Василий Семёнович Гроссман (настоящее имя - Иосиф Соломонович Гроссман ; 29 ноября (12 декабря) 1905, Бердичев, - 14 сентября 1964, Москва) - русский советский писатель и журналист, военный корреспондент.

Главная книга писателя - роман «Жизнь и судьба» - был конфискован в 1961 году КГБ, чудом сохранён, тайно вывезен на микрофильме, и впервые опубликован только в 1980 году в Швейцарии, в Лозанне (под редакцией Шимона Маркиша и Ефима Эткинда).

Биография

Молодость и начало карьеры писателя

Иосиф Соломонович Гроссман родился в 1905 году в Бердичеве (ныне Житомирская область Украины) в образованной еврейской семье. Его отец - Соломон Иосифович (Семён Осипович) Гроссман (1873-1956), уроженец Вилково (принадлежавшего до 1878 года Румынии, затем в Измаильском уезде Бессарабской губернии), инженер и химик по специальности - был выпускником Бернского университета (1901) и сыном килийского купца второй гильдии, занимавшегося на юге Бессарабии хлеботорговлей.

В 1902 году Соломон Гроссман вступил в Бунд и РСДРП, а после её раздела в следующем году и до 1906 года был меньшевиком; до выхода на пенсию и переезда в Москву работал инженером в Донецком угольном бассейне и других шахтах страны. Мать - Екатерина Савельевна Гроссман (урождённая Малка Зайвелевна Витис; 1872-1941), также из состоятельного семейства, перебравшегося из Немирова Подольской губернии в Кишинёв, когда она была ребёнком; получила образование во Франции и преподавала в Бердичеве французский язык. Три старшие сестры матери - Анна (ум. 1935), Мария (род. 1858) и Елизавета (род. 1860) в 1884 году привлекались к дознанию по делу о кишинёвском революционном кружке; ввиду политической неблагонадёжности им была воспрещена педагогическая деятельность и поступление на высшие женские курсы.

Родители Василия Гроссмана оформили брак в 1900 году в Турине, но развелись, когда он был ребёнком, и он воспитывался матерью. Ещё в детстве уменьшительная форма его имени Йося превратилась в Вася и стала впоследствии его литературным псевдонимом. После развода Екатерина Савельевна с сыном жила в семье своей сестры Анны и её мужа - доктора Давида Михайловича Шеренциса (1862-1938) в Бердичеве.

Когда Иосифу было 6 лет (февраль 1912 года), он вместе с матерью поехал в Швейцарию, где с марта 1912 года учился в начальной школе на улице Roseraie в Женеве. В октябре 1913 года они перебрались в Лозанну, а в мае 1914 года возвратились в Киев, где жил его отец. В том же году он поступил в приготовительный класс Киевского реального училища 1-го общества преподавателей, где учился до 1919 года. В годы Гражданской войны уехал с матерью в Бердичев, где вновь поселился в доме доктора Д. М. Шеренциса (мать писателя жила в этом доме вплоть до начала Великой Отечественной войны), учился и работал пильщиком дров.

В 1921 году Гроссман окончил школу и до 1923 года жил с отцом и учился на подготовительном курсе Киевского высшего института народного образования, затем перевёлся на химическое отделение физико-математического факультета 1-го Московского государственного университета, которое окончил в 1929 году. В январе 1928 года он женился на Анне Петровне Мацук, но некоторое время супруги жили раздельно (он - в Москве, жена - в Киеве). Три года работал инженером-химиком в Макеевском научно-исследовательском институте по безопасности горных работ и заведовал химической (газово-аналитической) лабораторией на угольной шахте «Смолянка-11» в Донбассе, затем старшим научным сотрудником химической лаборатории в Донецком областном институте патологии и гигиены труда и ассистентом кафедры общей химии в Сталинском медицинском институте. В 1933 году переехал с женой в Москву, где поселился в семье старшей сестры матери Елизаветы Савельевны Алмаз и стал работать старшим химиком, а затем заведующим лабораторией и помощником главного инженера на карандашной фабрике имени Сакко и Ванцетти.

Литературной деятельностью Василий Гроссман занялся в конце 1920-х годов и уже в 1928 году отослал один из своих первых рассказов для публикации в «Правде». В это же время он сделал выбор между научной работой и литературой - в пользу последней (подробно свой выбор он обосновывал в письмах этого периода к отцу). В 1929 году в журнале «Огонёк» публикует очерк «Бердичев не в шутку, а всерьёз». В апреле 1934 года в «Литературной газете» был опубликован рассказ о Гражданской войне «В городе Бердичеве», ставший дебютной художественной публикацией писателя. В том же году при поддержке Максима Горького опубликовал в газете «Литературный Донбасс» повесть из жизни шахтёров Донбасса «Глюкауф». Успех этих произведений укрепил Гроссмана в желании стать профессиональным писателем. В 1935, 1936 и 1937 годах издавались сборники его рассказов, в 1937-1940 годах - две части эпической трилогии «Степан Кольчугин» о революционном движении от 1905 года до Первой мировой войны.

Писатели и журналисты - уникальные люди. Они умеют изложить свои мысли так, как никто другой. Люди этой профессии в основном никогда не были в почете у властей, потому что могли честно писать в своем творчестве. Многие "настоящие" писатели не укрывали правды от народа, их судьбы в советские времена ломались из-за этой самой правды. Василий Гроссман - такой писатель. После того как ему запретили заниматься писательской деятельностью, он просто на глазах сгорел.

Детство и юность

Василий Семенович Гроссман (настоящее имя Иосиф Соломонович) родился 12 декабря 1905 года в городе Бердичеве, что на Украине. Его семья была образованной: отец Соломон (Семен) Иосифович был химиком и инженером, мать Екатерина Савельевна в детстве получала образование во Франции. Она преподавала французский язык в своем городе.

Родители Василия поженились в 1900 году, но их брак не был долгим. Они развелись, когда сын был совсем маленьким.

После развода Екатерина Савельевна с сыном Иосифом (Василием) переехала жить к своей сестре.

В шестилетнем возрасте Василий Гроссман с матерью уезжает в Швейцарию. Там его отправляют учиться в уличную школу. В Киев они вернулись лишь в 1914 году, на то время там жил его отец. Здесь Иосиф опять поступил учиться в школу, но и эту не окончил, так как в 1919 году мать его забрала в Бердичев. В этом городе они вновь стали проживать в доме сестры матери, мальчишка продолжил учиться, но ему приходилось и работать на лесопилке.

В 1921 году Иосиф приезжает к отцу и остается у него на два года, там же он, наконец, смог окончить школу.

Высшее образование Василий получил в Московском университете, который окончил в 1929 году. За год до окончания института он женился на Анне Мацук, с которой они некоторое время после свадьбы жили раздельно, так как он еще учился в Москве, а она в Киеве.

Некоторое время он трудился химиком-инженером в Украине, но потом они с женой решили уехать в Москву. Там они поселились у тетки Василия - старшей сестры матери. Гроссман устроился работать по профессии на карандашную фабрику.

Карьера писателя

Литературой Василий стал увлекаться еще в двадцатые годы. Первую свою работу для публикации он отправил в газету "Правда" в 1928 году. Между лабораторией на карандашной фабрике и литературой Гроссман выбирает литературу.

В 1929 году в "Огоньке" печатают его первую серьезную работу "Бердичев не в шутку, а всерьез". В 1934 году опять шедевр - "В городе Бердичеве" - о временах Гражданской войны. В этом же году опубликовать "Глюкауф" ему помог сам Максим Горький. В этой повести рассказывается о шахтерах из Донбасса и их работе.

Успех произведений начинающего писателя укрепил его желание писать дальше. Так, в течение трех лет регулярно выпускали сборники его рассказов, а в конце тридцатых до сорокового года еще более усердно трудился Василий Гроссман. Книги, которые он написал, стали трилогией "Степан Кольчугин". В этих повестях говорилось о революционном движении с 1905 года до начала Первой мировой войны.

С 1941 года, с самого начала Великой Отечественной и до ее окончания, Василий Гроссман был военным корреспондентом. Глядя на ужасы войны, он написал свой первый шедевр "Народ бессмертен".

Когда немцы оккупировали город Бердичев, мать Василия была сначала арестована, а потом и расстреляна при уничтожении евреев. Василий Гроссман до ее последних дней писал письма, которые впоследствии будут им же опубликованы в нашумевшей книге "Жизнь и судьба".

Сама же судьба Василия Гроссмана была тяжелой. Этому писателю еще многое предстояло пережить в своей жизни, не только такую страшную смерть любимой матери.

Василий Гроссман: "Жизнь и судьба" в жизни и судьбе

Во время войны Гроссманом было написано еще несколько книг, в их числе "Черная книга", в которой писатель описывает все ужасы войны и немецких концлагерей.

Самое нашумевшее произведение, которе написал Василий Гроссман, - "Жизнь и судьба". Эта книга появилась на свет уже в послевоенные годы, пережила много исправлений из-за критики.

В 1961 году с обыском в дом Гроссмана пришли сотрудники КГБ. Они конфисковали все рукописи и копии, в том числе печатные, "Жизни и судьбы".

Освободить книгу считается невозможным

Василий Гроссман писал самому Хрущеву с просьбой освободить из-под ареста его творение. Он долго добивался аудиенции с членами правительства, в конечном итоге его принял Суслов. Он сказал автору, что о возврате книги даже и речи быть не может. Так же он "успокоил" Гроссмана, сказав, что его шедевр могут опубликовать, но только через 300 лет!

Василию запретили писать, и он начал угасать. У него развился рак почек, и он умер после операции 14 сентября 1964 года.

Только в 2013 году, 25 июля, сотрудники ФСБ освободили из-под заключения рукопись "Жизнь и судьба". Эта рукопись хранится в Министерстве культуры.

Не бедные евреи.

Можно сказать, что Василий Семенович Гроссман происходил из аристократической еврейской семьи. Это не шолом-алейхемская беднота, эти евреи учились и живали в Европе, отдыхали в Венеции, Ницце и Швейцарии, жили в особняках, носили бриллианты, говорили по-французски и по-английски, а не только на идиш.

Родители Гроссмана познакомились в Италии. Его бедовый отец, Соломон Иосифович (Семен Осипович), увел мать (Екатерину Савельевну Витис) от мужа. Старший Гроссман учился в Бернском университете, стал инженером-химиком, а происходил он из богатого бессарабского купеческого рода. Екатерина Савельевна была отпрыском такого же богатого одесского семейства, училась во Франции, преподавала французский язык. Словом, жили они как «белые люди», да простят мне афроамериканцы этот советский фольклор. Жили они в Бердичеве, исповедовали гуманизм и атеизм пополам со скептицизмом, и 12 декабря 1905 года у них родился сын Иосиф. Иося быстро превратился в Васю, так няне было проще. И рос он в родителей — космополитом. Двенадцать лет счастливой жизни: елки, игрушки, сласти, кружевные воротнички, гувернантка, бархатные костюмчики. Полицмейстер приходил поздравлять с Пасхой и Рождеством, получал «синенькую» (пять рублей) и бутылку коньяка и благодарил барина и барыню. Мальчик никогда не слышал слово «жид». Погромов в Бердичеве вовсе не было, слишком велико было еврейское население (полгорода), погромщиков самих бы разгромили к черту.
А потом «сон золотой» кончился: сначала родители разошлись, но это еще не беда. Вася с матерью жили у богатого дяди, доктора Шеренциса, построившего в Бердичеве мельницу и водокачку. Но пришел 1917-й, богатые стали бедными, а бедные не разбогатели. Гимназия превратилась в школу, которую Вася закончил в 1922 году. И по семейной традиции поехал учиться на химика в Москву, в МГУ на химический факультет. В 1929 году он его закончил и вернулся в Донбасс, где проходил практику. Работал на шахте инженером-химиком, преподавал химию в донецких вузах. Был писаный красавец: высокий, голубоглазый, чернокудрый, с усами, да еще и европеец: мама возила его во Францию, два года он учился в швейцарском лицее. И, конечно, с такими данными он подцепил в Киеве красивую Аню, Анну Петровну Мацук, свою первую жену, которая родила ему дочь Катю (названную в честь матери). Но в шахте Василий Семенович подхватил туберкулез. Надо было уезжать. И в 1933-м он едет в Москву (туда стремились из провинции не только сестры, но и братья), а с женой они в том же году разводятся. Свободен и невидим!

Первый звонок

В это время Гроссман еще наивный марксист-меньшевик в бухаринском стиле. Верит в Ленина и социализм. Во-первых, молодой и зеленый, а во-вторых, наследственность: Семен Осипович, папа, согрешил с марксизмом — на свои деньги организовывал по стране марксистские кружки (на свою, естественно, голову). Его кочевая жизнь (еще ведь и по шахтам ездил, новаторские методы внедрял) и развела его с женой. Но любил он ее до самой смерти, и переписывались они, как нежные любовники. Так что Василий сначала шел налево вместе с веком (уже потом пошел направо, против течения).

В 1934 году он покорил Горького (да зачтется и это старому экстремисту) производственной повестью «Глюкауф» из жизни инженеров и шахтеров и рассказом «В городе Бердичеве» о Гражданской войне. Это еще, конечно, пустая порода, но крупицы золота там поблескивают. Горький, опытный старатель, велел ему промывать золотишко.

Три года подряд, с 1935-го по 1937-й, он издает рассказы: о бедных евреях, о беременных комиссаршах (почти весь будущий фильм «Комиссар»). Да еще в 1937-1940 годах выходит эпос историко-революционный — «Степан Кольчугин», о революционных (даже слишком) демократах 1905-1917 годов, когда еще можно было веровать в добродетель и «светлое царство социализма», как писал самый старший Гайдар. Ну что ж, это был успех: три сборника, эпос, поездки к Горькому на дачу, а в 1937 году его приняли в Союз писателей. Булгаков Гроссману завидовал, говорил: неужели можно напечатать что-то порядочное? И даже сталинская борона (хотя Сталин его и не любил и регулярно из премиальных списков вычеркивал) Гроссмана не зацепила. Ведь ему помогало литобъединение «Перевал»: Иван Катаев, Борис Губер, Николай Зарудин. В 1937 году «перевальцев» уничтожили почти всех, даже фотокарточек не осталось. А его пронесло.

А ведь незадолго до этого наш красавец и баловень судьбы (как тогда казалось многим) влюбился в жену своего друга Бориса Губера и увел ее из семьи, от мужа и двух мальчиков, Феди и Миши. А тут аресты, Апокалипсис, Ольгу берут вслед за Борисом как ЧСИР. И здесь Василий Семенович идет на грозу. Забирает к себе Федю и Мишу, едет в НКВД, начинает доказывать, что Ольга уже год как его жена, а вовсе не Бориса. Он отбивал ее год, и случилось чудо: Ольгу ему отдали — тощую, грязную и голодную. Он ее отмыл, откормил и женился на ней. Ольга стала его второй женой. Ольга Михайловна Губер. Федя и Миша стали его детьми. Он сходил за женой в ад, как Орфей, и вернулся живым. Отчаянная смелость и благородство Серебряного века.

А снаряды ложились все ближе: в 1934 году арестовали и выслали его кузину Надю Алмаз, в квартире которой он жил. В 1937 году расстреляли не только «перевальцев»: был расстрелян дядя, доктор Шеренцис. Гроссман не унижался, не подписывал подлые письма, не лизал сталинские сапоги. Его явно хранило Провидение. Он не должен был погибнуть раньше, чем выполнит свою миссию. У него не было дублера, его симфонию не мог бы сыграть даже солженицынский оркестр.

Гроссман-антифашист

На остатках советского энтузиазма и на врожденном благородстве (не бросать в беде) нестроевой, глубоко штатский, забракованный всеми комиссиями Гроссман пробивается в военные корреспонденты газеты «Красная звезда». И оказывается блестящим военным журналистом. Его репортажи бойцы учили наизусть, их вывешивали в Ставке: когда ожидались наступление или какая-нибудь замысловатая операция, Ставка заказывала в «Красной звезде» Гроссмана. Он писал не по «материалам», он лез в самое пекло, его репортажи пахли порохом, кровью и смертью. Он был словно заговорен: под ноги ему бросили гранату, и она не разорвалась; он один спасся из утопленного снарядами в Волге транспорта; за всю войну он ни разу не был ранен. Его статьи заставляли союзников плакать хорошими слезами и испытывать теплые чувства к Красной Армии. Он был личным врагом фашизма, его кровником, он объявил Третьему рейху вендетту. На то была особая причина: 15 сентября 1941 года в Бердичеве в гетто вместе с другими евреями была расстреляна Екатерина Савельевна Витис, его кроткая, образованная, тяжело больная костным туберкулезом мать. Так она и пошла к могильному братскому рву на костылях. Атеист и вольнодумец Гроссман вспомнил о том, что он еврей. Об этом ему напомнили уготованные его народу газовые камеры и печи крематориев. Это был его личный счет. Он становится самым пламенным членом ЕАК — Еврейского антифашистского комитета. Он привлекает массу западных денег и западных сердец. Потом, в 1948 году, это спасет его от ареста и расстрела, когда комитет начнут разгонять, когда убьют Михоэлса.

За участие в Сталинградской битве он получил орден Красной Звезды. На мемориале Мамаева кургана выбиты слова из его очерка «Направление главного удара». Мемориал не учебник, оттуда слова не выкинешь и надпись не сотрешь. Василий Гроссман стал неприкосновенным и мог просить у Сталина все, что угодно. Но не просил ничего: он ненавидел его. Гроссман даже не обращал внимания на то, что его репортажи часто печатает иностранная пресса и не смеет публиковать советская. Он должен был сокрушить фашизм. Он первым заговорил о холокосте в книге «Треблинский ад». В 1946 году они с Эренбургом составили «Черную книгу» о горькой участи евреев. Но в антисемитском СССР она долго не выходила, ее опубликовали только в Израиле в 1980 году.

Но вот окончилась война, обет исполнен, фашизм осужден, разбит, вне закона, очерки вошли в книгу «В годы войны», можно почить на лаврах. Но Василий Семенович дает следующий обет: сокрушить сталинизм. Пока крушил, разобрался в ленинизме и стал крушить советский строй как таковой. В 1946 году он начинает писать первую часть дилогии «За правое дело». Вполголоса, выжимая из себя правоверность. Но это — бомба без часового механизма. «Семнадцать мгновений весны» без Штирлица. Живой Гитлер, живой Муссолини, живые Кейтель и Йодль. Сталина практически нет, этот злодей всегда казался Гроссману серым, как деревенский валенок. Но это же не семидесятые, а пятидесятые годы, какой там Штирлиц, Сталин еще жив. И начинается ад: вопли критиков, Твардовский резко отказывается печатать роман, роман крошат в капусту, переделывают, трижды меняют название. Но Гроссман не боится ничего: он входил в Майданек, Треблинку и Собибор вместе с войсками, он видел Шоа — холокост.

Твардовский потом к роману потеплел, а сначала спрашивал у Гроссмана, советский ли он человек. Гроссман пытался признать ошибки, писал Сталину, но унижаться он не умел, получилась угроза: напишу вторую часть, тогда вы увидите, где раки зимуют. Словом, он ждал ареста в том самом марте, когда случилось то, что он так победно провозгласил в самиздатовской, посмертной, «пилотной» ко второй части дилогии «Жизнь и судьба» повести «Все течет»: «И вдруг пятого марта умер Сталин. Эта смерть вторглась в гигантскую систему механизированного энтузиазма, назначенных по указанию райкома народного гнева и народной любви. Сталин умер беспланово, без указаний директивных органов. Сталин умер без личного указания самого товарища Сталина. Ликование охватило многомиллионное население лагерей. Колонны заключенных в глубоком мраке шли на работу. Рев океана заглушал лай служебных собак. И вдруг словно свет полярного сияния замерцал по рядам: Сталин умер! Десятки тысяч законвоированных шепотом передавали друг другу: „Подох... подох...“, и этот шепот тысяч и тысяч загудел, как ветер. Черная ночь стояла над полярной землей. Но лед на Ледовитом океане был взломан, и океан ревел». Роман вышел, а Гроссман засел за вторую часть.

Индейка и копейка

Вторая часть называлась «Жизнь и судьба». Из нашей плачевной истории ХХ века нам известно, что судьба — индейка, а жизнь — копейка. Судьба — нечто недоступное, чуждое, праздничное, американское блюдо ко Дню благодарения. Советский работяга не мог не только попробовать индейку, он не мог и увидеть ее — разве что на картинке в дореволюционной книжице «Птичий двор бабушки Татьяны». Индейка падала сверху и била клювом в затылок советских гадких утят. Им не давали времени стать лебедями. А Гроссман успел. Он содрал с себя советский пух, эту мерзкую шкуру, даже семь шкур. Он пел лебединую песню, перекидывался в орла, он ястребом и соколом долбил своих жалких современников. Хищный лебедь-оборотень, птица Феникс, добровольно сгорающая на собственном костре.

А что жизнь — копейка и для Третьего рейха, и для IV Интернационала, знали все, кто ходил под свастикой или под серпом и молотом с красной звездой. Закончив свой потрясающий труд, Гроссман в 1961 году стал штурмовать замерзающие перед ним от ужаса оттепельные редакции. Твардовский прямо спросил: «Ты хочешь, чтобы я положил партбилет?» «Да, хочу», — честно ответил писатель. А ведь он мог жить припеваючи, получать ветеранский паек. Ему дали квартиру в писательском доме у метро «Аэропорт», чтобы удобнее было следить за его контактами. Из горячих рук НКВД и МГБ он перешел по эстафете в теплые руки КГБ — его недреманное око не выпускало писателя из виду. А у него был один из первых в Москве телевизоров, коллеги ходили посмотреть. И он увел от очередного мужа очередную жену. У Ольги кончились силы, она хотела отдохнуть и пожить для себя, а не носить передачи мужу-декабристу. Она заклинала его сжечь рукопись и даже пыталась отнести ее в КГБ (чистый Оруэлл: «Спасибо, что меня взяли, когда меня еще можно было спасти»). Они с сыном ели Василия Семеновича поедом, и если он не развелся, то из чистого благородства: хотел, чтобы его вдова получала литфондовскую пенсию. Он увел жену у Заболоцкого, Екатерину Васильевну Короткову. Вот она была как раз декабристкой. Они не расписывались, но она скрасила его последние годы, и ей он оставил на хранение рукопись повести «Все течет».

Дальше начинается чистый триллер. Трусливый Кожевников отдал роман в КГБ. КГБ захлопал крыльями и закудахтал: такое яичко ему Гроссман помог снести! Ордена, погоны, премии. Гроссмана не арестовали, арестовали роман.

Но коварный Гроссман всех перехитрил. Он заранее припрятал у друзей несколько экземпляров. Сделал вид, что отдал все, что было, даже забрал у машинисток пару штук. А КГБ устраивал обыски, перекапывал огороды. И это был 1961 оттепельный год! Они поверили, что захватили все.

Гроссман написал Хрущеву наглое письмо, требовал рукопись назад. Ходил к Суслову, наводил тень на плетень. Суслов сказал, что роман опубликуют через 250 лет. Но куда было этим сусликам, шакалам и хорькам до матерого серого волка, вышедшего за флажки! Русские писатели научились писать «в стол», а режиссеры — ставить фильмы «на полку». А. Платонов считал Гроссмана ангелом. Но наши ангелы не без рогов, они бодаются. Даже с дубом, как теленок Солженицына.

Судьба «Жизни и судьбы» и повести «Все течет» привела писателя к раку почки. Почку вырезали, метастазы пошли в легкие. Он умирал долго и мучительно, Оля и Катя ходили к нему по очереди, через день. В бреду ему чудились допросы, и он спрашивал, не предал ли кого. 15 сентября 1964 года он ушел, научившись писать слово «Бог» с заглавной буквы.

А триллер продолжился. Андрей Дмитриевич Сахаров в собственной ванной переснял «Жизнь и судьбу» и «Все течет» на фотопленку. Владимир Войнович бог знает в каком месте переправил ее на Запад. В 1974 году переправил, и в 1980-м ее напечатали в Лозанне, а в 1983-м — в Париже. В Россию Гроссман вернулся в 1988 году. Вернулся судией. Книги из нашего скорбного придела — это и был российский Нюрнберг.

Без политических деклараций Гроссман доказал, что фашизм и коммунизм тождественны. Концлагеря шли на концлагеря, застенок воевал против застенка. Гестаповец Лисс называл старого большевика Мостовского своим учителем, советское подполье в немецком концлагере жило по сучьим законам СССР: харизматического лидера пленных майора Ершова суки-подпольщики отправили в Бухенвальд, на верную смерть, потому что он был беспартийный, из раскулаченных. Комиссар Крымов только на Лубянке вспомнил, что помог в 1938-м посадить друга, немецкого коммуниста. С помощью Гроссмана мы совершаем экскурсию в газовую камеру и умираем вместе с хирургом Софьей Осиповной и маленьким Давидом. А потом умираем с тысячами детей, медленно умираем от голода в голодомор на Украине. Это было куда дольше. Гроссман готов простить тех, кто предавал в застенке, но не собирается списывать грехи с тех, кто вместо зернистой икры «боялся получить кетовую». «Подлый, икорный страх». Его вердикт: дети подземелья, весь XX век, и немцы, и русские. Морлоки, уже не люди. Он понял, что свобода не только в Слове, но и в деле: шить сапоги, печь булки, растить свой урожай. Это теперь называется «рыночная экономика». Он понял, что «буржуи», «кулаки», лавочники, середняки были правы. Это тогда только Солженицын понимал. Заговор. Заговор русской литературы против русской чумы.

Нобелевскую премию не дают посмертно, иначе русские писатели и поэты разорили бы Нобелевский комитет.

Http://www.libok.net/writer/7632/kniga/25551/grossman_vasiliy_semenovich/jizn_i_sudba/read

Биография

Иосиф Соломонович Гроссман родился а в Бердичеве (ныне Житомирская область Украины) в интеллигентной еврейской семье. Его отец - Соломон Иосифович (Семён Осипович) Гроссман, инженер-химик по специальности - был выпускником Бернского университета и происходил из бессарабского купеческого рода. Мать - Екатерина (Малка) Савельевна Витис, преподаватель французского языка - получила образование во Франции и происходила из состоятельного одесского семейства. Родители Василия Гроссмана развелись, и он воспитывался матерью. Ещё в детстве уменьшительная форма его имени Йося превратилась в Вася , и стала впоследствии его литературным псевдонимом.

В 1922 году окончил школу.

В 1929 году окончил химический факультет Московского государственного университета. Три года работал на угольной шахте в Донбассе инженером-химиком. Работал химиком-ассистентом в Донецком областном институте патологии и гигиены труда и ассистентом кафедры общей химии в Сталинском медицинском институте. С 1933 года постоянно жил и работал в Москве.

В 1934 году опубликовал повесть из жизни шахтёров и заводской интеллигенции «Глюкауф», встретившую поддержку Горького, и рассказ о Гражданской войне «В городе Бердичеве». Успех этих произведений укрепил Гроссмана в желании стать профессиональным писателем.

В 1935, 1936, 1937 годах издавались сборники его рассказов, в 1937-1940 - две части эпической трилогии «Степан Кольчугин» - о революционном движении от 1905 года до Первой мировой войны.

С первых дней Великой Отечественной войны и до Дня Победы Василий Гроссман был специальным корреспондентом газеты «Красная звезда». Служил на Белорусском и Украинском фронтах. В 1942 году написал повесть «Народ бессмертен», ставшую первым крупным произведением о войне. Участвовал в создании документального фильма о битве под Москвой.

Во время битвы под Сталинградом находился на Сталинградском фронте. За участие в Сталинградской битве награждён орденом Красной Звезды. На мемориале Мамаева кургана выбиты слова из его очерка «Направление главного удара».

Повести «Народ бессмертен», «Сталинградские очерки», другие военные очерки сложились в книгу 1945 года «В годы войны». Широкую известность получила книга «Треблинский ад», открывшая тему Холокоста, а в 1946 году - «Чёрная книга», составленная в соавторстве с Ильёй Эренбургом, но опубликованная лишь в 1980 году с купюрами в Израиле. «Чёрная Книга» была издана в Нью-Йорке, но русское ее издание тогда так и не появилось. Набор был рассыпан в 1948 году. Идеологическая установка требовала не выделять ни одну национальность в рамках всего пострадавшего в ходе войны населения СССР.

Пьеса «Если верить пифагорейцам», написанная перед войной и опубликованная в 1946 году, была осуждена как «вредная».

С 1946 по 1959 год работал над дилогией «За правое дело» и «Жизнь и судьба». Эпический роман «За правое дело» (1952), написанный в традициях Л. Н. Толстого и повествующий о Сталинградской битве, Гроссман вынужден был переработать после разгромной критики в партийной печати. На Втором съезде Союза писателей СССР в 1954 году А. А. Фадеев признал, что его критика романа как «идеологически вредного» была несправедливой.

Рукопись продолжения романа «За правое дело» - романа «Жизнь и судьба», носящего резко антисталинский характер, над которым писатель работал с 1950 года, после того, как В. М. Кожевников передал её КГБ, в 1961 году была конфискована в результате обыска КГБ у писателя. Пытаясь спасти книгу, он писал Н. С. Хрущеву: Я прошу Вас вернуть свободу моей книге, я прошу, чтобы о моей рукописи говорили и спорили со мной редакторы, а не сотрудники Комитета Государственной Безопасности.… Нет правды, нет смысла в нынешнем положении, в моей физической свободе, когда книга, которой я отдал свою жизнь, находится в тюрьме, ведь я ее написал, ведь я не отрекался и не отрекаюсь от нее.… Я по-прежнему считаю, что написал правду, что писал ее, любя и жалея людей, веря в людей. Я прошу свободы моей книге. В конечном счете, Гроссмана принял член политбюро М. А. Суслов, огласивший подготовленное референтами (сам он роман не прочел) решение о том, что о возврате рукописи «не может быть и речи», и что роман может быть напечатан в СССР не раньше, чем через 200-300 лет.

Другая копия романа, сохраненная С. И. Липкиным, в середине 1970-х, уже после смерти писателя, с помощью А. Д. Сахарова, Б. Ш. Окуджавы и В. Н. Войновича была вывезена на Запад. Роман был опубликован за рубежом в 1980-м, а в СССР - в 1988 году, во время перестройки.

Вместе с «Жизнью и судьбой» была конфискована рукопись повести «Всё течёт», над которой Гроссман работал с 1955 года. Писатель создал новый вариант повести, который завершил в 1963 году (публикация за рубежом - 1970, в СССР - 1989).

Посмертно издан сборник рассказов и очерков «Добро вам!». Очерки и записные книжки военных лет вошли в сборник «Годы войны» (М.: Правда, 1989).

Книги

• «Глюкауф», 1934
• «Степан Кольчугин», тт. 1-3, 1937-40, тт.1-4, 1947
• «Народ бессмертен», 1942
• «Сталинград», 1943
• «Годы войны», 1945
• «За правое дело», 1954
• «Повести, рассказы», очерки, 1958
• «Старый учитель», 1962
• «Добро вам!», 1967
• «Всё течёт…», Frankfurt/M., 1970
• «Жизнь и судьба», Lausanne, 1980
• «На еврейские темы», В 2-х тт., Tel Aviv, 1985.

Экранизации

• Комиссар (фильм), фильм был запрещён к показу более 20 лет.

• Степан Кольчугин (фильм) , фильм утерян. Режиссер: Тамара Родионова

Сценарист: Сократ Кара-Дэмур Оператор: Генрих Маранджян Композитор: Надежда Симонян Художник: Игорь Вускович Страна: СССР Производство: Ленфильм Год: 1957

Источники

Примечания

Ссылки

• Красная Армия: жизнь бок о бок со смертью , The Times, (Великобритания), inosmi.ru, 31/01/2006
  Рецензия на книги
  • "Писатель на войне: Василий Гроссман - военный корреспондент Красной Армии, 1941-45 гг."
    ("A Writer at War: Vasily Grossman with the Red Army 1941-1945"),
  • "Война глазами Ивана: Красная Армия в 1939-45 гг." (Catherine Merridale, "Ivan’s War: The Red Army, 1939-1945"),
• Уроки Василия Гроссмана - статья в журнале «Чайка»
• Материалы о Василии Гроссмане на сайте о еврейской культуре
• Произведения Василия Гроссмана в Еврейской электронной библиотеке
• Василий Гроссман «На еврейские темы». Украина без евреев
• Посвящается Василию Гроссману, Татьяна Менакер «Народ мой» № 18 (406) 30.09.2007

Экранизации

(настоящее имя — Иосиф Соломонович Гроссман ) (1905 — 1964) — советский писатель.

Биография

Иосиф Соломонович Гроссман родился 29 ноября (12 декабря) 1905 года в Бердичеве (ныне Житомирская область Украины) в интеллигентной еврейской семье. Его отец — Соломон Иосифович (Семён Осипович) Гроссман, инженер-химик по специальности — был выпускником Бернского университета и происходил из бессарабского купеческого рода. Мать — Екатерина (Малка) Савельевна Витис, преподаватель французского языка — получила образование во Франции и происходила из состоятельного одесского семейства. Родители Василия Гроссмана развелись, и он воспитывался матерью. Ещё в детстве уменьшительная форма его имени Йося превратилась в Вася , и стала впоследствии его литературным псевдонимом.

В 1922 году окончил школу.

В 1929 году окончил химический факультет Московского государственного университета. Три года работал на угольной шахте в Донбассе инженером-химиком. Работал химиком-ассистентом в Донецком областном институте патологии и гигиены труда и ассистентом кафедры общей химии в Сталинском медицинском институте. С 1933 года постоянно жил и работал в Москве.

В 1934 году опубликовал повесть из жизни шахтёров и заводской интеллигенции «Глюкауф», встретившую поддержку Горького, и рассказ о Гражданской войне «В городе Бердичеве». Успех этих произведений укрепил Гроссмана в желании стать профессиональным писателем.

В 1935, 1936, 1937 годах издавались сборники его рассказов, в 1937—1940 — две части эпической трилогии «Степан Кольчугин» — о революционном движении от 1905 года до Первой мировой войны.

С первых дней Великой Отечественной войны и до Дня Победы Василий Гроссман был специальным корреспондентом газеты «Красная звезда». Служил на Белорусском и Украинском фронтах. В 1942 году написал повесть «Народ бессмертен», ставшую первым крупным произведением о войне. Участвовал в создании документального фильма о битве под Москвой.

Во время битвы под Сталинградом находился на Сталинградском фронте. За участие в Сталинградской битве награждён орденом Красной Звезды. На мемориале Мамаева кургана выбиты слова из его очерка «Направление главного удара».

Повести «Народ бессмертен», «Сталинградские очерки», другие военные очерки сложились в книгу 1945 года «В годы войны». Широкую известность получила книга «Треблинский ад», открывшая тему Холокоста, а в 1946 году — «Чёрная книга», составленная в соавторстве с Ильёй Эренбургом, но опубликованная лишь в 1980 году с купюрами в Израиле. «Чёрная Книга» была издана в Нью-Йорке, но русское ее издание тогда так и не появилось. Набор был рассыпан в 1948 году. Идеологическая установка требовала не выделять ни одну национальность в рамках всего пострадавшего в ходе войны населения СССР.

Пьеса «Если верить пифагорейцам», написанная перед войной и опубликованная в 1946 году, была осуждена как «вредная».

С 1946 по 1959 год работал над дилогией «За правое дело» и «Жизнь и судьба». Эпический роман «За правое дело» (1952), написанный в традициях Л. Н. Толстого и повествующий о Сталинградской битве, Гроссман вынужден был переработать после разгромной критики в партийной печати. На Втором съезде Союза писателей СССР в 1954 году А. А. Фадеев признал, что его критика романа как «идеологически вредного» была несправедливой.

Рукопись продолжения романа «За правое дело» — романа «Жизнь и судьба», носящего резко антисталинский характер, над которым писатель работал с 1950 года, после того, как В. М. Кожевников передал её КГБ, в 1961 году была конфискована в результате обыска КГБ у писателя. Пытаясь спасти книгу, он писал Н. С. Хрущеву:

В конечном счете, Гроссмана принял член политбюро М. А. Суслов, огласивший подготовленное референтами (сам он роман не прочел) решение о том, что о возврате рукописи «не может быть и речи», и что роман может быть напечатан в СССР не раньше, чем через 200—300 лет.

Другая копия романа, сохраненная С. И. Липкиным, в середине 1970-х, уже после смерти писателя, с помощью А. Д. Сахарова, Б. Ш. Окуджавы и В. Н. Войновича была вывезена на Запад. Роман был опубликован за рубежом в 1980-м, а в СССР — в 1988 году, во время перестройки.

Вместе с «Жизнью и судьбой» была конфискована рукопись повести «Всё течёт», над которой Гроссман работал с 1955 года. Писатель создал новый вариант повести, который завершил в 1963 году (публикация за рубежом — 1970, в СССР — 1989).

Посмертно издан сборник рассказов и очерков «Добро вам!». Очерки и записные книжки военных лет вошли в сборник «Годы войны» (М.: Правда, 1989).

Книги

• «Глюкауф», 1934
• «Степан Кольчугин», тт. 1-3, 1937-40, тт.1-4, 1947
• «Народ бессмертен», 1942
• «Сталинград», 1943
• «Годы войны», 1945
• «За правое дело», 1954
• «Повести, рассказы», очерки, 1958
• «Старый учитель», 1962
• «Добро вам!», 1967
• «Всё течёт…», Frankfurt/M., 1970
• «Жизнь и судьба», Lausanne, 1980
• «На еврейские темы», В 2-х тт., Tel Aviv, 1985.

Экранизации

• Комиссар (фильм), фильм был запрещён к показу более 20 лет.