Николай Фёдоров

русский религиозный мыслитель и философ-футуролог, деятель библиотековедения, педагог-новатор

Краткая биография

Никола́й Фёдорович Фёдоров (7 июня 1829, Ключи, Тамбовская губерния - 28 декабря 1903, Москва) - русский религиозный мыслитель и философ-футуролог, деятель библиотековедения, педагог-новатор. Один из родоначальников русского космизма.

Его именовали «московским Сократом». C уважением и восхищением отзывались о Фёдорове и его воззрениях Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, В. С. Соловьёв. Он мечтал воскресить людей, не желая примириться с гибелью даже одного человека. С помощью науки он намеревался собирать рассеянные молекулы и атомы, чтобы «сложить их в тела отцов».

Науке Фёдоров отводил место рядом с искусством и религией в общем деле объединения человечества, включая и умерших, которые должны в будущем воссоединиться с ныне живущими.

Родился 7 июня 1829 года в селе Ключи Тамбовской губернии (ныне - Сасовский район, Рязанская область, Россия). Как внебрачный сын князя Павла Ивановича Гагарина (1798-1872) он получил фамилию крёстного отца.

Известно, что у него были ещё старший родной брат Александр (с которым он был неразлучен вплоть до 1852 года) и три сестры.

В 1836 году он был определён в уездное училище, в 1842 году в Тамбовскую гимназию, после окончания которой в 1849 году, он поступил на камеральное отделение Ришельевского лицея в Одессе, где проучился два года, затем был вынужден оставить лицей ввиду смерти дяди Константина Ивановича Гагарина, платившего за обучение.

В 1854 году получил учительский аттестат в Тамбовской гимназии и был определён преподавателем истории и географии в Липецкое уездное училище.

С октября 1858 года он преподавал в Боровском училище Тамбовской губернии. Затем он переехал в Богородск Московской губернии и вскоре - в Углич Ярославской, откуда уехал в Одоев, затем - Богородицк Тульской губернии.

С ноября 1866 года по апрель 1869 года Н. Ф. Фёдоров преподавал в Боровском уездном училище. В это время он познакомился с Николаем Павловичем Петерсоном, одним из преподавателей в яснополянской школе Л. Н. Толстого. Из-за знакомства с Петерсоном был арестован по делу Дмитрия Каракозова, но через три недели освобождён.

С июля 1867 года по апрель 1869 года он давал частные уроки в Москве, - детям Михайловского.

В 1869 году устроился помощником библиотекаря в Чертковской библиотеке, а с 1874 г. в течение 25 лет работал библиотекарем Румянцевского музея, в последние годы жизни - в читальном зале Московского архива Министерства иностранных дел. В Румянцевском музее Фёдоров первым составил систематический каталог книг. Там же после трёх часов дня (время закрытия музея) и по воскресеньям был дискуссионный клуб, который посещали многие выдающиеся современники.

Фёдоров вёл аскетическую жизнь, старался не владеть никаким имуществом, значительную часть жалования раздавал своим «стипендиатам», от прибавок к жалованию отказывался, всегда ходил пешком.

Умер в 1903 году от воспаления лёгких.

Похоронен Николай Фёдорович Фёдоров был на кладбище Скорбященского монастыря.

Фёдоров отказывался фотографироваться и не позволял нарисовать свой портрет - единственное изображение Фёдорова было нарисовано тайно Леонидом Пастернаком.

Современники о Фёдорове

В 1870-х годах Фёдоров, работая библиотекарем, был знаком с К. Э. Циолковским. Циолковский вспоминал, что его Фёдоров тоже хотел сделать своим «пансионером», называл Фёдорова «изумительным философом». Он познакомился с Николаем Федоровым в Чертковской публичной библиотеке в Москве. Циолковский признавал, что Федоров заменил ему университетских профессоров

В 1878 году с учением Фёдорова в изложении Петерсона познакомился Ф. М. Достоевский. Достоевский писал о Фёдорове: «Он слишком заинтересовал меня… В сущности совершенно согласен с этими мыслями. Их я прочел как бы за свои».

В 1880-х и 1890-х годах Вл. Соловьёв регулярно общался с Фёдоровым. Соловьев писал Фёдорову: «Прочел я Вашу рукопись с жадностью и наслаждением духа, посвятив этому чтению всю ночь и часть утра, а следующие два дня, субботу и воскресенье, много думал о прочитанном. „Проект“ Ваш я принимаю безусловно и без всяких разговоров… Со времени появления христианства Ваш „проект“ есть первое движение вперед человеческого духа по пути Христову. Я со своей стороны могу только признать Вас своим учителем и отцом духовным… Будьте здоровы, дорогой учитель и утешитель». Влияние Фёдорова заметно в работе Соловьёва «Об упадке средневекового миросозерцания».

А. Фет также высоко ценил личность и идеи Фёдорова.

Фёдоров и Лев Толстой

В это же время регулярно общался с Фёдоровым и Л. Н. Толстой. Толстой говорил: «Я горжусь, что живу в одно время с подобным человеком».

Лев Толстой познакомился с Фёдоровым осенью 1878 года в Румянцевском музее, но более тесное общение последовало с октября 1881 года. По предложению Фёдорова Толстой передал свои рукописи на хранение в Румянцевский музей. Но позже, разрыв между двумя мыслителями стал неизбежным в связи с антиклерикальными мотивами в творчестве Толстого. Также Фёдоров считал Толстого непатриотичным.

Окончательный разрыв произошёл в 1892 году, когда Толстой передал корреспонденту английской газеты «Daily Telegraph» резкую статью «Почему голодают русские крестьяне?», обвинившую царскую администрацию в тяжёлом положении крестьян. С тех пор Фёдоров отказался встречаться с Толстым.

Интеллектуальное и культурное наследие

Философские идеи

Фёдоров заложил основы мировоззрения, способного открыть новые пути для понимания места и роли человека во Вселенной. В отличие от многих, кто пытался построить универсальное планетарное и космическое мировоззрение, опираясь на восточные религии и оккультные представления о мире, Фёдоров считал себя глубоко верующим христианином. Он полагал, что средневековое мировоззрение несостоятельно после Коперниканского переворота, открывшего человеку космическую перспективу. Но главное, по мнению Фёдорова, в учении Христа - весть о грядущем телесном воскрешении, победе над «последним врагом», то есть смертью, - он сохранил неколебимо, выдвинув мысль о том, что эта победа свершится при участии творческих усилий и труда объединившегося в братскую семью Человечества.

Фёдоров в конце XIX века уже предвидел то, что во второй половине XX стали называть «экологическими глобальными проблемами» и «экологическим мышлением». Он выдвинул идею о превращении регулярной армии из орудия смерти и разрушения в орудие противостояния разрушительным стихиям природы - смерчам, ураганам, засухам, наводнениям - которые сегодня приносят каждый год миллиардный ущерб человечеству. Сегодняшняя наука уже в принципе способна дать средства для борьбы с этими стихиями, и главным фактором, от которого зависит решение этих проблем, является разобщённость человечества, дефицит разума и доброй воли. Однако, в соответствии с христианским мировоззрением, наличие стихийных бедствий свидетельствует не о разобщённости человечества, а о повреждённости человеческой природы, явившейся следствием грехопадения.

Н. Ф. Фёдорова называют философом памяти, отечествоведения. В его сочинениях немало страниц посвящено истории и культуре, как русской, так и мировой. Он неоднократно высказывался по вопросам изучения и сохранения культурного наследия прошлого, много сделал для развития краеведения в дореволюционной России, выступал за преодоление исторического беспамятства, розни поколений.

Н. Ф. Фёдоров был верующим человеком, участвовал в литургической жизни Церкви. В основе его жизненной позиции лежала заповедь преп. Сергия Радонежского: «Взирая на единство Святой Троицы, побеждать ненавистное разделение мира сего». В работах Фёдорова Святая Троица упоминается множество раз, именно в Троице он усматривал корень грядущего бессмертия человека.

В социальном и психологическом плане образ Троицы был для него антитезой как западному индивидуализму, так и восточному «растворению личности во всеобщем». В его жизни и трудах явлен синтез религии и науки. Религиозный публицист и философ В. Н. Ильин называл Николая Фёдорова великим святым своего времени и сравнивал его с Серафимом Саровским.

Фёдоров и библиотечное дело

Библиотеки занимали в философии Фёдорова особое место. Фёдоров писал об огромном значении библиотек и музеев как очагов духовного наследия, центров собирания, исследования и просвещения, нравственного воспитания. В библиотеках происходит общение с великими предками и они должны стать центром общественной жизни, аналогом храмов, местом, где люди приобщаются к культуре и науке.

Фёдоров пропагандировал идеи международного книгообмена, использования в библиотеках книг из частных коллекций, организации при библиотеках выставочных отделов. При этом он выступал против системы авторского права, так как она очевидно противоречит нуждам библиотек.

Разработанная Н. Ф. Фёдоровым концепция музейно-библиотечного образования стала основой педагогических программ Международного общества «Экополис и культура».

Развитие идей Фёдорова в науке, искусстве и религии

С «Философии общего дела» Н. Ф. Фёдорова начинается глубоко своеобразное философское и научное направление общечеловеческого знания: русский космизм, активно-эволюционная, ноосферная мысль, представленная в XX веке именами таких крупных учёных и философов, как миколог Н. А. Наумов, В. И. Вернадский , А. Л. Чижевский, В. С. Соловьев, Н. А. Бердяев , С. Н. Булгаков, П. А. Флоренский и другие. Обращая внимание на факт направления эволюции к порождению разума, сознания, космисты выдвигают идею активной эволюции, то есть необходимости нового сознательного этапа развития мира, когда человечество направляет его в ту сторону, в какую диктует ему разум и нравственное чувство, берет, так сказать, штурвал эволюции в свои руки. Человек для эволюционных мыслителей - существо ещё промежуточное, находящееся в процессе роста, далеко не совершенное, но вместе сознательно-творческое, призванное преобразить не только внешний мир, но и собственную природу. Речь по существу идет о расширении прав сознательно-духовных сил, об управлении материи духом, об одухотворении мира и человека. Космическая экспансия - одна из частей этой грандиозной программы. Космисты сумели соединить заботу о большом целом - Земле, биосфере, космосе с глубочайшими запросами высшей ценности - конкретного человека. Важное место здесь занимают вопросы, связанные с преодолением болезни и смерти и достижением бессмертия.

Общепланетарное мировоззрение, выдвинутое Н. Ф. Фёдоровым и русскими философами-космистами, ныне называют «мировоззрением третьего тысячелетия». Мысль о человеке как существе сознательно-творческом, как агенте эволюции, ответственном за все живое на планете, идея земли как «общего дома» важна в современную эпоху, когда как никогда остро перед человечеством встают вопросы об отношении к природе, её ресурсам, к самому несовершенному смертному естеству человека, рождающему зло индивидуальное и социальное. Философы-космисты предложили свой творческий вариант экологии, позволяющий эффективно решать глобальные проблемы современности. Выдвинутая в этом течении идея плодотворного диалога наций и культур, каждая из которых вносит свой вклад в «строительство ноосферы» - действенное средство воспитания в духе межнационального согласия, противостояния шовинизму, соперничеству «национальных эгоизмов». Идея преемственности, памяти, связи с духовным наследием прошлого, получившая новое этическое обоснование в философии Н. Ф. Фёдорова, актуальна и в наши дни. Важны размышления мыслителей-космистов о необходимости нравственной ориентации всех сфер человеческого знания и творчества, о космизации науки, о примирении и союзе веры и знания в общем деле сохранения и умножения жизни на Земле.

Фёдоров может с полным правом считаться предтечей и пророком ноосферного мировоззрения, основы которого заложены в трудах В. И. Вернадского и П. Тейяра де Шардена. Возникшее в конце XX века движение «трансгуманизма» также считает Фёдорова своим предтечей.

«Философия общего дела» нашла отклик в творчестве многих писателей, поэтов, художников XX века, таких как В. Я. Брюсов и В. Маяковский, Н. Клюев и В. Хлебников, М. Горький и М. Пришвин, А. Платонов и Б. Пастернак, В. Чекрыгин и П. Филонов. Их творчество затронула глубина этических требований Фёдорова, своеобразие его эстетики, идеи регуляции природы, преодоления смерти, долга перед прошедшими поколениями. Не случайно писал о мыслителе А. Л. Волынский: «Фёдоров - единственное, необъяснимое и ни с чем не сравнимое явление в умственной жизни человечества… Рождением и жизнью Фёдорова оправдано тысячелетнее существование России. Теперь ни у кого на земном шаре не повернется язык упрекнуть нас, что мы не бросили векам ни мысли плодовитой, ни гением начатого труда…».

Связь с космонавтикой

Мысль Циолковского: «Земля - колыбель человечества, но не вечно же жить в колыбели!» явно вдохновлена идеями Н. Ф. Фёдорова. Именно он впервые заявил о том, что перед восстановленным во всей полноте человечеством лежит путь к освоению всего космического пространства, в котором человек играет важнейшую роль носителя Разума, является той силой, которая противостоит разрушению и тепловой смерти Вселенной, которая неизбежно наступит, если человек откажется от своей роли проводника Божественных Энергий в тварный мир.

Идеи Н. Ф. Фёдорова и позже вдохновляли создателей русской космонавтики. Его труды, изданные после смерти мыслителя в 1903 году последователями Фёдорова В. А. Кожевниковым и Н. П. Петерсоном под названием «Философия общего дела», внимательно читал С. П. Королёв. Когда 12 апреля 1961 года в Космос впервые вышел человек, пресса в Европе откликнулась на это событие статьёй «Два Гагарина», напоминая о том, что Николай Фёдоров был незаконным сыном князя Гагарина. Имена Юрия Гагарина и Николая Фёдорова по праву стоят рядом в истории космонавтики.

Современность

В конце XX века в России интерес к творчеству и идеям Фёдорова снова возрос. В Москве в конце 80-х годов было создано Общество им. Н. Ф. Фёдорова. В Музее-читальне им. Н. Ф. Фёдорова регулярно работает научно-философский семинар, где идеи Фёдорова обсуждают физики и биологи, философы и литературоведы, политики и бизнесмены. В 1988 году в г. Боровске, где в одной и той же школе с интервалом в 30 лет работали Н. Ф. Фёдоров и К. Э. Циолковский, были проведены Первые Всесоюзные Фёдоровские чтения. Традиция Фёдоровских чтений стала регулярной, а в 2003 году был проведён Международный Конгресс в Белграде «Космизм и русская литература. К 100-летию со дня смерти Н. Ф. Фёдорова».

23 октября 2009 года в городе Боровске Калужской области открыт первый в России памятник Николаю Фёдоровичу Фёдорову.

Сочинения

• «Amor fati» или «Odium fati»?
• Авторское право и авторская обязанность, или долг
• Агатодицея Соловьева и теодицея Лейбница (отрывок)
• Аксиомы Канта, как основы его критики
• Бессмертие, как привилегия сверхчеловеков (По поводу статьи B. C. Соловьева о Лермонтове)
• Бесчисленные невольные возвраты или единый, сознательный и добровольный возврат?
• Блудный сын философии
• Бульварная апология смерти
• В чем заключается всеобщий категорический императив?
• В чем свобода?
• Вариант статьи «Иго Канта»
• Властолюбие или отцелюбие?
• Возможно ли братство? При каких условиях оно возможно и что для этого нужно?
• Гаман и «Просвещение» XVIII века
• Где начало истории?
• Два исторических типа мировоззрения
• Две противоположности
• Добавочные мысли к предшествующей статье («К вопросу о двух разумах»)
• Еще к вопросу о двух разумах!..
• Живое и мертвенное восприятие истории
• Жизнь как опьянение или как отрезвление
• Жить не для себя, ни для других - отрицание и альтруизма, и эгоизма
• Знание и дело
• Значение поклонения трех царей
• Иго Канта
• Идея всемирно-мещанской истории
• Идея всемирно-мещанской истории (статья 2)
• Из посмертных рукописей
• Из третьего тома «Философии общего дела»
• Искусство подобий и искусство действительности (Птоломеевское и коперниканское искусство)
• Искусство, его смысл и значение
• К вопросу о двух разумах
• К спору о трех Римах
• К статье «Разоружение»
• К статье «Философ Черного Царства»
• К университетской или новофарисейской нравственности
• Как возник «Заратуштра»
• Как может быть разрешено противоречие между наукою и искусством
• Как началось искусство, чем оно стало и чем должно оно быть?
• Кант и Ричль (По вопросу о двух разумах)
• Кант и евангельское дитя, или Сын Человеческий
• Кантизм, как сущность германизма
• Кланяться или не кланяться?
• Конец сиротства; безграничное родство
• Конец философии
• Коперниканское искусство
• Критицизм, как игра или развлечение
• Лакейский аристократизм
• Ложный демократизм Канта
• Метафизики и агностики
• Мефистофель, как выразитель «светской культуры»
• Мировая трагедия
• Моральная казуистика Канта
• Мысли о Ричле
• Мысли об эстетике Ницше
• Мыслитель-«учёный», «слишком учёный», то есть учёный-филистер
• «Назад к Канту!»
• Наследие Канта
• Наука и искусство
• Недосказанное в этике «сверхчеловека»
• Неопределённость мыслей славянофилов об единении
• Непорочность физическая и нравственность - непременное условие бессмертия
• Ни эгоизм, ни альтруизм, а родство!
• Нравственность - не барство и не рабство, а родство
• О Гамане
• О Ричле
• О Якоби
• О великом будущем семьи и ничтожном будущем нынешнего «общественного» дела
• О двух критиках: городской, мещанской и сельской, крестьянской
• О двух нравственностях: тео-антропической и зоо-антропической
• О значении обыденных церквей вообще и в наше время (время созыва конференции мира) в особенности
• О категориях Канта
• О мировой целесообразности
• О начале и конце истории
• О некоторых мыслях Киреевского
• О нео-кантианцах
• О нравственности и мистицизме у Ницше
• О пределах из «вне» и из «внутри»
• О славянофилах-фарисеях и западниках-саддукеях
• О смертности
• О соединении двух разумов
• О философии В. Соловьева
• О «чрезмерности» и недостаточности истории
• Об идеографическом письме
• Об обращении оружия, то есть орудий истребления, в орудия спасения
• Об объединении искусств
• Об ограниченности западного «просвещения»
• Обыденные церкви на Руси
• Одно из противоречий сынов века сего
• Отношение торгово-промышленной «цивилизации» к памятникам прошлого
• Панлогизм или иллогизм?
• Плата за цитаты, или великая будущность литературной собственности, литературного товара и авторского права
• По поводу Шопенгауэра
• По поводу взгляда Канта на автономию воли
• По поводу книги В. Кожевникова «Философия чувства и веры»
• «По ту сторону добра и зла»
• По ту сторону сострадания, или Смех сверхчеловека
• Позитивистический момент в развитии Ницше
• Последний философ
• Последний философ-мыслитель
• Почему практический разум не исполнил на деле то, что теоретический разум признал неисполнимым в мысли?
• Практическая философия Лотце, или наука о ценности бытия
• Призрачная автономия
• Произвол - творец учения о невольных возвратах
• Разоружение
• Разум, который признает за истину недоказанное…
• Реформа гегелевой «Логики»
• Родоначальник славянофилов
• Рождение или воссоздание?
• Русская история - международная история
• Сверхчеловек-недоросль
• Сверхчеловечество Ницше было лишь завершением…
• Сверхчеловечество, как порок и как добродетель
• Священно-научный милитаризм
• Смысл и цель всеобщей воинской повинности
• Страшный Суд философии
• Супралегальная задача человека в обществе и в природе
• Супраморализм и гегелианизм
• Сын, Человек и их синтез - Сын Человеческий
• Творение и воссоздавание
• Толстой и братское единение
• Трагическое и вакхическое у Шопенгауэра и Ницше
• Три разума и единый разум
• Философ Черного Царства
• Философ-чиновник
• Философия Канта есть верный вывод из…
• Философия одурманивания
• Христианство против ницшеанства
• Черный Пророк и Черный Царь
• «Чрезмерность» или недостаточность истории?
• Что значит «стать самим собой»?
• Что такое добро?
• Что такое интеллигенты, то есть ходящие новым или нынешним путём?
• Что такое постулат практического разума
• Что такое русско-всемирная и всемирно-русская история?
• «Школа ричлианского богословия»
• Шляхтич-философ
• «Я» и «Не-Я» с точки зрения философской и человеческой

Публикации сочинений

• Фёдоров Н. Ф. Сочинения. - М.: Мысль, 1982.- 709 с.
• Фёдоров Н. Ф. Собрание сочинений: в 4-х тт. Ред. И. И. Блауберг, художник В. К. Кузнецов. Составление, комментарии и научная подготовка текста А. Г. Гачевой при участии С. Г. Семёновой. М.: Прогресс-Традиция, Evidentis, 1995-2004.,

Николай Федорович Федоров (1828-1903) считается основателем такого своеобразного философского направления, которое в истории философии получило именование "русский космизм".

Он родился в селе Ключи Тамбовской губернии от внебрачной связи князя П.И. Гагарина и крепостной крестьянки (по другим сведениям - пленной черкешенки). Свою фамилию он получил от крестного отца. Окончив гимназию в г. Тамбове, Николай Федоров поступил на юридический факультет Ришельевского лицея в Одессе. Проучившись всего три года в лицее, с 1854 года он преподавал историю и географию в школах различных городов. В 1868 году Н.Ф. Федоров поселяется в Москве и в 1874 году начинает служить библиотекарем в читальном зале Румянцевской библиотеки (ныне - Российская государственная библиотека). Служба в библиотеке продолжались в течение 25 лет. Жил Н.Ф. Федоров очень скудно, ибо жалование было невелико. Однако верный христианским истинам он сознательно придерживался аскетических идеалов, а от своих небольших заработков он даже ухитрялся выделять некоторые суммы для собственных "стипендиатов", которых, фактически, содержал за собственный счет.

В эти годы, помимо службы в библиотеке, Н.Ф. Федоров много и плодотворно работает над собственными сочинениями и в течение нескольких лет создает свою религиозно-философскую систему. Правда, он практически ничего не публиковал при жизни, а если и публиковал - то без подписи. Но его труды расходились, хоть и фрагментарно, в рукописях, или же излагались изустно во время бесед. Благодаря этому, Н.Ф. Федоров получил большую известность среди ученых, писателей, философов, а в круг общения входили Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, А.А. Фет, В.С. Соловьев. Все эти выдающиеся отечественные мыслители очень высоко ценили Н.Ф. Федорова и его философскую систему, а В.С. Соловьев признал его "своим учителем и отцом духовным". Выйдя в отставку, Н.Ф. Федоров вскоре снова начал работать - теперь в библиотеке при Архиве министерства иностранных дел в Москве. Всю жизнь проживший в одиночестве, он скончался в больнице для бедных от воспаления легких.

Сочинения Н.Ф. Федорова были опубликованы только после смерти. Его философская система была изложена и отредактирована его учениками и друзьями Н. Петерсоном и В.А. Кожевниковым и издана в двух томах под общим названием "Философия общего дела" (т.1 - в г. Верный в 1906 г.; т.2 - в Москве в 1913 г.).

Вообще философская концепция Н.Ф. Федорова представляют собой оригинальный подход к решению традиционной проблемы русской философии, имеющей свое начало еще в древнерусской мысли - это проблема воскресения и спасения человека в Боге. Но Н.Ф. Федоров значительно и решительно расширяет рамки этой проблемы, поднимая ее до вопроса о спасении всей Вселенной от зла. И в этом смысле философия Н.Ф. Федорова - это оригинальная религиозно-мистическая и даже религиозно-фантастическая концепция. Она недаром получила именование "философии общего дела", ибо именно идея "общего дела" всего человечества лежит в ее основе. Сам Н.Ф. Федоров утверждал, что философия нужна для того, чтобы быть "проектом всеобщего дела". В чем суть этого "общего дела"?

С точки зрения русского мыслителя и традиционно для христианина, Н.Ф. Федоров считал, что целью бытия является устроение Царства Божия. Но как достигнуть этого высшего идеального состояния, если во всем мире, во всей Вселенной столь распространено зло? По убеждению русского мыслителя мир погряз во зле, ибо в нем царствует "небратство", разобщенность, безнравственность. Созданное человечеством общество - "зооморфное", "несовершеннолетнее", ведь оно основывается на превознесении эгоизма отдельной личности, а кроме того, общество расколото на многообразные сословия. А в результате, мир идет к концу, к своей гибели: "Нынешняя Вселенная стала слепою, идет к разрушению, к хаосу".

Следовательно, необходимо спасение Вселенной от разлившегося в нем зла, и главной силой спасения Федоров называет человечество: "Человечество призвано быть орудием Божиим в деле спасения мира". По его убеждению, Христос показал пример и принес людям знание о спасение, теперь же задача заключается в "обращении знания в дело". Собственно говоря, решению именно этой, действенной задачи человечества и посвящена вся философия Федорова. И в этом смысле, Федоров исходил из единства, практически тождества знания и действия, заложенных Богом в человека.

"Программа" знаний и действий представлена в Евангелии. Но Федоров считал, что человечество неправильно понимает евангельские истины. Он был уверен, что понимание Евангелия, как пути к индивидуальному спасению - это глубоко порочный путь, как раз и ведущий к гибели мира. Наоборот, Федоров призывал увидеть в Евангелии ее всеобщность и всемирность и, главное, программу всеобщего спасения. Но Н.Ф. Федоров не останавливается на идее всеобщего спасения человечества. Он мыслит глобально и очень широко. По его убеждению, раз человеку дано познавать Вселенную, то, значит, ему дано и владеть ею. Недаром он говорил, что людям предстоит "не только посетить, но и населить все миры Вселенной… Сего ради создан человек". Таким образом, Н.Ф. Федоров формулирует космически-божественную функцию человека: "Космос нуждается в разуме, чтобы быть космосом, а не хаосом". Поэтому власть человека должна распространиться "на все миры, на все системы миров до окончательного одухотворения Вселенной". Именно поэтому, Федоров и считается основателем "русского космизма", сторонники которого утверждали действенно-преобразующую роль человечества во Вселенной, в Космосе.

Однако человечество не может в своем разобщенном состоянии исполнить столь глобальную задачу. Главная причина - смерть, которая прерывает жизненный путь каждого человека. И тогда Федоров выдвигает смелый и неожиданный тезис - смерть преодолима. Ведь если Господь создал человечество для спасения Вселенной, то значит и преодоление смерти Он предусмотрел. Причем, Федоров понимал преодоление смерти не в метафизическом, традиционном для христианства смысле, как возможность достижения вечной жизни духа после физической смерти тела. Наоборот, он утверждает, что смерть преодолима именно в физическом смысле - человечество способно добиться физического бессмертия.

С точки зрения Федорова, смерть - явление временное, обусловленное "невежеством" и "несовершеннолетием" человечества, потерявшего свое единство. Следовательно, необходимо объединение всех сил всего человечества и, в первую очередь, веры и науки. Вера указывает цель - преодоление смерти, а наука дает средства достижения цели - с помощью науки люди могут победить природу и научиться управлять планетами, атомами и молекулами. Именно ученые способны создать идеальное общественное устройство - психократию, в основе которого будет лежать принцип всеобщего братства. И тогда человечество победит смерть.

Но, даже если человечество достигнет бессмертия, все равно того количества людей, которые сейчас живут и будут жить на Земле, не хватит для исполнения главной задачи - спасения Вселенной и заселения всех ее миров для борьбы со злом. Таким образом, преодоление смерти должно распространяться не только в будущее, но и в прошлое.

И здесь Федоров опять ставит перед человечеством сверхглобальную задачу - необходимо истинное телесное "воскрешение всех усопших" предков или, как называл их сам Федоров - "отцов". Он уверен, что люди настолько овладеют знаниями, что смогут "рассеянное собрать, разложенное соединить, то есть сложить в тело отцов", ибо люди уже будут уметь самосозидать свои тела из неорганических веществ. Федоров считал, что "патрификация" (воскрешение предков) предполагает возвращение к жизни "отцов" в новом, преображенном духовном и телесном состоянии. В результате, Федоров утверждает, что долг "воскрешения" (или "супраморализм") - это не только высшая нравственность, но и само христианство, превращенное из слепой веры в реальное действие. Не случайно в его трактовке Бог предстает всеблагим и любящим "Богом отцов не мертвых, а живых".

Собственно говоря, "воскрешение всех усопших" - это и есть суть общего дела. Таким образом, "философия общего дела" - это философия "всеобщего воскрешения усопших", которое Н.Ф. Федоров считает исполнением Божией воли: "Всеобщее воскрешение является последней целью, исполнением воли Божией, осуществлением метафизического совершенства, всеобщим счастьем".

В этом смысле нужно сказать, что подобные трактовки Н.Ф. Федоровым проблемы воскресения были очень нетрадиционны. Ведь с точки зрения христианского, в том числе и православного вероучения, возможно духовное воскресение после смерти. При этом на Страшном суде свершиться Божие решение - праведники будут удостоены вечной жизни, а грешники - вечных мучений. Иначе говоря, спасение будут удостоены не все. Н.Ф. Федоров понимает противоречие своей "философии общего дела" христианскому вероучению. Он писал, что всецело принимает учение о возможности "воскресения для вечного наказания", т.е. то, что вечное спасение будет даровано не всем. Но цель, которую русский мыслитель поставил перед собой, в том и состояла, чтобы показать: человечество способно само, без непосредственного Божиего вмешательства исполнить Его Высшую волю - достичь всеобщего воскрешения. Поэтому Федоров искал пути достижения "полного и всеобщего спасения - вместо спасения неполного и невсеобщего, при коем одни (грешники) осуждаются на вечные муки, а другие (праведники) на вечное созерцание этих мук". Итак, Н.Ф. Федоров подчеркивает возможность такого "всеобщего спасения". И если человечество не справится с этим "общим делом", то тогда уже Сам Господь будет решать кто достоин спасения, а кто - вечных мук.

Учение Н.Ф. Федорова сыграло большую роль в истории отечественной философии. Его идеи нашли свою интерпретацию в разных философских учениях. Н.А. Умов, К.Н. Циолковский, В.И. Вернадский, А.Л. Чижевский развивали "философию общего дела" в естественнонаучном направлении, создав и оформив учение "русского космизма". В частности, Циолковский утверждал, что "вся суть - в переселении с Земли и в заселении космоса". В другом, религиозно-богословском направлении, трактовали "философию общего дела" В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков и другие русские мыслители.

НИКОЛАЙ ФЕДОРОВИЧ ФЕДОРОВ

Русский религиозный мыслитель, философ, православный священник, объявленный в конце жизни еретиком. В сочинении «Философия общего дела» (т. 1–2, 1906–1913), изданном учениками после его смерти, Федоров предложил целую оригинальную неохристианскую систему - космизм, - подчиненную идее «патрофикации» (воскрешение предков - «отцов»), которая подразумевала воссоздание всех живших поколений, их преображение и возвращение к Богу.

Николай Федорович Федоров, пожалуй, самый дерзновенный из философов-утопистов. Он мечтал не только о достижении бессмертия, но и о возвращении к жизни ушедших поколений; не о воскресении, как это предсказано в Священном писании, а о воскрешении средствами науки, разумом человека, исполняющего божественные предначертания. Документальные сведения о жизни Федорова, особенно первой его половины, крайне скудны. Он - внебрачный сын князя Павла Ивановича Гагарина. Фамилию и отчество будущий мыслитель получил, как считалось, от своего крестного отца, что обычно происходило с незаконнорожденными детьми. Гагарин принадлежал к славнейшей российской фамилии с тщательно прослеженной генеалогией. Корни рода восходят к самому великому князю Рюрику, затем крестителю Руси князю Владимиру.

Считалось, что Федоров родился в 1828 году. Между тем в бумагах Тамбовской губернии было найдено свидетельство о крещении Федорова, датированное 26 мая 1829 года, значит, философ родился незадолго до этого. Относительно матери Федорова ходили легенды: «черкешенка», «грузинка», «крепостная». В свидетельстве указана «дворянская девица Елизавета Иванова». За год до этого (2 июля 1828 года) в той же церкви был крещен другой младенец той же Елизаветы Ивановой, старший брат Николая, получивший имя Александра Федоровича Федорова. Скорее всего, имя их общего крестного отца Федора Карловича Белявского дало обоим и отчество, и фамилию.

Об отце Федорова известно гораздо больше. Павел Иванович с 24 лет начал служить в Коллегии иностранных дел. Через несколько месяцев он уехал в Америку, в Филадельфию, где находилась в те годы русская миссия. Вернувшись в Россию в 1826 году и оставив службу, князь Гагарин поселился в одном из своих родовых имений, расположенном в Тамбовской губернии. На это время и приходится его связь с матерью Николая Федоровича. Причем их отношения были довольно прочными. Известно, что у Федорова были еще родной брат и три сестры.

До семи лет Николай жил в усадьбе отца, скорее всего в Сасове. Воспитывался он, по всей видимости, со своим старшим братом Александром, который был лишь на год его старше.

В 1836 году оба поступили в Шацкое уездное училище, а с 1842 по 1849 год учились в тамбовской гимназии в лучшее время ее истории, когда директором был Трояновский. Учились оба брата очень хорошо.

В начале июля 1849 года Федоровы закончили полный гимназический курс и в августе поступили в знаменитый Ришельевский лицей в Одессе, Александр на физико-математическое отделение, а Николай - на камерное, готовившее специалистов по естественным и хозяйственным наукам.

В 1851 году Федоровы были вынуждены уйти из лицея. Умер их дядя Константин Иванович Гагарин, который содержал братьев. Отец к этому времени окончательно разорился, скорее всего даже его взяли под опеку, и жил с новой семьей в своем имении Сасово.

Размышления о связи чувства родства и осознания смертности, несомненно, отражающие личный опыт Николая Федоровича, породили уникальную вспышку-озарение. «Вопросы о родстве и смерти находятся в теснейшей связи между собой; пока смерть не коснулась существ, с которыми мы сознаем свое родство, свое единство, до тех пор она не обращает на себя нашего внимания, остается для нас безразличною; а с другой стороны, только смерть, лишая нас существ, нам близких, заставляет нас давать наибольшую оценку родству, и чем глубже сознание утрат, тем сильнее стремление к оживлению, смерть, приводящая к сознанию сиротства, одиночества, к скорби об утраченном, есть наказание за равнодушие…».

Скорее всего, именно смерть дяди, человека, по воспоминаниям современников, мягкого и доброго, явилась эмоциональным толчком, приведшим Федорова к открытию своей главной идеи. «Если между сынами и отцами существует любовь, то переживание возможно только на условии воскрешения, без отцов сыны жить не могут, а потому они должны жить только для воскрешения отцов, - и в этом только заключается все».

Главным его открытием было, говоря его же словами, что «Христос есть воскреситель, и христианство, как истинная религия, есть воскрешение. Определение христианства воскрешением есть определение точное и полное». «В страстной седьмице и в Пасхальной, принимаемой за один день, написан полный нравственный кодекс, то есть план, или проект воскрешения». И свое учение Федоров назвал «Новой Пасхой», излагал его в форме «пасхальных вопросов».

Многократно он говорил о себе как о человеке, «воспитанном службою Страстных дней и Пасхальной утрени» или, чуть иначе, крестной и пасхальной седьмицы. Двадцати двух лет Николай Федоров бросил вызов смерти, такой дерзновенный и окончательный, как никто из смертных за всю историю. Выбор был сделан аскетический подвиг в миру, служение людям и вызревание Слова для будущего явления миру Дела воскрешения.

В это время Николай Федорович был полон жизненных сил, чувств, желаний, отзывчивости на мир, темпераментом он обладал страстным, почти неистовым, сохранившимся до старости (вспомним мощнейший эротический потенциал его отца). В Федорове происходит как бы возгонка родотворных, как он выражался, энергий в силу его воскресительной мысли, в каждодневное подвижничество.

Федоров никогда не был женоненавистником. Он лелеял высочайшее представление о миссии женщины как «дочери человеческой». Но, пожалуй, никто так резко не обнажил суть культа женщины как идола общества «полового подбора» и полового соперничества, когда вокруг нее вращаются интересы, отвлекаются все энергии «вечных женихов», на нее же работает промышленность «мануфактурных игрушек», а за сырье и рынки сбыта для этих товаров ведутся кровопролитные войны.

Николай Федорович выбрал полный аскетизм, целомудрие (пока, по его слову, лишь «отрицательное», но развивал идеи «положительного», то есть не просто девственного воздержания, а полного претворения бессознательной родотворной энергии в воскресительные и творческие мощности). Федоров всегда жил один, отдавая всего себя работе мысли и слова, ученикам, посетителям библиотеки, всем нуждающимся в нем. В «Аттестате» Николая Федоровича, хранящемся в Архиве Ленинской библиотеки, так отмечен следующий поворот его биографии: «По надлежащем испытании в Тамбовской гимназии, Высочайшим указом определен учителем истории и географии в Липецкое уездное училище с 1854 года февраля 23-го».

С октября 1858 года он работает учителем истории и географии в Богородском уездном училище (одновременно он преподает те же предметы в женском училище 2-го разряда). Образ жизни Федорова в эпоху его преподавания суровое самоограничение, исключительная добросовестность в работе (поле уроков он каждый раз дополнительно занимался с неуспевающими), отстаивание интересов учени ков, помощь самым бедным из них. Позднее, оглядываясь на этот период, Николай Федорович писал «я должен был обучать истории светской, русской и всеобщей, и обязан был ей, почитаемой за предмет роскоши, за предмет ненужный, придать значение священное». Преподавание истории он тесно связывал с географией, которая раскрывалась им как отеческая, патриотическая область знания.

В Богородске Федоров проработал шесть лет, здесь научились ценить необычного учителя, любили его, всячески ограждали от высшего начальства, наезжающих инспекторов, недоуменно, а то и грозно реагировавших на его систему преподавания. Затем Николай Федорович преподавал в Московской (нынешний Ногинск), Угличе, Одоево, Богородицке, Боровске, Подольске.

В 1869 года Федоров занимает место библиотекаря в Чертковской библиотеке. Первым библиотекарем Чертковки был Петр Иванович Бартенев, знаменитый впоследствии историк, архивист, переводчик. Пять лет Николай Федорович проработал под прямым руководством Петра Бартенева Он прошел прекрасную чисто профессиональную школу и впитал огромный объем знаний, систематизированных, организованных вокруг единого, святого для него предмета - отечества. Без этой школы, возможно, не мог бы в полной мере состояться тот «необыкновенный библиотекарь» Румянцевского музея, о котором рассказывали чудеса. Чертковская библиотека просуществовала десять лет - к 1874 году ее книги перекочевали в Московский Публичный и Румянцевский музеи.

Уже с 27 ноября 1874 года Николай Федорович был определен в ней на скромную должность дежурного чиновника при читальном зале. Почти четверть века суждено ему отныне быть связанным с этим местом. Сам Николай Федорович рассматривал свою работу в Румянцевском музее «как священное дело». Книга, служению которой он себя посвятил, - как соединяющее и нетленное звено между бывшим и настоящим - приобретала особенное, воскрешающее значение. В неопубликованной статье «Уважал или презирал книгу 19 век?» он писал: «Книга как выражение слова, мысли и знания занимает высшее место среди памятников прошедшего, должна она занимать его и в будущем, которое призвано стать делом возвращения прошедших поколений к жизни, и лишь тогда книга с этого первого места снизойдет на последнее, когда то, что было лишь в книге, то есть только в мысли и голове, станет живым делом человечества».

Сохранение мировой памяти, письменных памятников прошедшего и проходящего буквально на глазах, организация возможно более целесообразная, системная этого сохранения осмыслялись у него единой целью. Ходили легенды о колоссальных познаниях Федорова, рассказывали фантастические и тем не менее реально случившиеся истории. Многие русские ученые (причем диапазон тех наук, которыми они занимались, необыкновенно широк - от востоковедения, религиоведения до военно-морского дела) с благодарностью вспоминали о той помощи, которую оказал им Николай Федорович. «Это была прямо живая энциклопедия в самом лучшем смысле этого слова, и, кажется, не было предела его памяти», - заключает Покровский (Георгиевский).

Из воспоминаний Георгиевского мы узнаем еще одну характерную деталь оказывается, Румянцевский музей посылал требования на новые иностранные издания по спискам, составленным Николаем Федоровичем. Действительно, Федоров стал инициатором новых форм ведения книжного дела, выдвинул идею не только межбиблиотечного, но и международного книгообмена, использования в читальных залах книг из частных коллекций и т. д.

Он составил первый систематический библиографический каталог книг, хранившихся в Румянцевском музее. Особое значение Николай Федорович придавал книжной карточке-аннотации, которую, по его мнению, должен был составлять сам автор произведения, стремясь к достижению «идеальной полноты и вместе краткости», так, чтобы в случае гибели книги ее можно было бы в какой-то мере даже восстановить, руководствуясь карточкой как программой (поэтому по материалу он предлагал ее сделать трудной для разрушения). Федоров говорил о необходимости «создания общими усилиями цивилизованных народов всемирного систематического каталога».

В 1871 году Федоров познакомился с Толстым (об этом есть соответствующая запись в его дневнике). Толстой стал частым гостем Федорова в его служебном помещении. Однажды он попал в каморку, где жил философ, и был поражен аскетизмом его быта. Федоров не принимал толстовского отрицания науки и учения о непротивлении злу насилием; «общее дело» Федорова требует активного вмешательства знания в жизнь. Как только он не называл его: «величайшим лицемером нашего времени», представителем «опошлевшего иконоборства», «иностранцем, пишущим о России», «панегиристом смерти». Однажды, вспоминает Линниченко, «когда Толстой стал ссылаться на то, что уже раньше писал о вопросах, бывших предметом спора, Николай Федорович ответил ему: «Да ведь вы, Лев Николаевич, тогда были не только знаменитым писателем, но и неглупым человеком». Отношения между Федоровым и Толстым испортились окончательно в 1892 году, когда Толстой опубликовал за рубежом статью против русского правительства. Философ посчитал такой поступок непатриотичным и не подал графу руки.

15 сентября 1898 года директор Румянцевского музея Михаил Алексеевич Веневитинов подписывает прошение Николая Федоровича об отставке. Этому акту предшествовали почти полугодовые попытки отговорить шестидесятидевятилетнего Федорова от этого шага: его упрашивала дирекция, писали письма сотрудники и читатели. Попытки вернуть Николая Федоровича продолжались и после его окончательного ухода.

Официальной мотивировкой ухода было ухудшение здоровья, впрочем, вполне реальное, но внутреннее побуждение оставалось все то же отдать оставшиеся силы исключительно Делу.

Последние пять лет жизни Федорова чрезвычайно плодотворны: фактически все работы, входящие во второй (опубликованный) и третий (неопубликованный) том его трудов, написаны в это время. И главное - он предпринимает вторую после «Вопроса о братстве… «попытку целостного изложения своего учения: «Супраморализм, или Всеобщий синтез», основную часть которого составляют двенадцать пасхальных вопросов, двенадцать блистательных сгустков, микрокосмов его мысли, вобравших в свои глубочайшие формулы истины активного христианства. Это своеобразный образец нового «евангелия» такого христианства.

Федоров живет главным образом в Москве, летом перемещаясь в Сергиев Посад. В последние годы жизни он вынужден был вновь поступить на службу в архив Министерства иностранных дел - пенсия была так мала, что ее не хватало даже при мизерных потребностях Николая Федоровича. В архиве он встретил не просто уважение к своим деловым и личным достоинствам, но был согрет особо внимательно-любовным, родственным отношением, какого ему недоставало всю жизнь. И в эту свою последнюю службу Николай Федорович не мог не внести одушевление своего Идеала. Ему виделось учреждение, призванное заняться изучением причин розни, вражды, небратства, накопившихся между странами и народами, и возникало видение будущего Министерства международных сношений и международного дела с архивом, превращающимся в Международный музей мира.

В августе 1899 года он отправляется в дальнюю дорогу, в Асхабад, к своему ученику Николаю Павловичу Петерсону. Осенью они совершают путешествие на Памир. Достигнув цели, Николай Федорович пишет - «У подошвы Паропамиза, на рубеже Ирана и Турана». Паропамиз - это горная система в Афганистане, северные предгорья которой заходят на территорию нашей страны.

Бодрящие впечатления от путешествия по древнейшим путям соединяются с глубокой историософией, с надеждой, что Россия, умиротворительница степи и кочевников, поможет победить пустыню, голод и смерть через всеобщую регуляцию этого края и станет воистину «Новым Ираном».

В начале 1900 года Николай Федорович уезжает из Асхабада. Отъезд омрачен очередной ссорой гостя с хозяином. И в этом году, кроме июльской публикации двух статей Петерсона «К вопросу о лучшем устройстве нашей школы», в форме рецензии на книгу воронежского писателя Евгения Марсова «Грехи и нужды нашей школы» (1900), - кстати, хорошего знакомого и Петерсона, и Федорова, - ничего не появляется. Но с середины следующего года наступает настоящий бум вокруг федоровских идей (поданных, естественно, анонимно).

3 и 5 июня «Асхабад» публикует в подвале второй и третьей страницы на половину листа большую статью Федорова «Разоружение. Как орудие разрушения превратить в орудие спасения» - перепечатка из «Нового времени» от 14 октября 1898 года. Это одна из важных работ Федорова, в ней изложены его проекты регуляции природы, превращения армии в естествоиспытательную силу и т. д., но в ней еще нет речи о главном - о воскрешении и преображении умерших. И вот с 6 июля в пяти номерах «Асхабада» печатается большая работа Федорова «Самодержавие», где уже прямо была высказана главная Идея.

Именно «Самодержавие» стало, наконец, той бомбой, что взорвала спокойствие, вежливое равнодушие, царившее до этого по отношению к первым, частичным обнаружениям идей «общего дела». Интересно, что, несмотря на всю остроту полемики, по мере все большего прояснения федоровских идей, даже самые резкие противники начали склоняться к признанию их важности и необходимости систематического их представления.

Последние годы жизни Федорова были и необычайно плодотворны (почти все работы, входящие в 3-й том его сочинений, написаны тогда), и особенно трудны. Хотя Федоров сохранял большую умственную энергию, физическое его здоровье ухудшалось. Но главное - он ощущал почти полное духовное одиночество.

Самым значительным его последователем, кроме Петерсона, был Владимир Александрович Кожевников, ученый, философ и поэт, человек обширнейших и разносторонних знаний, в совершенстве владевший восемью языками.

Николай Федорович скончался 15 декабря (по старому стилю) 1903 года в Мариинской больнице для бедных. Как рассказывают, смерть наступила, по существу, случайно. Однажды в трескучие декабрьские морозы под нажимом знакомых Федоров изменил своим привычкам ходить в легком платье круглый год. Его почти насильно одели в шубу и посадили на извозчика, чего он никогда себе не позволял. Результатом явилась простуда и сильнейшее двустороннее воспаление легких.

Сергей Бартенев, известный музыкант своего времени, автор исследования о Кремле, писал о впечатлении, которое произвела эта смерть: «Не верилось, что этот ополчившийся против смерти человек когда-нибудь умрет. Когда это случилось и я увидал его лежащего мертвым, помню, мир мне показался в овчинку, столь далеким, столь маленьким! Такого человека не стало!»

Похоронили Николая Федоровича на кладбище московского Скорбященского монастыря (на нынешней Новослободской улице). Могила философа, призывавшего живых обратиться сердцем и умом к кладбищам, была снесена в 1929 году, место последнего упокоения утрамбовали под игровую площадку. Осуществилось зловещее пророчество Федорова о нравственном одичании, одним из симптомов которого станет «превращение кладбищ в гульбища», а «сынов человеческих» - в «блудных сынов, пирующих на могилах отцов».

Сразу после смерти Федорова Петерсон и Кожевников начали готовить к изданию все труды, написанные их учителем. В 1906 году в городе Верном (ныне Алма-Ата) вышел первый том «Философии общего дела» всего в количестве 480 экземпляров. Следуя заветам покойного, ученики выпустили книгу «не для продажи». Часть тиража была разослана по библиотекам, из другой части любой желающий мог себе бесплатно заказать экземпляр у издателей.

Второй том был издан через семь лет, в 1913 году, в Москве. Был подготовлен к печати и третий том, содержавший ряд статей Федорова и прежде всего его переписку, но наступившие бурные события первой мировой войны и революции помешали его выходу в свет. Федоров не произносит слова «соборность», «русская идея». Но нет другого такого мыслителя, который бы столь всесторонне и глубоко осмыслил идею общности человечества во имя высоких целей обретения им вечной жизни.

Патриот, он считал, что русскому народу суждено сказать свое веское слово. Но что означает «подчинение всех земель и всех миров воскресшим поколениям»? Федоров предсказывает покорение космоса. Он сравнивает Землю с космическим кораблем: «Вопрос об участи земли приводит нас к убеждению, что человеческая деятельность не должна ограничиваться пределами земной планеты. Мы должны спросить себя знание об ожидающей землю судьбе, об ее неизбежном конце, обязывает ли нас к чему-либо или нет?

Творец через нас воссоздает мир, воскрешает все погибшее, вот почему природа и была оставлена своей слепоте, а человек - своим похотям. Через труд воскрешения как самобытное, самосозданное, свободное существо свободно привязывается к Богу своей любовью. Поэтому же человечество должно быть не праздным пассажиром, а прислугой, экипажем нашего земного, неизвестно еще какою силою приводимого в движение корабля - есть ли он фото, термо или электроход. Да мы и знать не будем, какою силою движется наша земля, пока не будем управлять ее ходом.

Что фантастичнее построение нравственного общества на признании существования в иных мирах иных существ, на признании эмиграции туда душ, в действительном существовании чего мы даже и убедиться не можем, или же обращение этой трансцендентной миграции в имманентную, то есть поставление такой миграции целью деятельности человечества». Именно тогда родилась основная мысль Федорова, мысль, что чрез нас, чрез разумные существа природа достигнет полноты самосознания и самоуправления, воссоздаст все разрушенное по ее слепоте и тем исполнит волю Бога, делаясь подобием его.

Причина недолговечности человека - зависимость от природы. Последняя противостоит человеку как враждебная сила, а человек в своей слепоте не находит ничего лучшего, как насиловать и уничтожать природу, попадая еще в большую зависимость от нее. Необходимо не подчинение природы, а ее «регуляция», внесение в природу воли и разума. Естественный прирост населения надо заменить воскрешением мертвых. Появление человека на Земле не было случайностью. Но это не значит, что все совершается по божественному плану Федоров был верующим, однако давал православному вероучению своеобразное истолкование.

Апокалипсис он рассматривал только как предостережение человечеству. Гибель мира можно и нужно предотвратить. Эту мысль затем восприняли Н. Бердяев и С. Булгаков. От Федорова к Бердяеву перекочевала и другая идея - космическая ответственность духа.

Федоров мечтает об обращении Солнечной системы в «хозяйство», человек должен выйти в космос и использовать его для расселения и обеспечения воскрешенных. Вот еще одна поражающая воображение мысль, не имевшая аналогов у предшественников (о воскрешении умерших и полетах на Луну говорили на Западе в эпоху Возрождения и Просвещения) о том, какой облик примет в будущем человечество, Федоров видит его «многоединым, или, точнее сказать, всеединым существом».

При том, что личность каждого «будет сохраняться». Федоров апеллирует к образу Святой Троицы, единой в трех лицах. Так и человечество, созданное по образу и подобию Бога, станет бессмертным, единым и многоликим. Пока подобие неполное. «В учении о Троице заключается путь для совокупного действия человеческого рода, закон всемирной истории не в смысле знания, а в смысле указания пути».