До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей,-
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
Прощальное стихотворение С. Есенина.

28 декабря 1925 года в дорогом номере ленинградской гостиницы «Англетер» («Интернационал») было найдено тело самого лучшего поэта молодой Республики Советов - Сергея Александровича Есенина.
Жизнь поэта оборвалась в 30 лет.
Он покинул бренный мир на пике своего творчества…
Его гибель является одной из загадок XX столетия.
И вот уже более 90 лет смерть поэта не даёт покоя историкам, исследователям и поклонникам его творчества.

Что же на самом деле произошло в гостинице «Англетер»?

И по сей день не прекращаются, не утихают ожесточённые споры о том, покончил ли он жизнь самоубийством или же был убит…

Прежде чем остановиться на обстоятельствах гибели поэта, хотел бы, хоть и кратенько, рассказать о последних годах жизни Есенина.
Надо сказать, что в эти - последние - годы жизни поэта он подвергался массированной психологической травле.

Э. А. Хлысталов в книге «Тайна гостиницы «Англетер» писал:

«Непрактичный в жизни, легко возбудимый, ненавидящий ложь и лицемерие, помимо огромного числа друзей и поклонников, своей прямотой он нажил себе явных и тайных врагов, без труда провоцировался на скандалы, оставаясь всегда неправым. Ему писали подмётные письма, грозили убийством, неоднократно покушались на его жизнь, тяжело избивали, обворовывали и грабили. Знающий цену своему творчеству, человек ранимый и «незащищённый», он тяжело переживал запреты на публикацию своих стихов, когда в это время бездарных поэтов печатали миллионными тиражами.
С. А. Есенин не мог оставаться равнодушным и давал решительный отпор литературным бездарям и авантюристам. Именно в его принципиальных оценках «творений» тогдашних поэтов и кроется главная причина его известных выступлений, прозванных почему-то скандалами. Его открыто травили, плели искусные интриги, распространяли сплетни. Наконец, он публично был объявлен антисемитом, что в то время являлось одним из самых тяжких преступлений».

Надо сказать, что многие литераторы новой волны не скрывали ненависти к русскому поэту Есенину.
Они открыто его травили, плели против него искусные интриги, распространяли сплетни, анекдоты, небылицы.
Его неоднократно били, объявляли антисемитом.
- Ну, какой я антисемит! - слёзно жаловался он своим постоянным прилипалам, любившим примазаться к его славе и одновременно за его счёт выпить и плотно закусить.- Евреек я люблю, они меня тоже. У меня дети евреи. Я такой же – антигрузин…
Но Есенин подвергался не только психологической травле.
Вдобавок его не оставляли в покое ещё и чекисты.
Поэт постоянно находился под их наблюдением и слежкой (начиная с 11 января 1920 года – после своего выступления в кафе «Домино», как поэт, «ищущий скандальных выступлений против Советской власти»).
Современники Есенина писали в воспоминаниях, что нередко приходилось с поэтом бегать по подворотням, путая следы, чтобы оторваться от «хвоста».
А всё потому, что Есенин позволял себе иметь своё мнение по любому вопросу. И не всегда оно было лестным для партийных аппаратчиков.
В отличие от многих он всегда высказывался вслух.
Скоро ему приклеили ярлык «врага Советской власти»
- Ты, что? На самом деле думаешь, что я контрреволюционер? - спрашивал он своего знакомого поэта В. Эрлиха. - Брось! Если бы я был контрреволюционером, я держал бы себя иначе! Просто я - дома. Понимаешь? У себя дома! И если мне что не нравится, я кричу! Это - моё право. Именно потому, что я дома. Белогвардейцу я не позволю говорить о Советской России то, что говорю сам. Это - моё, и этому я – судья!

На Есенина сфабриковано было 13 уголовных дел!

Как контрреволюционер, Есенин неоднократно сидел на Лубянке.

О первом своём заключении в эту тюрьму 4 декабря 1920 года он писал другу Иванову-Разумнику:

«Дорогой Разумник Васильевич!
Простите, ради бога, за то, что не смог Вам ответить на Ваше письмо и открытку. Так всё неожиданно и глупо вышло. Я уже собрался к 25 окт. выехать, и вдруг пришлось вместо Петербурга очутиться в тюрьме ВЧК. Это меня как-то огорошило, оскорбило, и мне долго пришлось выветриваться. Уж очень многое накопилось за эти 2 1/2 г., в которые мы с Вами не виделись. Я очень много раз порывался писать Вам, но наше безалаберное российское житие, похожее на постоялый двор, каждый раз выбивало перо из рук. Я удивляюсь, как ещё я мог написать столько стихов и поэм за это время. Конечно, перестроение внутреннее было велико. Я благодарен всему, что вытянуло моё нутро, положило в формы и дало ему язык. Но я потерял всё то, что радовало меня раньше от моего здоровья. Я стал гнилее. Вероятно, кое-что по этому поводу Вы уже слышали...»

Судя по письму, 25 октября 1920 года Есенин уже сидел на Лубянке. Письмо датировано 4 декабря.
Получается, что поэт два с половиной месяца находился под стражей?

В журнале «Огонёк» (№ 10) за 1929 год был напечатан большой очерк чекиста Т. Самсонова под громким названием «Роман без вранья» + «Зойкина квартира».
Автор, восхищаясь своими решительными действиями, рассказывает, как арестовал Есенина и его спутников и отправил на Лубянку, где даже приказал сделать групповой снимок задержанных.
А было это в 1921 году.
Значит, это был уже 2-й «визит» поэта на Лубянку…

В 1922-1923 годах больше года Сергей Есенин путешествовал по Европе и Америке.

По возвращении в Москву Есенин развил бурную деятельность:
- стал хлопотать об образовании издательства, где бы печатали произведения российских писателей и поэтов,
- подписывал коллективные письма в правительство,
- объединял вокруг себя крестьянских поэтов.
И тогда же - летом 1923 года состоялась встреча Есенина и Троцкого.
Надо сказать, что Лев Троцкий всерьёз интересовался поэтом. И стремился его приручить. Он «опекал» и «присматривал» за ним с помощью своего подручного – чекиста Якова Блюмкина и своего сына Льва Седова.

Наталья Сидорина в книге «Златоглавый. Тайны жизни и гибели Сергея Есенина» пишет:

«О чём поэт и трибун революции говорили в Кремле в августе 1923 года, в подробностях мы никогда не узнаем. Видимо, трибун предпринял последнюю попытку образумить непокорного поэта и даже предложил крупную сумму денег на издательские нужды. Если только Есенин не преувеличивает всё это в письме к Изадоре Дункан, написанном 20 августа, пытаясь под благовидным предлогом вырваться из общества прославленной танцовщицы.
О готовности Троцкого дать Есенину на определённых условиях деньги для издания крестьянского журнала рассказывает в своих воспоминаниях (очевидно, со слов Блюмкина или по слухам) Матвей Ройзман и тут же замечает, что Есенин отказался прямо в кабинете, к неудовольствию Блюмкина, организатора встречи.
Так или иначе, но за этой кремлёвской беседой последовали события, которые круто изменили отношение к Есенину со стороны власть имущих и, прежде всего, Троцкого, о чём свидетельствуют документы Секретного отдела ГПУ. Пружина сжималась».

И вот, начиная с сентября 1923 года, Есенина, то и дело, задерживали работники милиции.
Его не раз доставляли в приёмный покой Московского уголовного розыска.
Предъявляли ему обвинение в хулиганстве и подстрекательстве к погромным действиям.
И ведь что интересно.
«Пострадавшие» от Есенина люди приходили в ближайшее отделение милиции или звали постового милиционера и требовали привлечь поэта к уголовной ответственности, проявляя хорошую юридическую подготовку. Они даже называли статьи Уголовного кодекса, по которым Есенина следовало судить.
И во всех случаях задержание проходило чётко по одному и тому же сценарию - Есенин всегда оказывался в состоянии опьянения. Словно кто-то только и ждал того часа, того момента, когда он выйдет на улицу после пирушки.
Как правило, инцидент начинался с пустяка. Кто-то делал Есенину замечание. Тот взрывался. Звали милиционера. Блюститель порядка с помощью дворников силой тащил Есенина в отделение. Задержанный, естественно, сопротивлялся, называл стражей порядка взяточниками, продажными шкурами и т. п.
Потом в деле появлялись рапорты представителей власти об угрозах со стороны поэта, об оскорблении им рабоче-крестьянской милиции.
Во всех случаях с Есениным были и другие лица.
К примеру, поэты А. Ганин, И. Приблудный, А. Мариенгоф и другие.
Но их не только не задерживали, но даже и не допрашивали...

Александр Меликсетян, кандидат педагогических наук:

«Присмотритеь к последним месяцам жизни поэта – сплошное преследование и бесконечные провокации. Такое впечатление, что по пятам идут, ловят на чём угодно. Окружение Есенина теперь составляют служивые люди. Вернее, он оказывается в их окружении…
Всё время держали его на мушке…»

20 ноября 1923 года поэты Сергей Есенин, Алексей Ганин, Сергей Клычков и Пётр Орешин зашли в столовую на Мясницкой улице.
Они купили пива и обсуждали издательские дела и предстоящее вечером заседание в Союзе поэтов. Если Есенин ещё имел кое-какие средства для существования, то Ганин, Клычков и Орешин влачили нищенский образ жизни. И, естественно, не могли по этому поводу ликовать.
А за соседским столиком устроился человек в кожанке. Это был ответственный контролёр Московского союза потребительских обществ Марк Родкин.
Под влиянием спиртного языки у поэтов развязались. И они стали язвительно прохаживаться по поводу нынешней власти, особо акцентируя при этом внимание на национальности самых известных большевистских руководителей.
Родкин сделал им замечание.
На что Есенин посоветовал Орешкину: «Дай ему в ухо пивом!»
М. В. Родкин выбежал на улицу, вызвал работников милиции и обвинил поэтов в антисемитских разговорах и оскорблении вождя Троцкого.
Есенин обозвал того «жидовской мордой».
Поэтов арестовали.
Друзья продолжили куролесить и в отделении милиции.
Там они, по словам Родкина, «запели в искажённой форме с ударением на «р», подражая еврейскому акценту: «Вышли мы все из нагода, дети семьи тгудовой…»
Так появилось известное «дело четырёх» - «Дело №2037».
Поэты обвинялись «в ведении антисемитской агитации, направленной к возбуждению национальной розни, т. е. в преступном действии, предусмотренном ст. 83 Уголовного кодекса».
В это же время на страницах печати развернули бешеную травлю. Хотя дело, как отмечал поэт Саша Красный (Александр Давыдович Брянский), было «пустое».
Поэта обвиняли во всех мирских грехах. Каждый божий день в газетах и журналах обязательно печатались 3-5 статьи. В них требовали самого сурового приговора поэту.
Возглавили эту травлю:
- Лев Сосновский (бывший уголовник, партийный публицист, сторонник Троцкого, один из организаторов расстрела царской семьи) и
- Борис Волин (организатор массовых расстрелов крестьян в Вологодской, Брянской и Орловской губерниях).
Оба они были редакторами московских газет и журналов.
По свидетельству этого Саши Красного, Есенин в те дни говорил: «Меня хотят уничтожить».
Несмотря на клеветническую кампанию, поднятую газетами против Есенина с требованием сурового наказания поэта, через несколько дней всех четверых освободили. И дело кончилось товарищеским судом.
Он состоялся 10 декабря 1923 года в Доме печати при активном участии Л. С. Сосновского.
Поэтам вменялось в вину «антисоциальное, хулиганское, черносотенное поведение».
В итоге 4 поэта отделались «общественным порицанием».
Однако мнение о Есенине как антисемите укоренилось в сознании общественности, внимательно следившей за процессом.
А газеты продолжали травлю Есенина.
Ежедневно печатались статьи, заметки, фельетоны.
Их авторы требовали отмены решения товарищеского суда и строгого наказания антисемита.
Поэту был объявлен бойкот. Его не принимали в редакциях и издательствах.
У народа начали формировать мнение, что Есенин – «хулиган, пьяница, подкулачник»…
Особое усердие в травле поэта проявляли «пролеткультовцы», вдохновляемые наркомом просвещения Луначарским, Троцким, Бухариным.

Неоднократно «высеченный» газетами «пьяница и хулиган» написал вскоре после товарищеского суда в статье «Россияне»:

«Не было омерзительнее и паскуднее времени в литературной жизни, чем время, в которое мы живём. Тяжёлое за эти годы состояние государства в международной схватке за свою независимость случайными обстоятельствами выдвинуло на арену литературы революционных фельдфебелей, которые имеют заслуги перед пролетариатом, но ничуть не перед искусством.
Выработав себе точку зрения общего фронта, где всякий туман может казаться для близоруких глаз за опасное войско, эти типы развили и укрепили в литературе пришибеевские нравы.
- Рр-а-сходись, - мол, так твою, так-то. Где это написано, чтоб собирались по вечерам и песни пели?
Некоторые типы, находясь в такой блаженной одури и упоённые тем, что на скотном дворе и хавронья сходит за царицу, дошли до того, что и впрямь стали отстаивать точку зрения скотного двора.
Сие относится к тому типу, который часто подписывается фамилией Сосновский.
Маленький, картофельный журналистик, пользуясь поблажками милостивых вождей пролетариата и имеющий столь же близкое отношение к литературе, как звезда небесная к подошве его сапога, трубит почти около семи лет всё об одном и том же, что русская современная литература контрреволюционна и что личности попутчиков подлежат весьма большому сомнению…».

С 26 ноября 1923 года поэт разыскивался Народным судом Краснопресненского района, потому как судья Комиссаров вынес постановление об его аресте.
Поэту вменялись в вину:
- публичное оскорбление отдельных представителей власти при исполнении ими своих служебных обязанностей,
- контрреволюционные действия и
- хулиганство.
Работники ГПУ и милиции по всей Москве разыскивают Есенина.
Он же, не имея своей комнаты, ночует у разных друзей.
Однако арестовать Есенина сотрудники ГПУ не смогли…

17 декабря 1923 года Есенин был вынужден скрыться от разнузданной клеветы и наветов в профилакторий (Большая Полянка, 52).
Находился там он до конца января 1924-го.
Одно за другим против поэта возбуждается ещё несколько уголовных дел.
Его пытаются судить, но он на заседания не является.

13 февраля 1924 года он на «Скорой помощи» был доставлен в хирургическое отделение Шереметьевской больницы (сейчас Институт им. Склифосовского).
Поэт шёл или ехал на извозчике, у него слетела шляпа. Он хотел её подхватить, поскользнулся, упал на оконное стекло и глубоко порезал руку.
Именно здесь, на больничной койке, он написал свое знаменитое «Письмо матери». А слова: «Пишут мне, что ты, тая тревогу...» написаны им потому, что первые дни состояние поэта у врачей вызывало опасения, и они никого к нему не пускали. Родные и друзья, приходившие в больницу, писали ему записки.
От лечащего врача Есенин узнал тайну: за ним приходили сотрудники ГПУ и милиции, имеется постановление на арест.
Врач отказался выдать людям в кожаных тужурках тяжелораненого Есенина, заявив, что тот в критическом состоянии и не может ходить. С врача чекистами было получено обязательство, что о времени выписки поэта он сообщит в милицию.
Нужно было срочно что-то предпринимать.
Чтобы не подводить врача, друзья перевели Есенина для дальнейшего лечения в Кремлёвскую больницу.
Оттуда он через три дня выписался и перешёл на нелегальное положение.
При бытовавшей тогда системе осведомительства и шпионства разыскать в Москве Есенина не составляло для доблестных чекистов большого труда.
На этот раз поэта спас П. Б. Ганнушкин - известный психиатр, лечивший некоторых пролетарских вождей и потому имевший большой авторитет в обществе. Не имея на то формального права, он дал Есенину справку, что тот страдает тяжёлым психическим заболеванием. И поэта на время оставили в покое.
До сентября 1924 года Есенин ездил по городам страны, на несколько дней появляясь в Москве и снова исчезая…

Стремясь скрыться от преследования властей, 3 сентября 1924 года Есенин неожиданно для всех, даже самых близких и родных, уезжает из Москвы в Баку.
Едет туда, ни с кем предварительно не договариваясь.
Зачем?
Почему так спешно?
Совершенно ясно, что он сбежал от смертельной опасности, которая на него надвигалась.
Правда, и на Кавказе ему не было покоя.
Приехав в Баку примерно 6-7 сентября, он столкнулся в гостинице «Новая Европа» с Яковом Блюмкиным.
Это был известный провокатор, убийца немецкого посла Мирбаха. Пользуясь покровительством Троцкого и других вождей, Блюмкин мог совершить любое злодеяние.
Здесь он поднял пистолет на Есенина.
Блюмкина еле успокоили.
Поэт, зная, что тому сходят с рук любые преступления, бросив вещи, сбежал в Тифлис.
20 сентября он вернулся в Баку, обзаводясь пистолетом и готовым за себя постоять.
Поэта взял под свою защиту главный редактор газеты «Бакинский рабочий» и секретарь партии большевиков Азербайджана П. И. Чагин. Есенин постоянно находился под охраной.
На Кавказе он пробыл до конца февраля 1925 года.
И 1 марта 1925 года вернулся в Москву. Но не пробыл в столице и месяца.
27 марта Есенин неожиданно для всех снова «укатил в Баку».

Что же заставило Есенина опять оставить столицу, где у него было много дел с изданием новых стихов?

А связано это было с делом поэта Алексея Ганина.
Тот ненавидел руководителей партии большевиков и частенько заявлял, что большевистская власть, будучи враждебна крестьянству, скоро падёт. И что на смену ей придёт некое «новое правительство». Как-то он заявил Есенину, что такое правительство уже сформировано. Предложил ему пост министра народного образования. И даже внёс фамилию Сергея Есенина в предполагаемый список министров нового правительства.
Узнав об этом, Есенин вспылил, потребовал вычеркнуть свою фамилию и посоветовал подобными делами не заниматься.
Ганин тут же, на столике в кафе вместо него вписал 18-летнего поэта Ивана Приблудного.
Вместе со своими единомышленниками Ганин написал программу спасения России от «ига еврейского интернационала», выдвинув идею «Великого Земского собора» и очищения страны от «поработивших её захватчиков», под каковыми, естественно, подразумевались евреи.
Рискованное поведение Ганина раздражало любовницу и секретаря Есенина – Галину Бениславскую. Та опасалась, что он подставит под удар её кумира. Не исключено, что, являясь информатором ОГПУ, она и снабдила чекистов компроматом.
11 ноября 1924 года Ганина арестовали в Москве, в Староконюшенном переулке, дом 33, квартира 3. Арестовали как руководителя «Ордена русских фашистов».
Во время следствия Ганин потерял рассудок и был помещён на обследование в Институт имени Сербского.
На 27 марта 1925 года было назначено заседание коллегии ГПУ по делу А. Ганина и его друзей.
Психиатры признали поэта Алексея Ганина душевнобольным, невменяемым.
Однако, несмотря на это, его приговорили к расстрелу.
И 30 марта приговор привели в исполнение…

Кто-то предупредил Есенина, или он сам узрел опасность и скрылся на Кавказе?

Наталья Сидорина:

«Кто успел предупредить Есенина? Возможно, Галина Бениславская, связанная с ВЧК. В то время она ещё пыталась вызволять Есенина: его роман с Соней Толстой только начинался (они познакомились 5 марта), и все его литературные дела вела она, Галина Бениславская, терпеливо снося его невнимание к ней и, вместе с тем, не теряя надежд. Правда, у неё уже появился новый интересный знакомый, сын Троцкого Лев Седой».

Есенин оказался на Кавказе.
Но чекисты, конечно, не забыли, какая дружба связывала его с Ганиным…
Надо сказать, что в глазах многих чекистов и видных партийцев Есенин был личностью не только неблагонадёжной, но и политически опасной. Он считался «попутчиком», человеком, относившимся к Советской власти довольно критично.
Не случайно в одном из стихотворений он сообщал:
Отдам всю душу октябрю и маю,
Но только лиры милой не отдам.
К тому же, поэт не раз негативно высказывался по адресу Троцкого, Зиновьева, Каменева. Не поминал Есенин только Сталина.
На фоне обостряющейся внутрипартийной борьбы его непредсказуемая лира могла стать довольно опасной.

Дмитрий Митюрин в очерке «Лиры милой не отдам…» пишет:

«…Работавшие на Троцкого-Зиновьева-Каменева сотрудники спецслужб могли сделать относительно Есенина только крайне негативные прогнозы. А поскольку при определённых условиях внутрипартийная борьба могла выплеснуться на улицы, возникал вопрос, как поведут себя в такой ситуации поэты, которые в России, как известно, больше, чем поэты? И как поведёт себя самый известный из поэтов – Есенин? Не бросит ли он облачённый в более изящную форму клич «Бей жидов, спасай Россию»? Прогноз получался крайне негативным, а значит, мотив для политического убийства вырисовывается вполне достаточный».

Так что у Есенина были все основания держаться от Москвы подальше.
В начале апреля 1925 года в Батуми на него было совершено нападение неизвестных лиц.

В своих письмах к Бениславской он писал:

«Я в Баку... не писал, потому что болен... Нас ограбили бандиты (при Вардине)... Когда я очутился без пальто, я очень простудился».

Во втором письме он писал, что его болезнь - это «результат батумской простуды».

В июне 1925 года Есенин вернулся в Москву.
Но жил в столице мало, постоянно выезжая на родину в Константинове, к своим друзьям и знакомым в Подмосковье.
Есенин метался по стране, зная, что в любой момент его могут либо арестовать, либо убить из-за угла.

Поэт Николай Асеев писал:

«Он стал оглядываться подозрительно и жутко. И наклонясь через стол ко мне, зашептал о том, что за ним следят, что ему одному нельзя оставаться ни минуты, ну да он-де тоже не промах – и, ударяя себя по карману, начал уверять, что у него всегда с собой «собачка», что он живым в руки не дастся и т. д.».

Кто не знает, «собачкой» называли браунинг.

В это время произошёл разрыв поэта с Бениславской.
Он сблизился с Софьей Толстой.
И с ней 25 июля уехал в Баку.
Там много писал.
6 сентября он возвращался поездом в Москву.
Там случился скандал. Есенин хотел пройти в вагон-ресторан. Охранник ГПУ его не пускал. Ехавший в вагоне дипкурьер Альфред Рога сделал Есенину замечание. Поэт вспылил, грубо ответил. В конфликт вступил другой пассажир - Юрий Левит (близкий знакомый всесильного Льва Каменева). Есенин повернулся к нему и двумя словами оскорбил его национальность.
Рога и Левит через канцелярию наркомата по иностранным делам подали на поэта в суд, требуя «возмездия». Секретарь суда В. Гольдберг строчила Есенину грозные предписания. С него взяли подписку о невыезде. Положение Есенина становилось угрожающим.
Против Есенина было возбуждено очередное уголовное дело.
Над ним опять нависла угроза ареста и суда.
Есенин запил…

Выход из сложного положения подсказали сёстры поэта Катя и Шура - «спрятаться» в клинике Московского университета.
Софья Толстая договорилась с профессором П. Б. Ганнушкиным о госпитализации поэта.
Сам поэт долго не соглашался.
Однако всё-таки был вынужден 26 ноября 1925 года лечь в психиатрическую клинику («психов не судят»).
Опекал его здесь профессор Пётр Ганнушкин, оберегая его от судебных исполнителей и всех тех, кто стремился, во что бы то ни стало, «упечь» его в тюрьму.
Он даже выдал ему для этого удостоверение:

«Удостоверение
Контора психиатрической клиники сим удостоверяет, что больной Есенин С. А. находится на излечении в психиатрической клинике с 26 ноября с. г. и по настоящее время; по состоянию своего здоровья не может быть допрошен на суде.
Ассистент клиники Ганнушкин».

Чекисты приходили в клинику, чтобы арестовать Есенина, но врачи его не выдали.

Эдуард Хлысталов:

«Почувствовав себя в безопасности, поэт начал активно работать. Строгий режим, забота врачей, регулярное питание благоприятно сказались на его здоровье. Посещавшие Есенина в клинике друзья и знакомые отмечали отличный внешний вид поэта, остроумие и высокий душевный настрой.
С первого дня Есенина полюбили все сотрудники клиники. Известный по газетам пьяница, антисемит, хулиган и коварный соблазнитель женских сердец на самом деле оказался совсем другим: скромным, по-детски застенчивым, доброжелательным и постоянно улыбчивым. Никакого высокомерия, самолюбования на самом деле не было».

В клинике Есенин написал 15 стихотворений. В том числе и такие шедевры, как: «Клён ты мой опавший, клён заледенелый…», «Ты меня не любишь, не жалеешь...», «Кто я? Что я? Только лишь мечтатель…» и др.
По условию поэт должен был лечиться два месяца.
Однако вскоре он почувствовал опасность для своей жизни и принял решение при удобном случае уйти из больницы.
21 декабря Есенин смог выйти из клиники и больше в неё не вернулся.
Лечащий врач Аронсон ездил по родственникам и знакомым, и просил их уговорить поэта возвратиться обратно.
22 и 23 декабря Есенин ходил по издательствам. Навестил А. Р. Изряднову и сына Георгия (Юрия), дочь Татьяну и бывшую жену Зинаиду Райх.
Ночью он уехал в Ленинград.
Об этом знали всего несколько человек. Он всегда тщательно скрывал от всех, куда уезжает.
Доверился на этот раз только Василию Наседкину.
Его знал ещё по совместной учёбе до революции в народном университете имени Шанявского. К тому же Наседкин стал его родственником, вступив в брак с сестрой - Екатериной Есениной. Перед поездкой Есенин не успел получить гонорар и попросил Наседкина прислать ему деньги по адресу ленинградского поэта В. Эрлиха.

Утром 24 декабря Есенин прибыл в Ленинград.
На вокзале он нанял извозчика и с вещами приехал к Вольфу Эрлиху.
Тот устроил его не в квартиру, а в гостиницу «Англетер» в номер пять на втором этаже. Эта гостиница предназначалась для ответственных лиц, чекистов, военных и партийных работников. Человек со стороны в неё поселиться не мог.
Здесь Есенин намеревался жить постоянно и издавать литературный журнал.
Приехав в гостиницу, Есенин тут же собрал друзей и знакомых. В гостинице проживали супруги Устиновы. Георгия Устинова он знал давно, тот работал в ленинградской «Вечерней газете». Жена его - Елизавета - была моложе на 10 лет и не работала.
У Есенина постоянно было 8-10 человек.
Он читал новые стихи, рассказывал о своих творческих и жизненных планах.
Не скрывал, что лежал в психиатрической клинике.
Намеревался в Ленинграде начать выпуск литературного журнала, просил подыскать ему квартиру.
Говорил о том, что с Софьей Толстой он разошёлся. Но никакой трагедии в разрыве с ней он не видел.
К этому времени Есенин получал в Госиздате по 1000 рублей ежемесячно за собрание стихотворений. Тогда это были огромные деньги. Поступали гонорары из других редакций и издательств, т. е. материально поэт был обеспечен с достатком.
В Ленинграде он вёл трезвый образ жизни. По приезде он поставил друзьям две полбутылки шампанского, и в дальнейшем нет никаких сведений о том, что Есенин бывал пьян.
На столе постоянно кипел самовар. Поэт широко угощал друзей купленными в магазине деликатесами.
Следует отметить, что 27 декабря было Рождество, тогда ещё отмечаемое в русских семьях. По случаю этого праздника спиртные напитки не продавались. И был только один случай покупки дворником для Есенина и его компании пяти-шести бутылок пива.
Последние месяцы Есенин опасался убийства и постоянно держал около себя кого-нибудь.

В книге «Право на песнь» В. Эрлих писал:

«Есенин стоит на середине комнаты, расставив ноги, и мнёт папиросу. - Я не могу! Ты понимаешь? Ты друг мне или нет? Друг? Так вот! Я хочу, чтобы мы спали в одной комнате. Не понимаешь? Господи! Я тебе в сотый раз говорю, что меня хотят убить! Я, как зверь, чувствую это! Ну, говори! Согласен? - Согласен. – Ну, вот и ладно! - Он совершенно трезв. ...Двухместное купе. Готовимся ко сну. - Да! Я забыл тебе сказать! А ведь я был прав! - Что такое? - А насчёт того, что меня убить хотели. А знаешь кто? Нынче, когда прощались, сам сказал: «Я,- говорит,- Сергей Александрович, два раза к вашей комнате подбирался! Счастье ваше, что не один вы были, а то бы зарезал!» - Да за что он тебя? - А, так! Ерунда! Ну, спи спокойно».

По просьбе Есенина в гостинице первые две ночи у него в номере оставался ночевать Вольф Эрлих. Возможно, ночевал и третью.
Своё пребывание в Ленинграде поэт не афишировал. Многие из знакомых и даже старых приятелей не знали о нахождении его в Ленинграде.
В номере поэт сочинял стихи, читал их Устинову, Эрлиху, был полон жажды работать.
Елизавета Устинова вспомнила, что поэт ходил к портье и приказал ему никого к нему не пускать: он кого-то опасался из Москвы.
27 декабря - в воскресенье - Есенин утром принял ванну.
В присутствии Е. Устиновой он передал В. Эрлиху листок. Когда Устинова попросила разрешения прочитать, Есенин не разрешил. По мнению Елизаветы и по утверждению Эрлиха, на листке было кровью написано стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья...» Устиновой Есенин сказал, что в номере не было чернил, и он написал стихи кровью. Показал ей кисть руки, где она увидела свежие царапины.
Примерно с двух часов в номере Есенина организовали праздничный стол. Ели приготовленного гуся, пили чай. Спиртных напитков не было.
В номере присутствовали: Эрлих, Ушаковы, писатель Измайлов, Устиновы, художник Мансуров. Ненадолго заходил поэт Иван Приблудный.
И никто не заметил каких-либо психических отклонений у Есенина, способных склонить его к самоубийству.
К шести часам вечера остались втроём: Есенин, Ушаков и Эрлих.
По свидетельству Эрлиха, в восемь вечера он ушёл домой (ул. Некрасова, дом 29, кв. 8). И не оставался ночевать у Есенина потому, что утром должен был пойти на приём к врачу и получить деньги для Есенина. В номере оставались Есенин и Ушаков.
Дойдя до Невского проспекта, Эрлих якобы вспомнил, что забыл портфель, где находилась доверенность. Он возвратился обратно в гостиницу и прошёл в номер к Есенину. Ушакова уже не было.

Вольф Эрлих:

«С Невского я вернулся вторично: забыл портфель. Есенин сидел у стола спокойный, без пиджака, накинув шубу, и просматривал старые стихи. На столе была развёрнута папка. Простились вторично».

Эрлих взял портфель и ушёл.
В газетах сообщали, что поэт около десяти часов вечера спускался к портье и просил к себе никого не пускать...
Вот и всё, что известно о последних часах жизни Есенина…

Утром 28 декабря Е. Устинова пришла к номеру Есенина и постучала в дверь. Ответа не было. Она стала настойчиво стучать, никто не отзывался.
Через какое-то время подошёл В. Эрлих. Стали стучать вдвоём.
Почувствовав недоброе, Елизавета обратилась к управляющему гостиницей В. М. Назарову. Тот, изрядно повозившись, открыл замок и, не заглядывая в номер, ушёл.
Устинова и Эрлих вошли, ничего подозрительного не заметив. Устинова прошла по комнате. Вольф положил пальто на кушетку. Устинова подняла голову вверх и увидела подвешенный труп поэта...
Они быстро вышли.
Назаров позвонил в отделение милиции.

Из показания управляющего гостиницей В. М. Назарова:

«…Я, гражданин Назаров В. М., пришёл около 10 утра в гостиницу, после десяти утра, вернее половины одиннадцатого пришла жена Устинова, проживающая в этой же гостинице в №130 и попросила ключ… Гражданка Устинова мне заявила, что она не может достучаться к жильцу гражданину Есенину. Открыв замок с большим усилием так как ключ торчал с внутренней стороны я пошёл. Не прошло и 2-х минут как гражданка Устинова и с пришедшим к ней гражданином Эрлихом догнали меня и хватаясь за голову в ужасе говорят, что пройдите в комнату №5. Войдя в комнату, я увидел гражданина Есенина висевшим в переднем правом углу на верёвке, привязанной к входящей трубе центрального отопления, я всех вывел из комнаты и сейчас же позвонил во 2-е отделение милиции с просьбой выслать представителя для составления протокола.
Больше ничего показать не могу, в чём и подписуюсь. В. Назаров».

Очень скоро на месте происшествия появился участковый надзиратель 2-го отделения милиции Николай Горбов.

И на свет появился первый документ, связанный со смертью Есенина:

«Акт о самоубийстве Есенина 28 декабря 1925 года составил участковый надзиратель 2-го отделения Ленинградской милиции Н. Горбов в присутствии управляющего гостиницей «Интернационал» тов. Назарова и понятых. Прибыв на место мною был обнаружен висевший на трубе центрального отопления мужчина в следующем виде: шея затянута была не мёртвой петлей, а только одной правой стороной шеи, лицо было обращено к трубе, и кистью правой руки захватился за трубу, труп висел под самым потолком и ноги были около 1 1/2 метров, около места, где обнаружен был повесившийся лежала опрокинутая тумба, а канделябр, стоящий на ней, лежал на полу. При снятии трупа с верёвки и при осмотре его было обнаружено на правой руке выше локтя с ладонной стороны порез, на левой руке на кисти царапины, под левым глазом синяк, одет в серые брюки, ночную белую рубашку, чёрные носки и чёрные лакированные туфли. По предъявленным документам повесившимся оказался Есенин Сергей Александрович, писатель, приехавший из Москвы 24 декабря 1925 года. Удостоверение ТЦ №42-8516, и доверенность на получение 640 рублей на имя Эрлиха».

В качестве понятых под этим «Актом» расписались поэт Всеволод Рождественский, критик П. Медведев, литератор М. Фроман.
Ниже имеется подпись В. Эрлиха. Она, видимо, была выполнена позже всех, когда он предъявил удостоверение и доверенность участковому надзирателю

Независимые исследователи (Хлысталов, Куняев и другие) обратили внимание на то, что акт осмотра места происшествия был составлен Н. Горбовым поверхностно, непрофессионально. И что с профессиональной точки зрения документ вызывает недоумение.
Во-первых. Н. Горбов обязан был составить не «акт», а «протокол» осмотра места происшествия.
Во-вторых, непременно указать время осмотра, фамилии и адрес понятых.
Осмотр следовало начинать обязательно в присутствии понятых, чтобы они потом подтвердили правильность записи в протоколе.
В-третьих, осмотр трупа Н. Горбов был обязан произвести с участием судебно-медицинского эксперта или, в крайнем случае, - врача.
В-четвёртых, место происшествия не было осмотрено должным образом: не описаны обстановка в номере, состояние замков двери и оконных запоров, наличие ключа в замочной скважине, труба отопления, на которой якобы повесился поэт, трупные изменения и прочее.
Не было указано, в каком состоянии находились вещи в номере: лежали они аккуратно или были разбросаны.
Ничего не ясно об одежде на теле покойного. Была она порвана, расстёгнута, спущена или находилась в нормальном и аккуратном состоянии. Наблюдались ли пятна крови или какие-то иные пятна на полу, столе, кровати. Каким предметом была порезана рука у трупа. Где поэт взял верёвку для повешения.
Следует отметить, что на месте происшествия был художник Сварог, который сделал моментальный рисунок тела поэта на полу гостиничного номера.
На рисунке отчётливо видно, что Есенин подвергался насилию, его одежда в беспорядке висела на частях тела. Перед фотографированием одежду привели в порядок.
В-пятых, на акте не указано время его составления. Нет также отметок о начале и окончании следственных действий.
В-шестых, участковый надзиратель не приобщил к делу вещественные доказательства (веревку, бритву, другие предметы).
В-седьмых, не написал о том, как попали в гостиничный номер лица, обнаружившие труп.
В-восьмых, Горбов упустил из виду многочисленные раны на теле убитого поэта (они хорошо видны на фотографии) и не стал выяснять их происхождение.
Не выяснил, при каких обстоятельствах у Есенина появился синяк под левым глазом. Видевшие поэта вечером Устиновы, Ушаков сообщили, что у поэта вечером синяка не было.
Быть может, перед смертью поэта избивали?
В-девятых, сам акт написан с орфографическими ошибками, а изложенные в нём факты отражены косным языком. Горбов же в своё время работал наборщиком в типографии, а затем политруком в войсках, поэтому можно допустить, что акт написан не им.

Любой специалист от криминалистики может сразу сказать, что на основании данного акта нельзя сделать заключение о самоубийстве.
К тому же трое понятых трупа в петле не видели. Участковый же вполне мог написать в акте всё что угодно.

Сомнительным кажется и акт медицинской экспертизы, составленный судебно-медицинским экспертом А. Г. Гиляревским:

«Акт вскрытия
29 декабря 1925 года в покойницком отделении Обуховской больницы было произведено вскрытие трупа гражданина Есенина Сергея Александровича.
Покойному 30 лет. Физическое развитие правильное, упитанность нормальная. Кожный покров бледный. Зрачки расширены равномерно. Отверстия носа свободные, губы сомкнутые. Кончик языка зажат между зубами. Половые органы отвечают норме, заднепроходное отверстие чистое. Нижние конечности имеют тёмно-фиолетовый цвет. На них имеются точечные кровоизлияния. В середине лба вдавленная вертикальная борозда длиной 4 см и шириной 1,2 см. Под левым глазом ссадина.
Над гортанью на шее имеется красная борозда. Она направлена слева вверх и заканчивается возле ушной раковины. Справа борозда идёт вверх к затылку. Ширина борозды соответствует диаметру гусиного пера. В нижней трети правого плеча наблюдается царапина на коже длиной 4 см. В нижней трети левого плеча имеется горизонтальная царапина и 3 вертикальных царапины. Длина каждой из них около 3 см. Других повреждений не обнаружено.
Череп повреждений не имеет. В месте вдавленной борозды на лбу наблюдается кровоподтёк. Вес мозга 1920 грамм, сосуды в норме. Мозговое вещество в местах разрезов блестит. Брюшные органы расположены правильно. Брюшина гладкая, кишечные петли имеют красный цвет. В пищеводе имеются следы пищевой смеси. В гортани и трахее наблюдается пенистая слизь. Лёгкие расположены в грудной клетке свободно. Размеры сердца соответствуют кулаку покойника. Клапаны и отверстия в норме.
В желудке обнаружено 300 грамм полужидкой пищевой смеси. От неё исходит слабый винный запах. Капсула селезёнки морщинистая. Печень тёмно-красная. Почки тёмно-красные. Почечный канал в норме.
Заключение
На основании данных вскрытия следует утверждать, что смерть Сергея Есенина наступила от асфиксии. Та возникла в результате сдавливания дыхательных путей через повешение. Обнаруженное на лбу вдавливание могло стать результатом давления при повешении. Тёмно-фиолетовый цвет нижних конечностей и точечные кровоподтёки на них указывают, что покойник очень долгое время находился в петле. Раны, имеющиеся на верхних конечностях, не представляют никакой опасности для жизни.
Подписи:
Судебно-медицинский эксперт Гиляревский.
Понятые – неразборчивые подписи».

Однако почему-то в этом акте указаны не все повреждения, имевшиеся на лице поэта.
Это подтверждает и фото Есенина, сохранившееся в Национальной публичной библиотеке в Петербурге в особом отделе. На этой фотографии отчётливо различимо пулевое отверстие во лбу поэта и след от удара под правым глазом. Удар этот мог быть нанесён рукояткой пистолета, который, к слову, имелся и у самого поэта.
Некоторые независимые исследователи считали, что данный акт вскрытия недостаточно объективен.

Евгений Черносвитов – судмедэксперт, психиатр:

«В акте о смерти не увязываются многие существенные детали. Они вызовут недоумение даже у студентов-медиков. К примеру, здесь явное несоответствие патологоанатомических данных исследования мозга и других внутренних органов. Состояние последних свидетельствует, что смерть наступила от асфиксии. Но при удушении обязателен отёк мозга. Гиляровский же (врач, производивший вскрытие) не находит ни одного признака отечности. Описанный им мозг может соответствовать смерти, наступившей, к примеру, от сердечно-сосудистой недостаточности или отравления…»

Эдуард Хлысталов:

«Не беря на себя право судить о качестве выводов Гиляревского, нельзя не высказать сомнения в том, что акт написан рукой Гиляревского. (В настоящее время акт частично разорван и как раз в самом важном месте на мелкие клочки, так что каждый исследователь может реконструировать его по своему усмотрению.) Во всяком случае, идентификация почерка не проводилась. Сомнение в подлинности акта вызвано следующим.
1) Акт написан на простом листе бумаги без каких-либо реквизитов, подтверждающих принадлежность документа к медицинскому учреждению. Он не имеет регистрационного номера, углового штампа, гербовой печати, подписи заведующего отделением больницы или бюро экспертиз.
2) Акт написан от руки, торопливо, со смазанными, не успевшими просохнуть чернилами. Столь важный документ (касающийся не только такого знаменитого человека, как Есенин, но и любого лица) судмедэксперт обязан был составить в двух и более экземплярах. Подлинник обычно отправляется дознавателю, а копия должна остаться в делах больницы.
3) Эксперт обязан был осмотреть труп, указать на наличие телесных повреждений и установить их причинную связь с наступлением смерти. У Есенина были многочисленные следы прежних падений. Подтвердив наличие под глазом небольшой ссадины, Гиляревский не указал механизма ее образования. Отметил наличие на лбу вдавленной борозды длиною около 4 сантиметров и шириною полтора сантиметра, но не описал состояние костей черепа. Сказал, что «давление на лбу могло произойти от давления при повешении», но не установил, прижизненное это повреждение или посмертное. И самое главное не указал, могло ли это «вдавление» вызвать смерть поэта или способствовать ей и не образовалось ли оно от удара твердым предметом...
4) Выводы в акте не учитывают полной картины случившегося, в частности, ничего не говорится о потере крови погибшим.
5) Судмедэксперт отмечает, что «покойный в повешенном состоянии находился продолжительное время», а сколько часов, не указывает».

«Вероятность безалаберного отношения властей к смерти неоднозначной фигуры, как Есенин, я исключаю полностью, значит, набор оплошностей и неувязок в ходе дознания был заведомо инспирирован. Для чего? Ответ возможен один: чтобы скрыть причину и обстоятельства гибели поэта.
До сих пор вызывают сомнения следственные действия.
Смущало то, что следствие закончилось очень быстро. Акты и несколько протоколов дознаний - и это всё.
Отсутствовал протокол с описанием места происшествия.
Не был проведён следственный эксперимент.
В январе 1926 года следствие не пополнилось ни одним документом и было прекращено…»

Многие годы с подачи властей, так и не проведших детального расследования обстоятельств смерти, считалось, что поэт покончил жизнь самоубийством.
Сомневались в этом лишь близкие друзья Есенина. Но из-за сложной политической ситуации в СССР и 13-ти уголовных дел, заведённых на скандального поэта, они не отважились публично оспаривать официальную версию.

И сегодня официальная версия, та, что приводится в энциклопедиях, прежняя – речь идёт о самоубийстве.
Таковой она была в советские времена.
Такой остаётся и сейчас…

Но многие склонны считать, что поэт был злодейски убит.
Что состоялась безжалостная расправа.
И что все последовавшие за этим события, ни что иное, как планомерная акция. Причём, не только по «заметанию следов» преступления, но и по исключению Есенина из советской литературы, всяческая компрометация его образа и имени.
Ведь, как мы знаем, позже поэзия Есенина была запрещена, а имя его было приказано забыть.
За чтение стихов поэта полагалась 58-я статья (статья в Уголовном кодексе РСФСР, вступившая в силу с 25 февраля 1927 для противодействия контрреволюционной деятельности). И её получали.
Считалось, что советскому народу упадническая поэзия вредна – и кампания борьбы с «есенинщиной» продолжалась не одно десятилетие...

Хотел бы привести несколько высказываний современников Есенина.

А) 30 декабря 1925 года ленинградская «Красная газета» в вечернем выпуске опубликовала статью (некролог) Бориса Лавренёва «Памяти Есенина».
Он был 28 декабря в «Интернационале»-«Англетере» и видел мёртвого Есенина. А накануне поздно вечером столкнулся у Михаила Фромана с вездесущим имажинисом Вовой Эрлихом.
Статья эта была с подзаголовком: «Казнённый дегенератами».
И с эпиграфом: «И вы не смоете всей вашей чёрной кровью поэта праведную кровь».

А завершалась статья так:

«И мой нравственный долг предписывает мне сказать раз в жизни обнажённую правду и назвать палачей и убийц - палачами и убийцами, чёрная кровь которых не смоет кровяного пятна на рубашке замученного поэта».

Б) Художник Василий Сварог одним из немногих видел ещё неприбранный труп Есенина.
Именно он сделал рисунок мёртвого Есенина ещё без грима.

Вот что он рассказывал в 1927 году:

«Мне кажется, этот Эрлих что-то ему подсыпал на ночь, ну… может быть, и не яд, но сильное снотворное. Не зря же он «забыл» свой портфель в номере Есенина. И домой он «спать» не ходил – с запиской Есенина в кармане. Он крутился не зря всё время неподалёку, наверное, вся их компания сидела и выжидала свой час в соседних номерах. Обстановка была нервозная, в Москве шёл съезд, в «Англетере» всю ночь ходили люди в кожанках. Есенина спешили убить, поэтому всё было так неуклюже, и осталось много следов. Перепуганный дворник, который нёс дрова и не вошёл в номер, услышал, что происходит, кинулся звонить коменданту гостиницы Назарову. А где теперь этот дворник?..
Сначала была «удавка» – правой рукой Есенин пытался ослабить её, так рука и закоченела в судороге. Голова была на подлокотнике дивана, когда Есенина ударили выше переносицы рукояткой нагана. Потом его закатали в ковёр и хотели спустить с балкона, за углом ждала машина. Легче было похитить. Но балконная дверь не открывалась достаточно широко, оставили труп у балкона, на холоде. Пили, курили, вся эта грязь осталась… Почему я думаю, что закатали в ковёр? Когда рисовал, заметил множество мельчайших соринок на брюках и несколько в волосах... пытались выпрямить руку и полоснули бритвой «Жилетт» по сухожилию правой руки, эти порезы были видны... Сняли пиджак, помятый и порезанный, сунули ценные вещи в карманы и всё потом унесли... Очень спешили... Вешали второпях, уже глубокой ночью, и это было непросто на вертикальном стояке. Когда разбежались, остался Эрлих, чтобы что-то проверить и подготовить для версии о самоубийстве…»

В) Сразу же после гибели поэта его приятель Василий Князев – он провёл ночь в морге Обуховской больницы у тела Есенина - написал стихотворение.

Оно начинается следующей строфой:

В маленькой мертвецкой у окна
Золотая голова на плахе:
Полоса на шее не видна -
Только кровь чернеет на рубахе...

Г) Как рассказывала Екатерина Александровна – сестра поэта – своей дочери – Наталье Васильевне, её муж – Василий Наседкин, первое, что он сказал дома:
«На самоубийство не похоже. Такое впечатление, что мозги вылезли на лоб».
По словам Натальи Васильевны, её мама догадывалась об убийстве.
Августа Миклашевская также полагала, что Есенин был убит.
В том, что Есенин убит, не сомневался и Д. С. Куликов, юрист, ученик А. Ф. Кони, знавший Есенина.

Д) Эмигрантская газета «Слово», выходящая в Риге, 5 января 1926 года сообщила об убийстве Есенина.

Е) Ф. А. Морохов (профессор, патофизиолог) пишет:

«В доме, где я живу, проживала семья старых питерцев, которые рассказывали мне о том, что их родители работали в гостинице «Англетер», в то время называвшейся «Интернационал» и бывшей в ведении ГПУ. Их отец работал кучером, а мать уборщицей. Они рассказывали, что когда погиб Есенин, то все служащие гостиницы говорили об убийстве».

Ж) Актёр Анатолий Михайлов, который мальчиком принимал участие в похоронах Есенина, рассказывал, что об убийстве поэта в те дни в Москве говорили многие и при этом добавляли, что правду, как всегда, не обнародуют.

В своём стихотворении «Продолжается казнь» он пишет:

…Вчетвером навалились, терзали и резали,
А затем бездыханного вдели в петлю…

После гибели СССР и раскрытия архивов появилось множество публикаций, книг, документальных фильмов, которые проводят другую, неофициальную версию – Есенина убили.

Об этом пишут, к примеру:

А) Писатель Николай Астафьев в своей книге «Трагедия в «Англетере».

Б) Писатель Виктор Кузнецов в своей работе «Тайна гибели Есенина».

В) Следователь МУРа полковник Эдуард Александрович Хлысталов в своей книге «Тайна гостиницы Англетер».

Г) Писатель Сергей Куняев в своём очерке «Смерть поэта».

Д) Поэт Наталья Сидорина в своей книге «Златоглавый. Тайны жизни и гибели Сергея Есенина».

Е) Писатель Виталий Безруков в своём романе «Есенин».

Эту точку зрения разделяют также:
- Ф. А. Морохов (профессор, патофизиолог из Санкт-Петербурга),
- Е. В. Черносвитов (врач, судмедэксперт),
- Ю. П. Дубягин (криминалист), и другие.

В своём романе Виталий Безруков описал, как, на его взгляд, происходило убийство Есенина, назвав имя предполагаемого убийцы - поэта-чекиста Блюмкина - и заказчика - Троцкого.

Из романа Безрукова «Есенин»:

«...Эрлих торопливо схватил портфель и понял, что наган в нём: Есенин ничего не заподозрил... Есенин закрыл за ним дверь...
...Дверь отворилась, не скрипнув, петли, видать, смазали заранее, и в номер вошёл Блюмкин, за ним гэпэушник и тот подсадной «белый офицер», что был с Есениным в камере на Лубянке. Он запер дверь за собой. Увидал Блюмкина Есенин - сердце его зашлось в смертельной тоске. Крикнул он в отчаянье: «Чёрный человек! Чёрный человек!» - и швырнул в морду его гармонь русскую. Упал на пол Блюмкин. Бросился Есенин к чемодану, сунул руку, но нет там нагана! «Эх, Эрлих, иуда!..»
Двое других разом навалились на одного Есенина, усадили на стул, удавку на шею накинули. Хрипит Есенин, правой рукой вцепился в веревку. Вскочил Блюмкин... и наганом со всего маху рукояткой в лицо! Ещё! Ещё! Один бьёт, двое держат! Глаз вытек! Переносица проломлена! Обмяк поэт, затих».

А вот как описал убийство Есенина Сергей Куняев:

«…Дверь отворилась…
Сколько человек вошло в номер? Очевидно, этого мы никогда не узнаем. Однако убеждён, они подстерегали удобный момент, когда поэт один останется в номере. И этот момент настал.
Есенин сопротивлялся отчаянно. Удар в переносицу, очевидно, оглушил его. Истекая кровью, пытался вырваться из рук палачей. Но убийцы заранее обдумали свой план. Как-то поэт написал, что повесится «в зелёный вечер под окном». Не эта ли фраза подсказала преступникам план действия?
Чем они душили его, не пиджаком ли, который потом не нашли? И не потому ли трахея и гортань остались неповреждёнными, а язык был прикушен? Почему-то я уверен, что, когда убийцы подтаскивали поэта к трубе парового отопления и подвешивали на ремне от чемодана, он был ещё жив. Цеплялся рукой за трубу. Разжать его руку потом было невозможно. К утру она окостенела и долго не разгибалась.
Они наспех обыскали номер. Курили, бросая окурки прямо на пол. Рылись в его вещах. Искали какие-то рукописи. И часть их унесли с собой. Но не всё. Есенин, очевидно, предчувствовал возможность такого конца. И, как свидетельствует А. Изряднова, его первая жена, о которой никто не знал, уничтожил свои рукописи в её доме, где за ним наверняка не могли следить.
…Когда всё было кончено, они взяли ключ, заперли дверь и вставили его в замочную скважину. Потом ушли из номера. Каким образом? Очевидно, закрыли за собой дверь, захватив ключ с противоположной стороны «экстрактором» - инструментом, которым пользовались гостиничные воры…»

Вполне закономерно возникает вопрос:
Кому была выгодна смерть Сергея Есенина?

На эти вопросы десятки исследователей отвечают примерно одинаково.
И называют имя Льва Троцкого.
И утверждают, что Есенина убили. И что это не было «случайное» убийство.
Великий русский поэт попросту не мог не быть «ликвидированным», как говорили в те времена.
И вовсе не за свои «смелые» разговоры, многочисленные скандалы и дебоши…
А за стихи, которые он писал.
За стихи, где Есенин с ненавистью и презрением отзывался о некоторых главарях тогдашнего режима.
Надо сказать, что приняв Октябрьскую революцию, сначала Есенин поддерживал её. Однако, быстро понял, что это такое.

И уже в 1919 году в своей поэме «Кобыльи корабли» он написал:

Не просунет когтей лазурь
Из пургового кашля-смрада;
Облетает под ржанье бурь
Черепов златохвойный сад.
Слышите ль?
Слышите звонкий стук?
Это грабли зари по пущам.
Вёслами отрубленных рук
Вы гребётесь в страну грядущего.

Поэма Сергея Есенина «Страна негодяев» стала настоящим вызовом большевистской власти, в которой словами Номаха (Махно) поэт говорит:

Банды! Банды!
По всей стране.
Куда не вглядись, куда не пойди ты -
Видишь, как в пространстве,
На конях
И без коней,
Скачут и идут закостенелые бандиты.
Это все такие же Разуверившиеся, как я…
………………………….
А когда-то, когда-то…
Весёлым парнем,
До костей весь пропахший
Степной травой,
Я пришёл в этот город с пустыми руками,
Но зато с полным сердцем
И не пустой головой.
Я верил… я горел…
Я шёл с революцией,
Я думал, что братство - не мечта и не сон,
Что все во единое море сольются -
Все сонмы народов,
И рас, и племен.
………………………….
Пустая забава.
Одни разговоры!
Ну что же?
Ну что же мы взяли взамен?
Пришли те же жулики, те же воры
И вместе с революцией
Всех взяли в плен…

Один из главных героев этой поэмы – комиссар Чекистов (Лейбман), «гражданин из Веймара», прибывший в Россию, по его словам, «укрощать дураков и зверей».
В нём без труда угадывается могущественный «трибун революции» Лев (Лейба) Троцкий (он жил в эмиграции в городе Веймаре).

Рассуждая о России, Чекистов поучает:

А народ ваш сидит, бездельник,
И не хочет себе ж помочь.
Нет бездарней и лицемерной,
Чем ваш русский равнинный мужик!

Лев Давидович считал убийство оправданным средством утверждения коммунистической идеи:

«Мы должны превратить Россию в пустыню, населённую белыми неграми, которой мы дадим такую тиранию, которая не снилась никогда даже жителям Востока. Путём кровавых бань мы доведём русскую интеллигенцию до полного отупления, до идиотизма, до животного состояния...»

В этой есенинской поэме он так отзывается о русских:

Жили весь век свой нищими
И строили храмы божие…
Да я бы их давным-давно
Перестроил в места отхожие.

В «Стране негодяев» Есенин размазал на века Троцкого.
А такое «главный негодяй» вряд ли мог простить…

Наталья Сидорина:

«И с поэмой, и с материалами Секретного отдела ОГПУ Л. Д. Троцкий, видимо, был хорошо знаком, поскольку они затрагивали его лично. Приручить Есенина не удалось. Он заплатил неблагодарностью и за интерес к его творчеству, и за возможность печататься, и даже за такие услуги Блюмкина, как вызволение с Лубянки. Подобная неблагодарность и ведёт к «самоубийству».

Как-то в хмельной компании (дело было в Берлине) Есенин сказал писателю-эмигранту Роману Гулю:
«Не поеду в Москву, пока Россией правит Лейба Бронштейн. Он не должен править».
Услышавший эти слова информатор Главного политического управления поэт Глеб Алексеев передал их по назначению.

Троцкий о всех таких выпадах в свой адрес, безусловно, знал.
И как же он после этого мог относиться к Есенину?
А в те времена антисемитизм был в СССР уголовно наказуемым преступлением, за такие выпады вполне могли бы поставить к стенке. Любого другого и поставили бы.
Но знаменитого поэта решили убрать другим способом.
Троцкому-Чекистову никак не могла нравиться поэзия русского крестьянского поэта. Таких, как Есенин, он люто ненавидел и презирал.
Ведь не случайно же, что после пышных похорон стихи поэта были в СССР запрещены.
Врага Есенина не устраивала его чуждая Октябрю поэзия последних лет.
Об этом сам «Демон революции» и писал в «Правде»:
«Поэт погиб потому, что был не сроден революции».

Рязанский скандалист позволял себе резкие выпады против членов Политбюро ЦК РКП(б), характеризовал Гражданскую войну как «дикость подлую и злую», сгубившую тысячи прекраснейших талантов:

В них Пушкин,
Лермонтов,
Кольцов,
И наш Некрасов в них.
В них я.
В них даже Троцкий,
Ленин и Бухарин.
Не потому ль моею грустью
Веет стих,
Глядя на их
Невымытые хари.

Словом, «хари» помнили все и ничего не прощали.
Недаром Ленин называл Троцкого «Иудушкой», говорил о его «иезуитстве» и «утончённом вероломстве».
Есенин прекрасно понимал, что его ждет за такие стихи от «немытых харь» и писал, предчувствуя свою трагическую судьбу:

И первого
Меня повесить нужно,
Скрестив мне руки за спиной,
За то, что песней
Хриплой и недужной
Мешал я спать
Стране родной…

Одного из самых потрясающих русских поэтов Сергея Есенина убили в одной из гостиниц Петербурга в 1925 году. Убийцы захотели обставить все таким образом, чтобы позже выдать случившееся за самоубийство: затащив тело Есенина в один из номеров гостиницы «Англетер», они привязали его к трубе, что находилась под потолком, таким образом подвесив тело уже мертвого поэта за нее.

Убийство Сергея Есенина

Спустя больше 70 лет, уже после развала СССР, многие ученые, историки и просто не равнодушные к творчеству поэта люди начали всерьез говорить о возможном убийстве поэта. Быть может спустя столько времени им удалось открыть тайну его гибели?

В 1925 году, когда тело Есенина было найдено, объявили, что поэт совершил самоубийство. Десятилетиями советские правоохранительные органы всеми возможными методами пытались сокрыть правду об обстоятельствах дела, не позволяя даже собственным сотрудникам усомниться в правдивости официальной версии. Лишь с относительно недавнего времени в руки исследователей и историков начала поступать различная информация и факты, которые пошатнули незыблемость официальной версии самоубийства и заставили всерьез говорить об убийстве Есенина. Но, не беря во внимание все существующие материалы, доказывающие версию об умышленном убийстве поэта, государственные служащие все также продолжают оказывать сопротивление проведению объективного и тщательного расследования, оценке обстоятельств, при которых он погиб.

Детали убийства Есенина

Тело поэта Сергея Есенина было найдено подвешенным за трубу в одном из номеров гостиницы «Англетер» в Петербурге 28 .12.1925. Тысячи людей были шокированы сообщением о его смерти. Многие знакомые поэта не были удивлены такому финалу жизни Есенина, так как у него было множество недоброжелателей. Самоубийство поэта приняли в круге литераторов, так как они были уверены – его довели до этого поступка представители советской власти. Но даже в то время нашлись люди, которые не приняли официальную версию и предполагали, что на самом деле Есенина убили.

Первая информация о случившемся появилась 29.12.1925 на страницах ленинградских газет, а уже на следующий день новость о том, что в одном из номеров «Англетера» известный поэт Сергей Есенин покончил жизнь самоубийством, облетела всю Россию. Так называемые «друзья» поэта, его товарищи и знакомые один за другим начали публиковать собственные воспоминания о дружбе с Есениным и его характере: о пьянках, хулиганствах и бесчисленных женщинах, которые его окружали. Многие критики тот час начали находить подтверждение его отчаявшегося состояния в стихах поэта, разглядев в них разочарованность в жизни, серьезные отклонения в психике. Газетчики опубликовали так называемое предсмертное письмо Есенина, которое он, по версии журналистов, написал кровью в номере гостиницы перед собственной смертью. Через некоторое время выяснилось, что стихотворение появилось только в газетах, а в расчет следствия не бралось. Во время встречи газетчиков с матерью поэта удалось выяснить, что письмо было написано за пару месяцев до смерти поэта и адресовалось другу Есенина – Алексею Ганину (который в те дни находился под арестом, и позже был казнен в тюрьме). Мать поэта Татьяна Федоровна также призналась, что уверена в том, что Сергея убили «нехорошие люди». Но все последующие годы это стихотворение преподносилось газетчиками как неопровержимое доказательство самоубийства Есенина.

Но истинные литераторы, усомнившиеся в официальной версии, начали проводить независимые расследования. Позже вся эта информация и результаты изысканий были опубликованы в журналах и газетах, но так и не были проанализированы специалистами по подчеркам с целью подтвердить авторство документов теми лицами, которые под ними подписались. Большинство же документов до нашего времени хранятся в архивах под грифом «секретно» и их изучение является невозможным.

Ошибки следствия или намеренное прикрытие преступления?

У многих историков и независимых следователей вызывает сомнение качество проводимых следственных действий по делу Есенина. Скорость, с которой провели расследование, впечатляла – правоохранители провели несколько допросов, составили пару актов и протоколов. На этом все следственные действия завершились. Удивляет, что в деле не было протокола, в котором должно было быть описание места происшествия, также правоохранители не провели следственного эксперимента. Уже через месяц следствие прекратилось, а толщина папки дела о Есенине не увеличилась ни на одну новую страницу и не пополнилась новым документом.

Огромную лепту в дело о расследовании обстоятельств смерти Есенина внес Виктор Кузнецов, член союза писателей РФ, доцент Академии культуры в Санкт-Петербурге. В своих трудах автор не раз высказывал свое мнение о том, что поэта на самом деле убили. Он считал, что на самом деле нет ни одного доказательства тому, что Есенин совершил самоубийство, зато фактов, которые говорят о том, что его убили – множество.

По мнению Кузнецова, в тот день, когда Сергей Есенин прибыл в Ленинград, чекист Блюмкин, отлично знавший поэта и вхожий в круги литературной верхушки, пригласил Есенина в гостиницу, чтобы отпраздновать встречу товарищей. Но поэт так самостоятельно и не переступил порог гостиницы. В документах о посетителях «Англетера» в ту ночь информации о поэте найдено не было. После общения с работавшими в ту ночь сотрудниками заведения также было установлено, что Есенина в здании гостиницы никто не встречал. Известно, что поэт, в силу своего характера, был человеком очень общительным и с «приметным» поведением, поэтому кажется маловероятным, что все сотрудники отеля не заметили его присутствия. И это натолкнуло Кузнецова на поиски ответа в другом месте. Та версия, которую он озвучивает в своих трудах, рассказывает читателям совершенно другую историю убийства. По приезду в Ленинград поэта Есенина арестовали по устному распоряжению Льва Троцкого. Четыре дня поэта допрашивали в доме №8/23 по проспекту Майорова. Чекисты намеревались сделать Сергея Есенина секретным сотрудником Главного политуправления. Очень сомнительно, что Троцкий приказал убить поэта, скорее всего убийство произошло по неосторожности во время проведения допросов. Сразу после убийства Блюмкин позвонил Троцкому, который дал указания все подготовить и ожидать, что уже завтра в газетах появится сообщение о психически неуравновешенном, упадническом поэте, которые покончил свою жизнь самоубийством. И именно так все произошло.

В своей книге Кузнецов также высказывает предположение о том, что «режиссером» псевдосамоубийства Есенина стал кинорежиссер П. П. Петров (Макаревич). Он, дождавшись пока чекисты перенесли подвальными ходами тело мертвого Есенина из здания тюрьмы Главного политического управления в «5» номер гостиницы «Англетер», открыл его для осмотра. Сам режиссер доверился ГПУшникам и не проверил – как они подготовили комнату для инсценировки. В результате таких несогласованных действий, у чекистов вышло много промахов: веревка была обвита вокруг шеи всего полтора раза, а петля на ней отсутствовала вовсе. Также после увиденного многим стало непонятно, как Есенин весь в крови с порезанными руками смог соорудить такой постамент на столе, забраться на него, еще и после этого повеситься. Из номера исчез пиджак погибшего, но больше всего в будущем исследователей насторожил огромный выдавленный тяжелым предметом след на лице поэта – официальное следствие утверждало, что это – обыкновенный ожог.

О странной ране на лице Есенина писал и известный в то время врач И. Оксенов. О тяжелом повреждении также вспоминал в своей книге П. Лукницкий.

На месте преступления было сделано множество фотоснимков, все они сейчас хранятся в музее поэта. В нем же все желающие могут увидеть и посмертные маски лица Есенина. Все эти материалы убедительно доказывают, что поэт не только не совершал самоубийства, а еще и очень упорно и жестко отбивался от собственных убийц. Кроме этого рост Есенина (1, 68 м) ставил под сомнения возможность того, что поэт смог бы повеситься за трубу под потолком, высота которых в «Англетере» составляла 4,5 метра.

Почему Есенина убили?

Какая причина стала столь весомой, чтобы убить любимца публики, одного из самых выдающихся поэтов России того времени? Что именно так настораживало советскую власть в стихах Есенина?

Основной причиной трагического конца поэта стало отвержение Есениным революции и его вера в Бога. Для государственной системы популяризация стихов Есенина означала веру в Бога для простых людей, коммунисты всерьез опасались этого, так как доктрина коммунизма предполагает веру только в сам коммунизм, все религии им отвергались. В некоторых стихах молодой поэт позволял себе обругивать власть советов. Сергей Есенин часто негативно и без страха высказывался в письмах своим друзьям, которые сотрудничали с органами ОГПУ или открыто поддерживали их работу. Именно эти факты, по мнению многих исследователей, послужили причинами жестокой травли поэта, представлению Есенина как хулигана, алкоголика, аморального человека и, ко всему прочему, психически больного.

Через некоторое время после убийства Есенина, его стихи были запрещены советской властью. За хранение и чтение его произведений люди осуждались по 58-й статье. Вся борьба с «есенщиной» заняла у советской власти еще многие десятилетия после его гибели.

Поделиться в социальных сетях!

Литератор, драматург и фольклорист был убит в Петербурге 27 декабря 1925 года. Тело поэта убийцы перенесли в 5-й номер гостиницы «Англетер» и привязали к отопительной трубе под потолком, инсценировав самоубийство. Есть надежда, что спустя 85 лет со дня гибели Сергея Есенина, свет истины прольется, и тайна его смерти будет открыта для всего народа России, которую так любил и воспевал поэт.

О Русь - малиновое поле И синь, упавшая в реку, - Люблю до радости и боли Твою озерную тоску.

85 лет назад, обнаруженный мертвым Сергей Есенин, был объявлен самоубийцей. Десятки лет власти не дозволяли усомниться в этом, любыми методами скрывая правду.

Только в последние двадцать с лишним лет по крупице стали появляться факты, которые противоречат объявленной версии самоубийства поэта, эти факты стали обсуждать и изучать. Однако и по сей день, несмотря на то, что есть материалы, которые доказывают, что было совершено умышленное убийство, государственные органы препятствуют проведению тщательного и объективного анализа обстоятельств смерти поэта.

28 декабря 1925 года в гостиничном номере был найден повешенным Сергей Есенин. Сообщение об этом многих повергло в шок. Некоторые не удивились подобному исходу, так как у Есенина были недоброжелатели. Версию самоубийства поддержали и эмигранты-литераторы 20-х годов. Они говорили, что советская власть затравила поэта. Но были и те, кто не поверил в самоубийство поэта.29 декабря 1925 года вечерние газеты Ленинграда, а 30 декабря газеты всей России сообщили, что в гостинице «Интернационал» покончил жизнь самоубийством поэт Сергей Есенин.

Мнимые друзья, знакомые и приятели поэта в газетах, сборниках и журналах опубликовали свои воспоминания о Есенине, в которых выразили свое сожаление по поводу смерти поэта, вспоминали как он пил, хулиганил и менял женщин. Критики подогревали эти воспоминания своими «доказательствами»: в стихах Есенина многие увидели близость смерти и разочарование в жизни, расстройство психики. Было опубликовано выдаваемое за предсмертное письмо Есенина, якобы, написанное им кровью перед тем, как повеситься.

«До свиданья, друг мой, до свиданья. Милый мой, ты у меня в груди. Предназначенное расставание Обещает встречу впереди. До свиданья, друг мой, без руки и слова, Не грусти и не печаль бровей, – В этой жизни умирать не ново, Но и жить, конечно, не новей».

Это стихотворение следствию предъявлено не было, а появилось оно только опубликованным в газетах. Впоследствии было установлено, что написано оно было за несколько месяцев до гибели Есенина и адресовано было его другу Алексею Ганину, находящемуся в тюрьме перед казнью. Когда журналисты встретились с матерью поэта Сергея Есенина Татьяной Федоровной, она рассказала, что Сережа написал эти строчки, когда был на родине, и были они написаны карандашом, а не кровью, и с горечью добавила, что Сережу убили плохие люди. Однако все эти годы, опубликованные восемь строк, представленные газетчиками как предсмертное, прощальное стихотворение, выдавались за доказательство его самоубийства.

Незадолго до гибели Сергей Есенин написал в статье «Россияне»: «Не было омерзительнее и паскуднее времени в литературной жизни, чем время, в которое мы живем. Тяжелое за эти годы состояние государства в международной схватке за свою независимость случайными обстоятельствами выдвинуло на арену литературы революционных фельдфебелей, которые имеют заслуги перед пролетариатом, но ничуть не перед искусством...». Именно они – «революционные фельдфебели», враги поэта, желая объяснить причину его самоубийства, стали искать ответ в его стихах. Слова о смерти в стихах Есенина они использовали как свидетельские доказательства против самого поэта.

Однако была и такая публикация. На следующий день после гибели поэта «Красная газета» опубликовала статью Бориса Лавренева «Памяти Есенина», с подзаголовком: «Казненный дегенератами» и с эпиграфом: «И вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь». А завершалась статья так: «И мой нравственный долг предписывает мне сказать раз в жизни обнаженную правду и назвать палачей и убийц - палачами и убийцами, черная кровь которых не смоет кровяного пятна на рубашке замученного поэта».

Литераторы, действительно хорошо знавшие Сергея Есенина и не признававшие самоубийство поэта, глубоко переживали утрату, которую понесла Россия. Они проводили свои расследования. И новые поколения вновь проводят свои расследования. Публикации этих материалов появлялись в средствах массовой информации. Большинство документов так и не были исследованы подчерковедами, и нет полной уверенности, что они подлинны и подписаны теми лицами, чьи фамилии на них указаны. Многие материалы до сих пор находятся в секретных архивах и исследователям не выдаются.

До сих пор вызывают сомнения следственные действия. Смущало то, что следствие закончилось очень быстро. Акты и несколько протоколов дознаний - и это всё. Отсутствовал протокол с описанием места происшествия, не был проведен следственный эксперимент. В январе 1926 года следствие не пополнилось ни одним документом и было прекращено.

Большую исследовательскую работу в расследовании смерти Сергея Есенина - выявления причин, повлекших убийство, заказчиков и конкретных исполнителей преступления - проделал доцент кафедры литературы Санкт-Петербургской академии культуры, член Союза писателей Российской Федерации Виктор Кузнецов.

В своей работе «Тайна гибели Есенина» автор написал:

«В истории с Есениным садисты действовали напролом. Парадоксально, но факт: нет ни одного убедительного доказательства того, что поэтом было совершено самоубийство. А вот доказательств убийства – достаточно много».

Вот как описывает происшествие Кузнецов: «Режиссером «постановки» самоубийства Сергея Есенина в 5-м номере гостиницы «Англетер», был кинорежиссер «Севзапкино» Павел Петрович Петров (Макаревич), который, доверившись громилам, перетащившим тело убитого Есенина по подвальному лабиринту из здания следственной тюрьмы ГПУ, расположенного на проспекте Майорова, 8/23, не проверил подготовленный для открытого обозрения 5-й номер гостиницы».

«В результате, возникло немало вопросов: почему веревка обвивала горло несчастного лишь полтора раза, и не было петли; как Есенин, истекающий кровью, смог с порезанными ладонями и другими ранами соорудить на столе столь сложную пирамиду и взобраться под потолок; что за страшный вдавленный след над переносицей (официальная версия - ожог); наконец, куда-то исчез пиджак покойного.

Кстати сказать, видевший его известный в то время врач-рентгенолог, член ленинградской литературной группы «Содружество» (1925-1929) И. Оксенов записал в «Дневнике»: «...вдоль лба виднелась багровая полоса (ожог - от горячей трубы парового отопления, о которую он ударился головой), рот полуоткрыт, волосы, развившиеся страшным нимбом вокруг головы». И далее: «В гробу он был уже не так страшен. Ожог замазали, подвели брови и губы».

Далее Кузнецов приводит свидетельства начинающего тогда доносчика, молодого стихотворца Павла Лукницкого: «Есенин мало был похож на себя. Лицо его при вскрытии исправили, как могли, но все же на лбу было большое красное пятно, в верхнем углу правого глаза - желвак, на переносице - ссадина, и левый глаз - плоский: он вытек» («Встречи с ». Т. 1. 1924-1925. Paris: Ymca-Press, 1991).

Фотоматериалы - доказательства версии убийства Сергея Есенина

Все фотографии - оригиналы хранятся в музее С.А. Есенина. Здесь же представлены фотографии посмертных масок поэта, хранящихся как в музеях, так и в частных коллекциях. Обращается внимание читателей на один из рисунков знаменитого русского художника В. Сварога, выполненного им в 5-м номере гостиницы, сразу после обнаружения тела С. Есенина.

Фотоматериалы указывают не только на то, что Сергей Есенин не совершал самоповешения, но также и на то, что он перед смертью оказывал сильное сопротивление палачам, наносившим ему смертельные раны.

Все фотографии сопровождаются вопросами, в связи с несоответствием изображений официальной версии, утверждающей самоубийство поэта.

Что означает для России признание официальной версии гибели Сергея Есенина

Эмигрант, историк и литератор Михаил Коряков в 1950 году безапелляционно заявил: «Оплевывать Есенина – значит оплевывать Россию и русский народ».Почему народ России обманули, почему заставили верить в самоубийство Сергея Есенина? Почему запретили его стихи? Чего так боялась советская власть и зарождающаяся коммунистическая система?

Позволить людям читать стихи Есенина - для коммунистической системы означало позволить людям верить в Бога, отчего потерять веру в компартию, и, в конце концов, для компартии это означало - потерять свою власть над народом. Поэтому молодой гений Сергей Есенин был оклеветан и представлялся народу как дебошир, скандалист, пьяница и бабник, к тому же – психически больной.

Но и этого оказалось мало для правящего коммунистического режима, надо было сделать великого русского поэта еще грешником – поэтому и совершилось это чудовищное преступление не только в отношении физического уничтожения поэта, но и уничтожение совести русского народа. Поверившие в эту ложь люди становились соучастниками этого преступления. По своей сути убийство Сергея Есенина – это преступление против человечности.

Позже поэзия Есенина была запрещена, за чтение стихов поэта людей привлекали по 58-й статье (статья в Уголовном кодексе РСФСР, вступившая в силу с 25 февраля 1927 для противодействия контрреволюционной деятельности). Кампания борьбы с «есенинщиной» продолжалась несколько десятилетий.

Возвращение чистого, достойного и гордого имени великого русского поэта Сергея Александровича Есенина – это возвращение совести народа России.

С самого начала своей коммунистическая система всегда применяла одну и ту же бандитскую тактику: она начинала с того, что создавала в обществе негативные слухи о том, кого собиралась преследовать. Если человек был сломлен духовно, он не представлял больше угрозы коммунистической системе, но если человек оставался верен каким-то идеалам, его надлежало уничтожить, как и поступили с Сергеем Есениным, которого советская власть поставила «вне закона».

«Кем бы ни был человек, поставленный вне закона, он разом перечеркивается, какими бы ни были в прошлом его заслуги. Так что, о каких либо сомнениях в его виновности говорить не приходится: этот человек превращается не просто в изгоя, а в живой труп, чья смерть была только делом времени…», - сказал генерал-лейтенант юстиции А.Ф. Катусев.

«Черный человек» Сергея Есенина. Предчувствие гибели

За месяц до трагедии, в ноябре 1925 года, вышла поэма Сергея Есенина «Черный человек». В ней поэт рассказывает о надвигающейся беде. Ее ему предсказывает являющийся по ночам призрак в образе Черного человека.

Черный человек

Водит пальцем по мерзкой книге И, гнусавя надо мной, Как над усопшим монах, Читает мне жизнь Какого-то прохвоста и забулдыги, Нагоняя на душу тоску и страх. Черный человек, Черный, черный...«Слушай, слушай, - Бормочет он мне, - В книге много прекраснейших Мыслей и планов. Этот человек Проживал в стране Самых отвратительных Громил и шарлатанов». Не знаю, не помню, В одном селе, Может, в Калуге, А может, в Рязани, Жил мальчик В простой крестьянской семье, Желтоволосый, С голубыми глазами...

И вот стал он взрослым, К тому ж поэт, Хоть с небольшой, Но ухватистой силою...

Причиной надвигающейся беды стало то, что Сергей Есенин отверг революцию и Советскую власть. Он остался верен Богу, а это как раз то, чего компартия не могла позволить никому, провозгласив атеизм. Призрак же, Черный человек – это и есть коммунистическая система Советской власти, которая убила поэта.

В России репрессии были развязаны Сталиным и его однопартийцами. Они приказали убить великого русского поэта, но были и непосредственные исполнители этого распоряжение – палачи. История назовет эти имена и призовет к ответу. Приняв революцию, сначала Есенин поддерживал ее, однако, быстро понял, что это такое, и уже в 1919 году в своей поэме «Кобыльи корабли» он написал:

Не просунет когтей лазурь Из пургового кашля-смрада; Облетает под ржанье бурь Черепов златохвойный сад.

Слышите ль? Слышите звонкий стук? Это грабли зари по пущам. Веслами отрубленных рук Вы гребетесь в страну грядущего.

А в своем стихотворении «Возвращение на родину» Сергей Есенин открыто выражает свое отношение к коммунистическим идеологам:

Конечно, мне и Ленин не икона, Я знаю мир... Люблю мою семью... Но отчего-то все-таки с поклоном Сажусь на деревянную скамью.

«Ну, говори, сестра!» И вот, сестра разводит, Раскрыв, как Библию, пузатый «Капитал», О Марксе, Энгельсе... Ни при какой погоде Я этих книг, конечно, не читал.

Обладая обостренным чувством справедливости, Сергей Есенин не мог соглашаться с уничтожением русской интеллигенции, в том числе его близких друзей - литераторов, художников, музыкантов, артистов. Он не был наивным и не мог поверить в необходимость ежедневных расстрелов людей. И, конечно, Есенин не мог спокойно отнестись к зверской расправе над всеми членами царской семьи и, к тому же, ни в чем не повинными юными дочерьми царя, с которыми дружил поэт в 1916 году. Сергей Есенин понял, куда ведут народ люди, захватившие власть силой. Поэтому ему часто приходилось скрываться.

Как контрреволюционер, Есенин неоднократно сидел на Лубянке. О первом заключении в эту тюрьму в 1920 году он писал другу Иванову-Разумнику: «Пришлось вместо Петербурга очутиться в тюрьме ВЧК. Это меня как-то огорошило, оскорбило, и мне долго пришлось выветриваться». (Есенин С. А. Письмо Иванову-Разумнику, 4 декабря 1920 г. Москва). На Есенина было заведено 13 уголовных дел, поэт постоянно находился под наблюдением и слежкой, которае усилилась после выхода в свет его поэмы «Страна негодяев».

Поэма Сергея Есенина «Страна негодяев» стала настоящим вызовом большевистской власти, в которой словами Номаха поэт говорит:

Банды! Банды! По всей стране. Куда не вглядись, куда не пойди ты - Видишь, как в пространстве, На конях И без коней, Скачут и идут закостенелые бандиты. Это все такие же Разуверившиеся, как я... ...............................

Споры о смерти великого поэта не утихают

120 лет со дня рождения великого русского поэта Сергея Есенина исполнилось в этом году. Но до сих пор не прекращаются ожесточенные споры о том, покончил ли он жизнь самоубийством или был убит. Официальная версия, та, что приводится в энциклопедиях, прежняя - речь идет о самоубийстве. Таковой она была в советские времена, такой остается и сейчас.

Однако после краха СССР и раскрытия архивов появилось множество публикаций, книг, документальных фильмов, которые проводят другую версию – Есенина убили. Причем, некоторым исследователям, в частности, петербургскому писателю Виктору Кузнецову, удалось добыть такие документальные доказательства, что версия убийства выглядит более чем убедительно.

Однако, об этом позднее – а сейчас мы расскажем о том, на что многие прежние исследователи почему-то обратили мало внимания, или не обратили внимания вообще. Есенина не просто убили, он не мог не быть «ликвидированным», как говорили в те времена. И вовсе не за свои «смелые» разговоры, многочисленные скандалы и дебоши, …а за стихи, которые он писал. Вспомним, как только за одно стихотворение про «кремлевского горца» был стерт в лагерную пыль Осип Мандельштам. А у Есенина таких стихов, где он с ненавистью и презрением говорит не только о главарях коммунистического режима, но и об этом режиме вообще, было немало. Почему же на это не обратили внимания? А, наверное, по очень простой причине: эти стихи при советской власти не публиковались, а если кое-что и печаталось, то с купюрами, которые сохранились до наших времен.

Настоящим вызовом коммунистической власти стала его поэма «Страна негодяев» - так он называл в ней СССР.

Пустая забава.

Одни разговоры!

Ну что же?

Ну что же мы взяли взамен?

Пришли те жулики, те же воры

И вместе с революцией всех взяли в плен…

Банды! Банды!

По всей стране.

Куда ни вглядись, куда ни пойди ты –

Видишь, как в пространстве,

На конях

И без коней,

Скачут и идут закостенелые бандиты…

Один из главных героев этой поэмы – Чекистов-Лейбман, в котором без труда угадывается могущественный Лейба Троцкий. В этой есенинской поэме он так отзывается о русских:

Жили весь век свой нищими

И строили храмы божие…

Да я бы их давным-давно

Перестроил в места отхожие.

Рязанский скандалист позволял себе резкие выпады против членов Политбюро ЦК РКП(б), характеризовал Гражданскую войну как "дикость подлую и злую", сгубившую тысячи прекраснейших талантов:

В них Пушкин,

Лермонтов,

Кольцов,

И наш Некрасов в них.

В них я.

В них даже Троцкий,

Ленин и Бухарин.

Не потому ль моею грустью

Веет стих,

Глядя на их

Невымытые хари.

Все эти крамольные строки неуклонно выбрасывались из сборников поэта с 1926 по 1990 год, да и сегодня без них обходится стихотворение "Русь бесприютная" во многих сборниках.

Не исключено, что до Троцкого могла дойти также фраза Есенина, сказанная в Берлине писателю-эмигранту Роману Гулю: "Не поеду в Россию, пока ею правит Троцкий-Бронштейн. <...> Он не должен править".

Троцкий о всех таких выпадах в свой адрес, безусловно, знал, как же он после этого мог относиться к Есенину? Тем более что в «Стране негодяев» поэт называл Троцкого еще резче. А в те времена антисемитизм был в СССР уголовно наказуемым преступлением, за такие выпады вполне могли бы поставить к стенке. Любого другого и поставили бы, но знаменитого поэта решили убрать другим способом.

Однако в среде наших либеральных историков имеется тенденция изображать Троцкого чуть ли не покровителем Есенина. Как это делает, например, Николай Сванидзе, состряпавший о Есенине документальный фильм. В оправдание Троцкого Сванидзе приводит тот факт, что после смерти поэта Троцкий опубликовал о нем в «Правде» хвалебный некролог. Но это было ничем иным, как акцией по прикрытию совершенного преступления. Троцкому-Чекистову никак не могла нравится поэзия русского крестьянского поэта, таких он люто ненавидел и презирал. Ведь не случайно же, что после пышных похорон стихи поэта были в СССР запрещены. Врага Есенина не устраивала его чуждая Октябрю поэзия последних лет, о чем сам "архитектор революции" и писал в "Правде": "Поэт погиб потому, что был не сроден революции".

Словом, «хари» помнили все и ничего не прощали. Недаром Ленин, сам политик коварный, называл Троцкого "Иудушкой", говорил о его "иезуитстве" и "утонченном вероломстве". После возвращения Есенина из-за границы Троцкий даже хотел его "приручить", предлагая ему возглавить новый литературный журнал, но договориться с поэтом не удалось. Есенин прекрасно понимал, что его ждет за такие стихи от «немытых харь» и писал, предчувствуя свою трагическую судьбу:

И первого

Меня повесить нужно,

Скрестив мне руки за спиной,

За то, что песней

Хриплой и недужной

Мешал я спать стране родной…

Вот и повесили…

Был полон творческих планов

Множество фактов свидетельствует, что Есенин вовсе не был, как утверждают, в состоянии маниакальной депрессии во время своего приезда в Ленинград. По свидетельствам современников, поэт был настроен на работу, читал друзьям стихи, рассказывал о новом журнале. За 1925 год у него вышло 8 книг, им было подготовлено полное собрание сочинений. Материальное положение Есенина было успешным - и не только благодаря будущей хорошо оплачиваемой работе. Существовал договор с Госиздатом на выплату гонорара за полное собрание сочинений в течение полутора лет. Первый перевод на 640 рублей уже поступил. Еще в Москве издателю Евдокимову Есенин рассказывал о своих планах - работе в журнале “Поляне”, руководство которым обещал ему Киров. Племянница поэта Светлана Есенина рассказывала: “Вскоре в Ленинград Есенин должен был перевезти и семью, о чем свидетельствует его телеграмма от 7 декабря, в которой поэт просил Вольфа Эрлиха подыскать ему трехкомнатную квартиру”. Все это говорит о его позитивном настрое.

Есть еще одно обстоятельство, которое не могло не настраивать поэта на оптимистический лад. В Баку он познакомился с Сергеем Кировым, который отнесся к нему очень хорошо.

18 декабря 1925 года в Москве начал работу XIV съезд ВКП(б). На нем разворачивалась грандиозная политическая драма. Оппозиция Л. Каменева и Г. Зиновьева вчистую проиграла Сталину. Каменев был переведен в кандидаты в члены Политбюро, Зиновьев потерял контроль над Ленинградской парторганизацией, чистка которой была поручена Кирову. Кирова вот-вот должны были перевести в Ленинград, назначив на место Зиновьева. К тому же и Троцкий уже терял свою власть.

Сторонники версии о самоубийстве неизменно приводят, как доказательство склонности Есенина к суициду, факт его пребывания в психиатрической клинике Москвы. Мол, двинулся умом поэт на почве пьянства, вышел из психушки, приехал в Ленинград и тут же повесился. На самом деле Есенин оказался в клинике вовсе не по состоянию здоровья. Его устроили туда, спасая от судебного процесса, который хотели устроить над ним после скандала 6 сентября 1925 года в поезде Баку — Москва, где он резко повздорил с дипломатическим курьером Альфредом Рога и Юрием Левитом, близким знакомым всесильного Льва Каменева. Рога и Левит через канцелярию наркомата по иностранным делам подали на поэта в суд, требуя «возмездия». Секретарь суда В. Гольдберг строчила Есенину грозные предписания. С него взяли подписку о невыезде. Положение Есенина становилось угрожающим.

Выход из сложного положения подсказали сестры поэта Катя и Шура - «спрятаться» в клинике Московского университета. Поэт долго не соглашался, однако все-таки был вынужден 26 ноября 1925 года лечь в больницу. Опекал его здесь профессор Петр Ганнушкин, оберегая его от судебных исполнителей и всех тех, кто стремился во что бы то ни стало «упечь» его в тюрьму. Он даже выдал ему для этого удостоверение:

«Удостоверение

Контора психиатрической клиники сим удостоверяет, что больной Есенин С. А. находится на излечении в психиатрической клинике с 26 ноября с. г. и по настоящее время; по состоянию своего здоровья не может быть допрошен на суде.

Ассистент клиники Ганнушкин».

Чекисты приходили в клинику, чтобы арестовать Есенина, но врачи его не выдали.

О том, что Есенин в смысле состояния психики был совершенно здоров, говорит тот факт, что именно в клинике он написал некоторые свои стихотворные шедевры: «Клен ты мой опавший, клен заледенелый…», «Ты меня не любишь, не жалеешь..», «Кто я? Что я? Только лишь мечтатель…» и др. Есть версия, что по этой же причине – спасаясь от суда, он и уехал поспешно в Ленинград.

Свидетельство Сварога

Вопреки утверждениям в энциклопедиях будто сразу после смерти Есенина никто об убийстве «несколько десятилетий» не говорил, об этом стали говорить сразу. Художник Василий Сварог, который сделал рисунок мертвого Есенина еще без грима, писал в 1927 году: “Мне кажется, этот Эрлих что-то ему подсыпал на ночь, ну... может быть, и не яд, но сильное снотворное. Не зря же он “забыл” свой портфель в номере Есенина. И домой он “спать” не ходил - с запиской Есенина в кармане. Он крутился не зря все время неподалеку, наверное, вся их компания сидела и выжидала свой час в соседних номерах.

Обстановка была нервозная, в Москве шел съезд, в “Англетере” всю ночь ходили люди в кожанках. Есенина спешили убрать, поэтому все было так неуклюже и осталось много следов.

Перепуганный дворник, который нес дрова и не вошел в номер, услышал, что происходит, кинулся звонить коменданту гостиницы Назарову. А где теперь этот дворник? Сначала была “удавка” - правой рукой Есенин пытался ослабить ее, так рука и закоченела в судороге. Голова была на подлокотнике дивана, когда Есенина ударили выше переносицы рукояткой нагана. Потом его закатали в ковер и хотели спустить с балкона, за углом ждала машина. Легче было похитить. Но балконная дверь не открывалась достаточно широко, оставили труп у балкона, на холоде. Пили, курили, вся эта грязь осталась... Почему я думаю, что закатали в ковер? Когда рисовал, заметил множество мельчайших соринок на брюках и несколько в волосах... пытались выпрямить руку и полоснули бритвой “Жилетт” по сухожилию правой руки, эти порезы были видны... Сняли пиджак, помятый и порезанный, сунули ценные вещи в карманы и все потом унесли... Очень спешили... “Вешали” второпях, уже глубокой ночью, и это было непросто на вертикальном стояке. Когда разбежались, остался Эрлих, чтобы что-то проверить и подготовить для версии о самоубийстве...”.

Свидетельство Сварога, который одним из немногих видел еще неприбранный труп Есенина, в нарушение законодательства к делу не приобщили.

Существует еще одна загадочная личность в деле о смерти Есенина, некто Л. Сосновский, приятель Троцкого, фельетонист. Именно по его обвинению возникло дело 4-х поэтов, обвиненных в антисемитизме (Есенин, Клычков, Орешин, Ганин). Все поэты умерли насильственной смертью, также, как, впрочем, и Сосновский (именно его имя фигурирует в деле расстрела царской семьи), расстрелян в 1937-м. Еще одна жертва - А. Соболь, который заступился за поэтов-"антисемитов". Вскоре после похорон Есенина он был найден возле памятника Достоевскому с простреленной головой.

В «Англетере» не жил?

Однако самое сенсационное открытие сделал упомянутый уже петербургский писатель В. Кузнецов: опровергая версию о самоубийстве, изучая документы гостиницы «Англетер», он обнаружил, что Есенин в ней вообще не жил!

Фамилии поэта нет в списке жильцов этой гостиницы в тот период, когда в ней будто бы обнаружили висящий на трубе парового отопления его труп. Те, кто помнит советские времена, хорошо знают, что значило тогда получить номер в престижной гостинице (а «Англетер», расположенный рядом с самым престижным отелем города «Астория», был именно таким). Каждый поселившийся регистрировался, портье записывал данные его паспорта. Органы следили за этим очень строго. На каждом этаже были специальные коридорные, связанные с ГПУ, так что безымянный жилец без регистрации в таком отеле никак не мог появиться.

И не появился, потому что никто из персонала гостиницы и проживавших там гостей Есенина в эти дни не видел. А все «свидетели», которые потом давали показания об общении с поэтом в его номере «Англетера», в том числе и Эрлих, были тайными агентами ГПУ и говорили то, что от них требовали. Тем более, заметим, что за Есениным тогда следили, в Москве на него было заведено уголовное дело, и его появление в Ленинграде вообще можно было рассматривать, как бегство от правосудия. А с такими в СССР разговор был короткий.

Как считает Кузнецов, короткий разговор был и с Есениным. Как только он появился в Ленинграде, то сразу же был арестован и привезен в следственный дом ГПУ на улице Майорова, д. 8\25. Там его с пристрастием допросили. Операцией руководил известный чекист Яков Блюмкин. Смысл допросов заключался в том, что Есенина хотели завербовать в качестве секретного сотрудника ГПУ.

Есть еще версия, согласно которой у поэта требовали отдать документ, который компрометировал Л. Каменева.

В Москве хмельной Есенин рассказал прозаику Тарасову-Родионову, что после отречения Николая II в 1917 году престол предложили брату Михаилу и Каменев из сибирской ссылки тут же послал телеграмму с поздравлениями новому царю. А Михаил отказался от престола. Есенин (он служил при санитарном поезде в Царском Селе) похвастался, что эта опасная для Каменева телеграмма якобы хранится у него: «Она у меня надежно спрятана». Прозаик, осведомитель ГПУ, тут же стукнул куда следует. И Есенина ждали в Ленинграде…

Вряд ли Троцкий лично давал приказ убить поэта, но так уж случилось. По-видимому, Есенин, привычный к дракам, сопротивлялся и с силой толкнул Блюмкина, тот упал. Тогда прогремел выстрел. На фотографии виден след от пулевого ранения, а после этого Блюмкин ударил Есенина рукояткой револьвера в лоб.
Блюмкин после убийства из Ленинграда связался с Троцким и спросил, что делать с трупом Есениным. Тот ему ответил, что завтра появится его статья в газете о том, что неуравновешенный, упаднический поэт наложил на себя руки, и все замолчат. Решили произвести инсценировку самоубийства – благо зловещий дом 8\25 находился недалеко от «Англетера». Труп перенесли в номер, в котором никто не жил.

Разумеется, прямых доказательств того, что дело было именно так, нет, да и быть не может. Все свидетели давно мертвы, а документы – уничтожены. Однако Кузнецову удалось познакомиться со знакомой работавшей в «Англетере» уборщицы Варвары Васильевой. Перед смертью та успела ей рассказать, что поздно вечером 27 декабря какие-то пьяные громилы тащили то ли с чердака, то ли с подвального лабиринта мертвое тело. Не исключено, что это и был труп Есенина.

Об убийстве говорит и множество других фактов. Так, например, утверждается, что знаменитые предсмертные стихи «До свиданья, друг мой, до свиданья…» поэт написал кровью, поскольку в номере будто бы не было чернил. Однако на фотографии номера, где был повешен поэт, на столе отчетлива видна чернильница. Кроме того неизвестно куда пропала ручка, которой он якобы писал эти стихи. Бесследно исчез из номера и пиджак Есенина. Куда исчезли эти вещи, которых нет в описи, если речь шла о самоубийстве?

Мало того, порезы, из которых Есенин будто бы брал кровь для написания стихов, были сделаны на его правой руке, хотя поэт вовсе не был левшой.

Как же он мог макать в них ручку? Это очень неудобно! Такие порезы должны быть на его левой руке. Значит, это следы пыток или побоев. А как, например, объяснить синяк под глазом Есенина? И ссадины на теле, которые отчетливо видны на фото? Вмятину на лбу объясняли тем, что, повесившись, он прижался лбом к раскаленной трубе парового отопления, оттого, мол, и был этот страшный ожог. Однако в то время батареи в Ленинграде, в том числе и в «Англетере» были едва теплыми. Было холодно. Тот же Эрлих свидетельствует в своих показаниях, что придя в номер, он застал Есенина, сидящего в шубе!

Получается, что единственным документальным доказательством самоубийства было прощальное стихотворение самого поэта. Однако его обнародовал Эрлих, называвший себя «другом Есенина», а на самом деле бывший всего лишь крутившийся возле поэта «шестеркой» (и как уже давно установлено, тайным агентом ГПУ). Никак невозможно поверить в то, что поэт мог доверить ему свое трагическое «послание потомкам».

Утверждают, что графологическая экспертиза потом подтвердила, что почерк принадлежал Есенину. Но этому есть другое вполне логичное объяснение. Мастером по подделке почерков был Яков Блюмкин. В своем «Архипелаге ГУЛАГ» Александр Солженицын приводит тот факт, что Блюмкин в камере признался, что сделал поддельное письмо Савинкова, да так ловко, что потом этому все поверили. Для ГПУ подделка чужих писем вообще было обычным делом.

Вклад «друзей»

Немалый вклад в утверждение мифа о «самоубийстве» Есенина, увы, внесли и его собратья по поэтическому ремеслу. В 1926 году вышла книжка А. Крученых «Гибель Есенина». В ней этот отнюдь не ангажированный советской властью именитый тогда поэт писал: «Тупое, беспросветное нытье Есенина и есенистов делает их «поэзию» воем кандидатов в самоубийцы! Да, так жить, как жил Есенин, конечно, не ново. Современные поэты должны жить новой жизнью и надо сделать так, чтобы они хотели и могли жить этой жизнью и, чтобы в их творчестве не осталось ничего от умирающего старого мира…».

Но вот парадокс, о Крученых и других недоброжелателях Есенина уже давно забыли, а светлое имя русского гения Сергея Есенина и его удивительные стихи по-прежнему с нами!

Специально для «Столетия»

Мешков Валерий Алексеевич, кандидат технических наук.
Почтовый адрес: Евпатория, Крым, ул. Коммунальная, 8.

Еще о том, как лгут о смерти Есенина

После написания предыдущей статьи стало ясно, как надо действовать в этом деле дальше. Нет смысла изобретать и придумывать самые различные версии, достаточно сосредоточиться на доказательстве простейших утверждений, а именно: официальная версия о самоубийстве Есенина совершенно бездоказательна, основана только на голословных утверждениях "свидетелей". Из двух оставшихся версий убийства наиболее вероятно повешение поэта в бессознательном состоянии.

Но сначала обратимся снова к "Комсомольской правде", которая 24 ноября 2005 года поместила наиболее "яркие", по мнению газеты, отклики читателей. Интересно учесть мнение людей и дать ответы, ведь газета в спор или дискуссию не вступает. Вот Анна Кудянова, студентка Смоленской государственной медицинской академии, резонно замечает газете "КП":

"Если опрошенный вами судмедэксперт Никитин изучал акт осмотра места происшествия, то должна быть ссылка на фотографии Есенина, висящего на трубе, а не лежащего на кушетке, так как тело запрещается перемещать до приезда судмедэкспертов. Если такой фотографии нет, то и нет доказательств, что Есенин повесился".

Возможно, так учат в академии, но в 1925 г. не было даже простого врача, который должен был констатировать смерть и составить акт, или сделать запись в милицейском акте.

С тем, что тело нельзя перемещать до приезда судмедэкспертов в случае самоубийства, да еще через повешение, трудно согласиться. Люди входят в комнату, видят висящего лицом к трубе Есенина, они не знают, когда это случилось, может несколько мгновений назад. Поэтому нормальная реакция людей, а особенно друзей, это броситься и снять его с петли. По крайней мере, нормальный мужчина так бы сделал без раздумий, женщина еще может испугаться. Но "свидетели" ведут себя как раз ненормально, и об этом еще будет разговор.

"Помимо этого, эксперт должен зафиксировать изменения внутренних органов, которые напрямую свидетельствуют о подобном виде самоубийства: кровоизлияния в местах прикрепления кивательных мышц к грудине, кровоизлияния в межпозвонковые диски поясничного отдела из-за перерастяжения позвоночника, переломы щитовидного хряща или подъязычной кости. Ни один из этих признаков не назван в акте вскрытия тела".

На это можно дать только один ответ - раз не названы, значит, их и не было. А это признаки классической асфиксии при повешении.

Последняя фраза студентки, приведенная газетой, несколько портит впечатление от ее отклика:

"Если в акте есть подтверждение того, что у трупа Есенина имеется вдавленный перелом лобной кости черепа, то зачем Никитин доказывает, что это "ожог от трубы отопления"? Перелом и ожог - разные понятия".

К сожалению, у студентов мало времени, чтобы внимательно все прочитать до конца, ведь акте нет утверждения о переломе лобной кости. Но психологически эта ошибка понятна, посмотрите на снимки, опубликованные в "Комсомолке", и вряд ли вы поверите, что это ожог. Скорее всего, как читатель Белорус, воскликнете:

"Такой глубокой вмятины, как на лбу у Есенина, где у человека кожи и плоти всего лишь 5 - 7 мм, не может быть от соприкосновения даже с очень горячей трубой!".

Читатель Злой прислал фрагмент интервью художника Сварога, но не заметил при этом, что это только предположения о том, как убивали, а не свидетельства очевидца.

Далее идут два похожих высказывания - читательницы Еремеевой: "Сама идея убийства поэта, на мой взгляд, надумана. Неужели даже такой свободный и любимый нами человек, как Есенин, должен обязательно умереть "правильно"?", и Татьяны (Москва): "Скоро мы уже придем к тому, что и Цветаеву повесили! Действительно, это очень выгодно - говорить постоянно о советских гадостях, чтобы не видеть нынешних".

Что касается Цветаевой, то "огорчу" читательницу, самоубийство Цветаевой тоже все еще изучается. По последним данным глубокой и содержательной статьи Ирмы Кудровой "Третья версия" ("Новый Мир" 1994, №2), а затем и ее книги, в гибели Цветаевой имеется несомненная "заслуга" органов НКВД. Нынешнему поколению молодых читателей трудно понять, какова тогда была жизнь "под пятой" по сути политической полиции, ее доносчиков и стукачей. Неужели уже не читают "Архипелаг ГУЛАГ" и другие книги, которые все читали 15 лет назад? Может быть, действительно не надо помнить прошлое и жить только сегодняшним днем? Но это значит примириться со всей ложью и всем злом, что было, не понимая, что нынешние зло, ложь, "гадости" порождены и преумножены прежними, оставшимися безнаказанными, злом, ложью и "гадостями".

Кто может сказать, сколько людей убили себя, и последним решающим доводом для них было: "Если такой человек как Есенин был не в силах жить дальше, то где уж мне бороться за достойное место в этой жизни!". Вот был у Есенина близкий друг, на несколько лет, поэт и литератор Мариенгоф. После смерти Есенина он написал несколько сотен страниц мемуарной прозы о себе на фоне своего друга Сергея. Большей частью о себе, как о достойном человеке и гражданине, хорошем семьянине, любившем жену и сына, о своих стихах, которые любил знаменитый артист Василий Качалов. Свой светлый образ он явно противопоставляет беспутному и шальному, хотя тоже большому поэту и талантливому человеку, Сергею Есенину. И это еще ничего, каждый поэт о себе высокого мнения, наверное, так и должно быть. Но при каждом удобном случае Мариенгоф принимается доказывать, что Есенин стал алкоголиком, что он был близок к сумасшествию, а может, и сошел с ума, что самоубийство его было закономерно и неизбежно.

А в это время подрастал его сын, крестником которого хотел быть Есенин, чуткий, умный, талантливый мальчик Кирилл, в котором души не чаяли родители. И однажды происходит то, о чем Мариенгоф сделает хладнокровную, на мой взгляд, запись: "4 марта Кира сделал то же, что Есенин, его неудавшийся крестный. Родился Кира 10 июля 1923 года. В 40-м, когда это случилось, он был в девятом классе".

Похоже, что до конца своей жизни Мариенгоф не понял, или не хотел понять, причинно-следственной связи между этими событиями. Допускаю, он искренне верил в ту ложь, что писал о Есенине. Ведь то же самое писали и пишут уже 80 лет почти все "есениноведы". Тиражи изданий, содержащих эту ложь, превзошли все мыслимые пределы. Именно эта ложь убила сына Мариенгофа. И в наше время эта ложь по-прежнему несет зло и убивает.

Но может быть, чтобы окончательно разобраться, следует прислушаться к читательнице Марии (Екатеринбург): "Почему за столько лет после смерти поэта и при стольких сомнениях ни разу не была проведена эксгумация его тела?".

Во-первых, на это необходимо согласие родственников поэта, во-вторых, официальная версия считается подтвержденной исследованиями современных судмедэкспертов, и они этот вопрос, по-видимому, не поднимали. По мнению автора данной статьи, имеющиеся материалы достаточно убедительно свидетельствуют о насильственной смерти поэта (см. выше: версия Б), поэтому эксгумация и не требуется. Необходимо только найти возможность для юридических действий в судебных органах для признания ложными утверждений о самоубийстве Есенина.

Изучая архив публикаций "Комсомольской правды", я обнаружил интервью с другим судмедэкспертом в 2000 году. И это интервью сопровождается громким заголовком:

"28 декабря 2000. Профессор Александр Маслов: Убийство Сергея Есенина - просто миф. Ровно 75 лет назад трагически погиб великий поэт".

Рассмотрим и прокомментируем и это интервью, как увидим, оно не столь категорично, как интервью судмедэксперта С. Никитина.

Фрагмент 1.

О том, как именно погиб Сергей Есенин, в последнее время спорят часто. Звучат версии об убийстве поэта... Профессор Московской медицинской академии им. Сеченова Александр МАСЛОВ отдал много лет судебно-медицинской экспертизе, исследовал истинные причины гибели деятелей многовековой истории России - Ивана Грозного, Михаила Фрунзе, Надежды Крупской, великих поэтов Есенина и Маяковского...

Александр Васильевич, некоторое время назад в прессе стала подвергаться критике версия самоубийства Сергея Есенина. Вы долгое время занимались разгадкой этой тайны...

Я занимался не самоубийством Есенина, а установлением причины его смерти. Убийство, самоубийство или несчастный случай - устанавливает следствие, а не судебно-медицинский эксперт.

Комментарий. Здесь автор статьи согласен с профессором, в отличие от С. Никитина он пока вроде не претендует на вынесение вердикта. Но необходимо иметь возможность оспорить выводы следствия и прокуратуры в суде, где несогласная сторона будет иметь равные права в этом деле.

Фрагмент 2.

Некоторые сторонники версии "убийства" доказывают, что на вертикальной трубе повеситься нельзя. Студенты Литинститута в бытность, когда гостиница "Англетер" еще существовала в прежнем виде, пытались проводить эксперимент - и ремень соскальзывал с трубы. А профессор Ф. Морохов утверждает, что поэт не мог повеситься самостоятельно под самым потолком в комнате высотой 4 метра.

Я бы посоветовал многим самодеятельным исследователям обратиться к сборнику "Смерть Сергея Есенина. Документы. Факты. Версии", в котором опубликовано "Заключение экспертов" от 28 июня 1993 года: "Высота потолка номера 5 гостиницы "Ленинградская" (ранее "Англетер") на представленной фотографии составляет не более 352 см... Человек ростом 168 см при наличии подставки высотой 150 см может прочно закрепить витую (пеньковую, хлопчатобумажную, шелковую) веревку диаметром 0,6 - 1,0 см на вертикальной гладкой трубе диаметром 3,7 см на высоте около 358 см... С учетом условий на веревке может быть подвешено тело весом более 100 кг".

Комментарий. Ничего нового по сравнению с интервью С. Никитина здесь не содержится. Последнюю фразу профессора следует понимать так, что при некоторых условиях, такое возможно. Пока поверим. Ведь свидетели и милиционер Горбов видели Есенина в этом положении. Фотографии этой сцены, по всей видимости, не существует.

Фрагмент 3.

Сторонники версии "убийства" удивляются: на фотографиях на шее повешен-ного нет "странгуляционной борозды" от петли...

В акте вскрытия тела поэта 29 декабря 1925 г. в покойницкой Обуховской больницы опытным судебно-медицинским экспертом А. Г. Гиляревским записано: "На шее над гортанью красная борозда, другая тянется слева вверх, теряющаяся около ушной раковины спереди. Справа борозда идет вверх к затылочной области..." Подобная борозда характерна для затягивания петли тяжестью тела. Особенностью борозды при повешении является неравномерность ее глубины, что также отмечено экспертом Гиляревским. Ну а судебно-медицинский эксперт С. Никитин, изучая изготовленные с качественных негативов без ретуши фотографии тела поэта на секционном столе после вскрытия, отметил: "Очень хорошо видна странгуляционная борозда..."

Комментарий. Опять-таки кто-то видит "очень хорошо", кто-то не видит. А вот вышеупомянутая студентка Анна Кудянова сообщает следующее:

"На фотографии на шее умершего поэта отчетливо виден горизонтальный след от веревки, так называемая странгуляционная борозда. И только после удушения она может быть горизонтальной и обхватывать всю шею кругом. При повешении полоса выражена неравномерно - сильней всего в стороне, противоположной узлу петли, где давление на шею было наибольшим. Помимо этого, след должен быть расположен высоко, ведь под влиянием тяжести тела петля занимает максимально высокое положение...".

По версиям читателей, шрам от веревки на шее Есенина свидетельствует о насильственной смерти поэта.

Т.е. Кудянова видит на этом снимке следы насильственной смерти. Опять таки остается пока просто поверить акту судмедэксперта Гиляревского, имевшего дело с реальным случаем, а не с фотографиями. Как говорится, не верь глазам своим?

Фрагмент 4.

Обратимся к пресловутой "вдавленной борозде" на лбу, которую можно видеть на посмертной маске поэта. Один из самодеятельных "исследователей" написал, что такую травму можно нанести только "тяжелым металлическим предметом типа чугунного пустотелого утюга".

Я уже говорил на заседании Есенинского комитета, что пресловутое "вдавление" имеет наибольшую глубину 3 - 5 мм. Стало быть, можно говорить только о глубине кожных покровов. Откуда оно взялось? Мы не можем гадать, но можем сопоставить два факта: лицо трупа было обращено, как следует из протокола, к трубе. Вдавление в области лобной ямки могло образоваться от контакта с твердым цилиндрическим предметом. Данных о наличие повреждений в области лобной кости не имеется. Значит, черепно-мозговую травму как таковую, учитывая еще и описание мозга, можно отбросить.

1. Лицо покойного: видно вдавление в лобной области, круглое пятно под правой бровью, пятна вдавления на носу. В носовых ходах серая масса (возможно, так вытек мозг).

2. Результат эксперимента: к пластилиновой копии посмертной маски приложили стальную трубу такого же диаметра, как была в гостинице, - 3,7 см. Отпечаток вдавления похож на лобную рану у трупа.