реабилитации в 1954 году семья вернулась в Москву.

Образование и первое место работы

В том же году Юлий Ким поступил на историко-филологический факультет столичного педагогического института. Став в 1959 году дипломированным учителем истории, Юлий Черсанович отправился по распределению на другой конец страны – на Камчатку, где он занимался преподавательской деятельностью в течение нескольких ближайших лет.

«Гитарист»

Вернувшись в 1962 году в Москву, Юлий Черсанович устроился в школу-интернат №18 при МГУ, где он преподавал будущим студентам историю и обществоведение. Параллельно с преподавательской деятельностью Юлий Ким занялся написанием различных песенных композиций, которые затем ставил с учащимися в школе.

В 1965 году Юлий Ким стал одним из активных участников правозащитного диссидентского движения. Именно поэтому все его произведения вплоть до 1985 году публиковались под другим именем – Ю. Михайлова. В 1966 году в его личной жизни произошли значительные изменения. Начинающий композитор женился. Его избранницей стала Ирина Якир, которая приходилась внучкой одного из видных в 30-е годы командиров Красной Армии, впоследствии репрессированного.

В течение 1967-69 годов Юлий Ким подписался под значительным количеством коллективных писем с различными требованиями касательно соблюдения прав человека. Власти ответили слежкой, обысками и судебным преследованием. Кроме того, именно в это время Юлий Черсанович получил свой второй псевдоним – «Гитарист», который ему был выбран в КГБ.

ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Свободный художник

В 1968 году активная диссидентская деятельность привела к тому, что Юлий Ким лишился работы. Школьное руководство решило, что правозащитник не может учить советских детей. С этих пор Юлий Черсанович стал свободным художником. Увольнение особо его не расстроило, поскольку к началу 1960-х годов Юлий Ким являлся одним из популярнейших советских бардов, ведущим активную концертную деятельность.

Своим новым поприщем Юлий Черсанович избрал профессиональное написание песен и пьес для кино и театра. Большинство песен он написал на собственную музыку, однако немало произведений являлось результатом совместного творчества с целым рядом таких видных композиторов, как В. Дашкевич, Г. Гладков и .

В 1970-71 годах Юлий Черсанович постепенно свел на нет свое участие в правозащитном диссидентском движении, полностью сосредоточившись на творческой деятельности. Спустя несколько лет в 1974 году он вступил в ряды столичного профкома драматургов.

Перестройка

1985 год ознаменовался для Юлия Кима постановкой пьесы собственного сочинения «Ной и его сыновья». В ней он исполнял главную роль. В том же году вышел первый альбом композитора «Рыба-кит», изданный уже не под псевдонимом. Все последующие произведения также публиковались уже под собственным именем. В 1987 году государство окончательно перестало видеть в Юлии Черсановиче врага, поскольку его приняли в Союз кинематографистов, а спустя еще четыре года – в Союз писателей. В 1990 году вышла пьеса-композиция «Московские кухни», после которой Юлий Ким больше не использовал в своем творчестве диссидентской тематики.

Израиль

В 1998 году Юлий Ким переехал в Израиль, где продолжил заниматься песенным творчеством, а также активной работой в качестве члена редколлегии «Иерусалимского журнала». В начале 2000-х годов был записан целый ряд песен, написанных в соавторстве с бардом и композитором Мариной Меламед. Кроме того, была опубликована пьеса в стихах, явившаяся результатом тесного сотрудничества с поэтом Игорем Бяльским. Это произведение полностью посвящено строительству 2-го Храма.

В марте 2008 года Юлий Черсанович принял участие в фестивале авторской песни «Снова «Под интегралом» – 40 лет спустя», который был приурочен к 40-летней годовщине первого проведения этого мероприятия. В 2010 году на экраны вышел мультфильм Гарри Бардина «Гадкий утенок», стихи к которому были написаны Юлием Кимом.