Вступление

Многие, кто изучал современную литературу в школе или университете, недоумевали: почему после величайших вершин русской литературы XIX века XX век выглядит очень скромно? Россыпь имен сменили два-три. И это все? Однако в короткий период, при первом ветре перемен в самом конце XX века стал развиваться туман неведения.
Обнаружилось, что русская словесность не скиталась по задворкам истории, а имела свой голос, силу и талант. Только той, так называемой коммунистической, власти совсем не хотелось, чтобы свободное слово поэтов и писателей будило в русских людях свободный ум и свободную душу. Одним из таких поэтов являлся величайший русский поэт Николай Алексеевич Заболоцкий.
В короне российской поэзии это один из самых ярких бриллиантов. Его поэтическое слово не похоже на слова других поэтов, оно рождает узнаваемые чувства: именно так наши глаза видят, наши души так чувствуют, наш ум так понимает …

Глава 1.Этапы творческого пути,

1.1. характеристика этапов.

Начал Заболоцкий с произведений преимущественно эпического характера, а пришел он к медитативной лирике. По определению А.Квятковского, медитативная лирика - это "разновидность лирики, философские стихотворения, носящие характер глубокого раздумья над проблемами человеческой жизни, размышления о дружбе, о любви, о природе и т.п.".
Условно творчество Николая Алексеевича Заболоцкого можно разделить на четыре этапа. Итак, «первый» Заболоцкий, (1926-1933гг): остроумие, дерзость, задор, ироничное отношение к миру характерны для этого этапа его творчества. «По выходе из армии я попал в обстановку последних лет нэпа. Хищнический быт всякого рода дельцов и предпринимателей был глубоко чужд и враждебен мне. Сатирическое изображение этого быта стало темой моих стихотворений 1927-1938 гг, которые впоследствии составили книгу «Столбцов». («Белая ночь», «Новый быт», «На рынке», «Свадьба», «Вечерний бар»). Стихи этого периода направлены против бездуховности мещан, против жадности людей к материальным благам, против психологии собственника, которые мешают человеку чувствовать красоту мира. Острыми, резкими строками полосует поэт этот разноцветный, жуткий пейзаж торгашеского мирка.
В мире животных особая поэзия. Они «знают» все об этом мире, но язык дан не им, а тем, кто на пути к разуму потерял что-то самое важное… Так начинается «Второй» Заболоцкий и детские загадки с далеко не детскими ответами, отражающие напряжение философской мысли. В поэзию Заболоцкого этого этапа творчества (1933-1938гг) приходит его главная тема - тема природы. Сын учёного агронома, Николай Заболоцкий с детства видел в природе живое существо, наделённое разумом, и очеловечивал её обитателей. «Я не знаю в нашей поэзии другого поэта, который с такой проникновенной задумчивостью остановился бы перед самым понятием природы, перед ее бесконечно многообразным воплощением, перед теми сложными, подчас поразительными отношениями, которые возникают год за годом между нею и человеком…» - сказал в свое время В. Каверин. По мысли Заболоцкого, социалистическая революция должна освободить от эксплуатации не только людей, но и животных. Природа для него - начало всех начал, объект поэтического исследования, сложный и противоречивый мир, полный загадок, тайн и драматизма, источник раздумий о жизни, о себе, о человеке. Он одухотворял образы коня, волка, птиц, деревьев. Поэт считал, что Человек не только детище природы, но он уже есть в ней, как необходимость отражения природы в самой себе, как ее самая подвижная и высшая закономерность. Человек- венец разума природы, “мысль её, зыбкий ум её”. Человек не царь, а сын природы. Поэтому он должен не покорять ее, а бережно вести её от “дикой свободы”, “где от добра неотделимо зло”, в мир разума, гармонии и солнца. Слияние с природой - главная мысль в теме природы у Заболоцкого. Стихи именно этой темы навсегда остались в поэтическом активе поэта.
«Третий» Заболоцкий. (1946-1948гг). В его натурфилософских стихах этого периода начинают звучать темы жизни и смерти, смерти и бессмертия. Их отличают жизнеутверждающий пафос и одическая интонация, навеянные лагерными впечатлениями. В стихотворении «Метаморфозы» он восклицает: “Как всё меняется! Что раньше было птицей, // Теперь лежит написанной страницей; // Мысль некогда была простым цветком; // Поэма шествовала медленным быком; // А то, что было мною, то, быть может, // Опять растёт и мир растений множит”. Мысли о человеческом бессмертии, воплощённом в процессе превращения материальной оболочки человека в другие формы материи, развивается и в более позднем стихотворении «Завещание»: “Я не умру, мой друг. Дыханием цветов // Себя я в этом мире обнаружу. // Многовековый дуб мою живую душу // Корнями обовьёт, печален и суров. // В его больших листах я дам приют уму // И с помощью ветвей свои взлелею мысли, // Чтоб над тобой они из тьмы лесов повисли // И ты причастен был к сознанью моему”. Сын поэта, Никита, свидетельствует, что в книжечке Омара Хайяма поэт аккуратными кружками обвел номера семнадцати четверостиший (рубаи), в которых говорится о вечном процессе превращения материи:

Кувшин мой, некогда терзался от любви ты.
Тебя, как и меня, пленяли кудри чьи-то,
А ручка, к горлышку протянутая вверх,
Была твоей рукой, вкруг милого обвитой.

В связи с этим Никита Заболоцкий резонно замечает: "Но если у Хайяма превращение в материал кувшина означает для человека конец существования, для Заболоцкого это превращение - лишь одна из форм существования, но не уничтожение".
«Со дна души моей мерцают ее прекрасные глаза» - это то состояние удивления, в котором понятны и «полуулыбка» и «полуплач» человеческой души, - это начало «четвертого» Заболоцкого, который вышел в последний путь осторожной беседы с человеческой душой. "Раньше я был увлечен образами природы, а теперь я постарел и, видимо, поэтому больше любуюсь людьми и присматриваюсь к ним", - написал Заболоцкий Симону Чиковани (грузинский поэт) в 1957 г. Н.А. Заболоцкий ставит проблемы истинной и ложной красоты. Красота души - признак богатства внутреннего мира, который мы “творим по мере наших сил”, она не “сосуд, в котором пустота”, а “огонь, мерцающий в сосуде”. Итогом сложного творческого пути поэта становится тема воспитания человеческой души, которая “обязана трудиться”, а не “скитаться по свету”, а также тема памяти и преемственности поколений («Журавли»).

1.2 Переводы.

Н.А. Заболоцкий несколько лет провел вне литературы, вне поэзии. Это были трудные для него годы, о которых он не рассказывал ничего или почти ничего. Это были годы, когда, работая землекопом, дорожным рабочим, чертежником, он совершил подвиг (иначе не назовешь) – перевод «Слова о полку Игореве», который является одной из вершин его мастерства. Мало кто из ныне живущих людей читали «Слово» в подлиннике. Это очень трудно. Гениальный памятник древнерусской литературы, в сущности говоря, никогда не читался. До появления перевода Заболоцкого «Слово о полку Игореве» никогда не было «чтением». Более того – увлекательным чтением. Заболоцкому удалось с исчерпывающей точностью передать смысл каждого слова – в этом легко убедиться, положив рядом оригинал и перевод; ему удалось передать трагедию Руси, потерпевшей одно из тяжких своих поражений; он понял «Слово» как интересное чтение и сумел передать его читателю. Заболоцкий сделала то, что до него не удавалось другим переводчикам, среди которых были великие поэты. Он перевел «Слово» на язык современной поэзии. «Моя работа над «Словом о полку Игореве» не претендует на научную точность строгого перевода и не является результатом новых текстологических изысканий, - говорил поэт – Это свободное воспроизведение (курсив Н. З.) древнего памятника средствами современной поэтической речи. Оно предназначено для читателя, которому трудно разобраться в оригинале, но который хочет иметь о памятнике живое поэтическое представление. По мере своих сил я пытался воспроизвести древнюю героическую поэму русского народа во всей полноте ее социального и художественного значения»
Близка ему и грузинская поэзия, в которой всегда были сильны мотивы рыцарской морали. Он переводил разных, не похожих друг на друга поэтов – Гурамишвили, Орбелиани, Важа Пшавела. Каждый раз нужно было открыть новый потайной ход к чужой душе, разгадать новую тайну. Очень много времени переводам Заболоцкий отдавал в сороковых годах и пятидесятых.
Все, что перевел Заболоцкий, стало фактом русской поэзии, как это в свое время произошло с переводами Лермонтова, Жуковского. С удивительной силой он видит и чувствует личность другого поэта, в себе самом находит его черты и передает их так же сильно, как они выражены в оригинале.
Глава 2. Тема природы в творчестве поэта

Зима. Огромная, просторная зима.
Деревьев громкий треск звучит,
как канонада.
Глубокий мрак ночей выводит терема
Сверкающих снегов
над выступами сада.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В оттенках грифеля клубится
ворох туч,
И звезды, пробиваясь посредине,
Свой синеватый движущийся луч
Едва влачат по ледяной пустыне.
Но лишь заря прорежет небосклон
И встанет солнце, как, подобно чуду,
Свет тысячи огней возникнет
отовсюду,
Частицами снегов в пространство
отражен.

Многое в опыте Заболоцкого представляется нам сегодня ценным и поучительным. И все же, если говорить о самом значительном и сокровенном в нем, то это – опыт, воссоздавший философский характер отношений человека с природой.
Природа врачует душу человека, учит его мужеству и терпению, достоинству и чести, помогает переносить удары судьбы, как бы тяжелы они не были. Такое понимание природы в жизни и судьбе человека всегда было свойственно русской классической литературе. Заболоцкий же значительно раздвинул эти рамки. Его художественная мысль искала сокровенных связей сотворчества человека и природы, философского осмысления ее начал. Она способствовала творческим поискам поэта по проблеме личности и личного бессмертия. Писатель Николай Чуковский вспоминал: «В наших рассуждениях и спорах он неизменно объявлял себя «материалистом» и «монистом». Под «монизмом» разумел он понятие, противоположное «дуализму», и отзывался о «дуализме» с презрением. «Дуализмом он называл всякое противопоставление духовной жизни материальной, всякое непонимание их тождества, полной слитности. Поэтому, говоря о бессмертии, он вовсе не имел ввиду существование души вне тела. Он утверждал, что все духовные и телесные свойства бессмертны, потому что в природе ничего не исчезает, а только меняет форму».
Николаю Заболоцкому идея покорения природы и последующего изымания из ее недр всевозможных благ всегда была органически чужда и вызывала в его душе глубокий внутренний протест.

«Я царь»…

Таким он видел себя в своем удивительном, сказочном мире, полном «очаровательных тайн». Каким же представлялся ему окружающий мир? - Светлым и чудесным, исполински-прекрасным и непрерывно изменяющимся, сияющим храмом и необозримым мирозданьем, а порой и угрюмым, и маленьким, и бедным. Но, прежде всего - «огромным, певучим источником величья », о чем поэт прямо сказал в одном из своих стихотворений. Один из юношеских друзей, Яков Друскин, как-то сказал о Заболоцком, что в нем « нет жалкого» , так как он «важен, как генерал» . И это было сказано не о внешности поэта. В первую очередь, это говорилось о поэзии и поэтике. Заболоцкий величествен в своем художественном мире вследствие особого ощущения пространства. Его художественный мир, интегрировавший и внешние восприятия, и внутренний опыт, если говорить на его собственном языке, - огромен, необъятен, необозрим. Множество подтверждений тому находится в стихах: отчизна - необъятная, дороги ее - великие («Слепой»); поля и дубравы - беспредельные, поляна ромашек - это целое государство («Я воспитан природой суровой»). Его Сибирь - это огромный безмолвный простор («Тбилисские ночи»); его земля после долгой зимы занята неизмеримой работой («Оттепель»); а небо есть «колоссальный движущийся атом» («Когда вдали угаснет свет дневной»). Его мир простирается от моря до моря, от края до края («Читайте, деревья, стихи Гезиода»); само пространство - мировое («Бетховен»); просторы Казахстана - необозримые («Город в степи»), и «варево дальневосточных болот» необозримо тоже («Творцы дорог»).
Внутренне велик, как и внешне огромен, и сам автор - лирический герой таких стихов, ощущающий себя новым Коперником, исполинским лесорубом с огромным канадским топором в ледяной амурской тайге, или несгибаемым кленом, или одиноким дубом «среди своих безжизненных равнин» , то есть тем эпическим героем, тем воином, который «воин в поле, даже и один».
Большое в мире поэта может представиться малым, а микроскопическое, даже не видимое невооруженному глазу - космически огромным, а далекое - близким, и наоборот. Абсолютная мера всему - природа и мир ее непостижимых тайн, недаром само слово «природа» у Заболоцкого столь частотное и любимое. В стихотворении «Прогулка» бык,

….беседуя с природой, удаляется в луга.
Над прекрасными глазами светят белые рога…

Лексическое значение каждого слова в первом предложении приведенной цитаты таково, что самопроизвольно возникает эффект величия, значительности предметов и понятий, их огромности и их простора. Так, бык (один из любимых Заболоцким знаков-символов величия природных объектов) - большое животное, которое удаляется (глагол с семантикой торжественно-величественной поступи) в луга (существительное со значением неограниченного простора). Вдобавок, «беседуя с природой». Беседовать (не болтать и даже не просто разговаривать) - глагол высокого стилистического употребления, тем более в сочетании с «природой», которая в данном контексте выступает, пожалуй, синонимом Вселенной. В результате такого лексического подбора все четверостишие звучит магически-торжественно, и подобных «формул» у поэта огромное множество.
Любое произведение Заболоцкого, связанное с мотивикой природы, звучит гимном ее величию и беспредельности пространств, ее великой созидательной силе, движимой непостижимой тайной воле.

Глава 3. Концепция творчества Заболоцкого.

В Заболоцком поражает удивительная преданность поэзии, упорная работа над совершенствованием поэтического мастерства, целеустремленное развитие собственной концепции мироздания и мужественное преодоление барьеров, которые судьба воздвигала на его жизненном и творческом пути.
Николай Заболоцкий не искал признания. Он прежде всего искал себя. Он сам чувствовал, что его путь – в поисках своего, верно и точно найденного слова, своего не похожего на других стиха. Он испытал на себе разные влияния: от Блока до Есенина, от Маяковского до Ахматовой. Однако в своем творчестве Заболоцкий все более сосредоточивался на философской лирике. Он активно интересовался философскими проблемами естествознания. В начале 1932 года познакомился с работами К.Циолковского, которые произвели на него неизгладимое впечатление. В письме к ученому и великому мечтателю поэт писал: «… Ваши мысли о будущем Земли, человечества, животных и растений глубоко волнуют меня, и они очень близки мне. В моих напечатанных поэмах и стихах я, как мог, разрешал их». Эта натурфилософская концепция стала лейтмотивом всего творчества Заболоцкого. В основе ее лежит представление о мироздании как единой системе, объединяющей живые и неживые формы материи, которые находятся в вечном взаимодействии и взаимопревращении. Развитие этого сложного организма природы происходит от первобытного хаоса к гармонической упорядоченности всех ее элементов. И основную роль здесь играет присущее природе сознание, которое, по выражению К. А. Тимирязева, "глухо тлеет в низших существах и только яркой искрой вспыхивает в разуме человека". Поэтому именно человек призван взять на себя заботу о преобразовании природы, но в своей деятельности он должен видеть в природе не только ученицу, но и учительницу, ибо эта несовершенная и страдающая "вековечная давильня" заключает в себе прекрасный мир будущего и те мудрые законы, которыми следует руководствоваться человеку.
Г лава 4. Творческая лаборатория поэта
(Художественное своеобразие лирики)

Стихи Заболоцкого отличаются свежестью художественных образов, глубокой мыслью, искренним чувством и повышенной музыкальностью, что создаётся причудливыми звукописными образами. Его образы полны красок, пластичны и живописны. В них “золото дубравы” и “серебро березняка” («Подмосковные рощи»), “зелёный луч” морского заката («Зелёный луч»), “белый блеск вольтовой дуги” («Гроза идёт»). В них “с портрета Рокотова” смотрят “прекрасные глаза” Струйской, звучит «Болеро» Равеля, прикасается к музыке миров Бетховен. В них звучит призыв: “Откройся, мысль! Стань музыкою, слово, // Ударь в сердца, чтоб мир торжествовал!”
Поэзию Н.А. Заболоцкого называют “поэзией мысли”. По его мнению, высказанному в статье «Мысль–Образ–Музыка», “чтобы торжествовала мысль, он (поэт) воплощает её в образы, чтобы работал язык, он извлекает из него всю его музыкальную мощь. Мысль–Образ–Музыка - вот идеальная тройственность, к которой стремится поэт”.
Живопись – одна из постоянных привязанностей поэта на протяжении всего творческого пути. Заболоцкий любил ее за то, что она «наука и законная дочь природы, ибо она рождена природой» (Леонардо да Винчи), а значит, оттачивает поэту глаз, зрение учит точно наблюдать, конкретно видеть, строить свои образы , не повторяя известных. Он умел видеть мир глазами художника.
Но и музыка была не менее нужна ему, чем живопись, для выражения неизреченных, сокровенных состояний человеческого сердца:

Можжевеловый куст, можжевеловый куст,
Остывающий лепет изменчивых уст,
Легкий лепет, едва отдающий смолой,
Проколовший меня смертоносной иглой…

И все же Заболоцкий никогда не поступался музыкой и образом ради главного – мысли.
Ранние стихотворения Н.А. Заболоцкого (те, что составили сборник « Столбцы») отличались трагизмом абсурда, поэтикой гротеска, нарочитым косноязычием, гоголевской фантасмагорией, резкостью сравнений и неожиданностью словосочетаний.

Вечерний бар
В глуши бутылочного рая,
Где пальмы высохли давно,
Под электричеством играя,
В бокале плавало окно.
Оно, как золото, блестело,
Потом садилось, тяжелело,
Нал ним пивной дымок вился…
Но это рассказать нельзя
……………………………………

Прочитав «Столбцы» А. Македонов восхищался: «Яркость, новизна, напряженная ассоциативность, смелая метафоричность, эксцентризм, своеобразное карнавальное начало, динамический напор предметных образов, многосоставные слитные и «смещенные» интонации, повелительная энергия ритма – все это будоражило, захватывало, покоряло… ». А С. Липкин так охарактеризовал поэтику Заболоцкого: «Меня, юного стихотворца, «Столбцы» поразили не только оригинальностью содержания, трагизмом абсурда, не вымышлено-литературного, а того, который возникает из-за разрыва между духовно-прекрасным и угрюмо-низменным, - поразили меня эти стихи и классичностью формы, той строгой простатой и естественностью, с которой слово двигалось в строке». В своем очерке «Несколько страничек о Заболоцком» Липкин подробно касается особой рифмы поэта: рифма у Заболоцкого традиционная, не притягивающая к себе внимания (разве что иногда непрофессиональной бедностью, например: «меня - говоря» ). Рифмы самые необходимые: стены – сирены, колес – волос. А если рифма не получается, то строки остаются без нее:

Но вот все двери растворились,
Повсю ду шепот пробежал:
На службу вышли Ивановы
В своих штанах и пиджаках.

Не зарифмовано, - значит, так и надо, это ведь лучше, чем звонкая, яркая, острая лжерифма, как честное безденежье фальшивого купона.
Даже эпитеты в «Столбцах» Заболоцкого точные, реалистичные. Реалистический эпитет – излюбленный художественный прием поэта, поражающий своей внезапностью, неожиданностью. И становится ясно, что у ракеты живот именно бенгальский, у больного вспотевший лоб – прямоуголен, у коров улыбка – бледная; и рядом – эпитеты совсем уж простые: тело футболиста - стремительное, герой – воинственный, стены – каменные, все, как должно быть.
Поздние стихотворения более спокойны, написаны пятистопным ямбом. «Прекрасное должно быть величаво». Заболоцкий это знал и утверждал. Прекрасная величавость «Лебеди в зоопарке» веет смелостью литературы XX века; раньше поэт не сказал бы о высокой лебеди: «Красавица, дева, дикарка», а тем более – «Животное, полное грез».

Лебедь в зоопарке
Сквозь летние сумерки парка
По краю искусственных вод
Красавица, дева, дикарка –
Высокая лебедь плывет.
……………………………….
Стихотворения принимают формы сюжетного стихотворения, поэтического раздумья, широкой оды, пафосного взрыва, философского размышления.
Формулируя в конце пути свои эстетические взгляды, он высказывался в защиту содержательной поэзии: «Сердце поэзии – в ее содержательности. Содержательность стихов зависит от того, что автор имеет за душой, от его поэтического мироощущении и мировоззрения».
Как работает поэт?
«Поэт работает всем своим существом одновременно: разумом, сердцем, душою, мускулами. Он работает всем организмом, и чем согласованней будет эта работа, тем выше будет ее качество».
Трудно понять, как достигается это на практике. Это то, что составляет одно емкое понятие: Мастер.

Заключение
«Поэзия, завещанная потомкам»

Литература должна служить народу,
это верно,
но писатель должен прийти
к этой мысли сам,
и при том каждый своим
собственным путем,
преодолев на опыте собственные
ошибки и заблуждения .
Н.А. Заболоцкий

Так что же сказал нам о жизни Заболоцкий?
Жизнь – всюду, где есть свет, свет души. А свет души рождается там, где человек глубоко чувствует природу.
Путь к читателю у Заболоцкого проходит через Произведение – и только через него. Такие его стихи, как «Прощание с друзьями», «В этой березовой роще», «Прохожий», «Журавли», «Некрасивая девочка» не спутаешь ни с какими другими, как не спутаешь стихи Блока или Есенина…
Все чаще и чаще на вопрос: кто ваш самый любимый поэт, от самых разных людей слышишь в ответ имя – Николай Заболоцкий. Высокое чувство призвания и ответственности за него, напряженность духовных исканий, глубина и красота художественной мысли, верность традиции, самоотверженность в познании мира – вот, что стоит за этим именем. И – верность самому себе.
Прочитав наиболее полный его прижизненный сборник Заболоцкого (64 стихотворения и избранные переводы), авторитетный ценитель поэзии Корней Иванович Чуковский написал Николаю Алексеевичу восторженные слова, столь важные для неизбалованного критикой поэта: "Пишу Вам с той почтительной робостью, с какой писал бы Тютчеву или Державину. Для меня нет никакого сомнения, что автор "Журавлей", "Лебедя", "Уступи мне, скворец, уголок", "Неудачника", "Актрисы", "Человеческих лиц", "Утра", "Лесного озера", "Слепого", "В кино", "Ходоков", "Некрасивой девочки", "Я не ищу гармонии в природе" -- подлинно великий поэт, творчеством которого рано или поздно советской культуре (может быть даже против воли) придется гордиться, как одним из высочайших своих достижений. Кое-кому из нынешних эти мои строки покажутся опрометчивой и грубой ошибкой, но я отвечаю за них всем своим семидесятилетним читательским опытом" (5 июня 1957 г.).
Предсказание К. И. Чуковского сбывается. В наше время поэзия Н. А. Заболоцкого широко издается, она переведена на многие иностранные языки, всесторонне и серьезно изучается литературоведами, о ней пишутся диссертации и монографии. Заболоцкий сохранил свое неповторимое лицо, свое совершенно особое место. Поэт достиг той цели, к которой стремился на протяжении всей своей жизни, - он создал книгу, достойно продолжившую великую традицию русской философской лирики, и эта книга пришла к читателю.

&
Использован ная литература

1. А. Македонов. «Николай Заболоцкий» - М., 1968;

2. «Воспоминания о Заболоцком» - М., «Советский писатель», 1977;

3. Н. Заболоцкий СС в 3 т., т.1. - М., «Художественная литература», 1983;

4. Н. Заболоцкий, серия «Поэтическая Россия» - М., 1985;

5. «Вешних дней лаборатория» - М., «Молодая гвардия», 1987;

6. Н.А. Заболоцкий. Столбцы и поэмы. – М.: худ. лит., 1989;

Начало пути. Родившийся в Казани, в семье агронома, и проведший детство в провинциальном городке Уржуме, Николай Заболоцкий в начале 20-х гг. приехал учиться в Петроград. Там он очутился в сложнейшей обстановке первых лет нэпа, противоборства идеологий и художественных направлений, в «вихрях разнородных эстетик», по выражению современника. Окончив в 1925 г. Педагогический институт имени А. И. Герцена, он активно включился в литературную жизнь, став вместе с Д. Хармсом, А. Введенским и некоторыми другими молодыми писателями членом Объединения реального искусства (Обэриу), первоначально в духе времени именовавшего себя «Левым флангом». Иные из «обэриутов» не чуждались «зауми». Заболоцкий же, хотя и сам нередко прибегал к непривычным метафорам, основанным на новых и даже алогичных ассоциациях, стремился рисовать «голые конкретные фигуры, придвинутые вплотную к глазам зрителя» и почти физически ощутимые.

«Знаю, что запутываюсь в этом городе, хотя дерусь против него, - говорится в тогдашних письмах поэта. - Сколько неудач еще впереди, сколько разочарований, сомнений! Ho если в такие минуты человек поколеблется - его песня спета». Жизненным принципом Заболоцкого становится сказанное в тех же письмах: «Вера и упорство. Труд и честность».

«Столбцы». Название его первой книги - «Столбцы» (1929) - подчеркнуто просто и строго. Сам поэт объяснял его стремлением к «дисциплине, порядку», противостоящим «стихии мещанства» и всему, что грозит «запутать» и «поколебать». Однако книга оказалась противоречивой, как и сама действительность тех лет. Поэт решительно не приемлет мещанской косности, ограниченности, самоупоенной сытости. В самом отталкивающем виде представлены они в стихотворениях «Свадьба», «Ивановы», «Обводный канал» и др.

Свадебное застолье походит на вражеский вооруженный стан: «прямые лысые мужья сидят, как выстрел из ружья», на столе высятся «мяса жирные траншеи». Люди и вещи почти неотличимы друг от друга: если «бокалу винному невмочь расправить огненный затылок», то и у пирующих «крепость их воротников до крови вырезала шеи»; «ревут бокалы пудовые» - или сами тучные гости, горланящие свои здравицы. На рынке у Обводного канала царит торгаш: «Маклак - владыка всех штанов, Ему подвластен ход миров, Ему подвластно толп движенье», а «Толпа в плену, толпа в неволе, Толпа лунатиком идет, ладони вытянув вперед», - почти в молитвенном преклонении перед вещами и их «владыкой». И даже будничное зрелище рыб, снующих в садке, вырастает в сходную трагическую картину безумного мира:

...За стеклянною стеной
Плывут лещи, объяты бредом,
Галлюцинацией, тоской,
Сомненьем, ревностью, тревогой.
И смерть над ними, как торгаш,
Поводит бронзовой острогой.
(«Рыбная лавка»)

Однако и в «Столбцах», и в других стихах Заболоцкого этих лет люди и вещный мир порой все же предстают иными. Так, появление в скучном «колодце» городского двора бродячих музыкантов с их непритязательными песнями резко преображает его обитателей, застигнутых порой в самом затрапезном виде:

И каждый слушатель украдкой
Слезою чистой вымылся,
Когда на подоконниках
Средь музыки и грохота
Легла толпа поклонников
В подштанниках и кофтах.
(«Бродячие музыканты»)

С доброй и сочувственной улыбкой изображены и другие немудреные развлечения персонажей в «Народном Доме», где «радость пальчиком водила» (пусть даже «она к народу шла потехою» - в каком-то обедненном, сниженном виде), а вещный мир обнаруживает там свою живую прелесть, как, например, апельсины в лотке разносчика:

Как будто маленькие солнышки, они
Легко катаются по жести
И пальчикам лепечут: «Лезьте, лезьте!»

«Густое пекло бытия» (выражение из этого же стихотворения) уже не похоже на кромешный ад коммунальной кухни, где даже «примус выстроен как дыба» и «от плиты и до сортира лишь бабьи туловища скачут», мечась, как обезглавленные курицы. Существует иной, разнообразный и сложнейший мир, взывающий к вдумчивому, напряженному осмыслению.

Зарождение главной темы. Помимо примитивных и ограниченных героев, смутно напоминающих тех, кто горестно изображался в рассказах Михаила Зощенко, в стихах поэта возникает другая, новая героиня - мучительно пробивающаяся мысль, как бы угаданная, подслушанная автором у своих простодушных, «потешных» героев. Они впервые, пусть наивно и забавно, задумываются о жизни, природе, мире, их сложности и таинственности, походя уже на некоторых персонажей Андрея Платонова, тоже обеспокоенных поисками смысла во всем окружающем:

Хочу у моря я спросить,
Для чего оно кипит?
...Это множество воды
Очень дух смущает мой.
(«Вопросы, к морю»)

У животных нет названья.
Кто им зваться повелел?
(«Прогулка»)

Для чего они? Откуда?
Оправдать ли их умом?
(«Змеи»)

Автор вовсе не относится к этим героям свысока, напротив, их простодушные вопросы близки ему самому. Едва ли не с детских лет, под отцовским влиянием, а затем после чтения трудов ученых В. И. Вернадского и К. Э. Циолковского (с ним поэт даже переписывался) Заболоцкий был одержим неустанным любопытством, склонностью к философскому осмыслению природы и ее взаимоотношений с человеком.

И на рубеже 20-30-х гг. поэт как бы вместе со своими персонажами заново их свежим и наивным взглядом всматривается в окружающий мир со всей его пестротой и загадочностью, причудливо умноженными еще и человеческим воображением. В стихотворении «Меркнут знаки Зодиака» начальные «азы» знаний, картинки, похожие на рисунки в детском букваре, затейливо смешаны с самыми фантастическими видениями:

Спит животное Паук,
Спит Корова, Муха спит,
Над землей луна висит.
Над землей большая плошка
Опрокинутой воды.
Леший вытащил бревешко
Из мохнатой бороды.

Ho шутливое повествование внезапно сменяется философским размышлением, добрым напутствием разуму - неопытному «бедному... воителю» со сложностью и запутанностью мира:

Что сомненья? что тревоги?
День прошел, и мы с тобой -
Полузвери, полубоги -
Засыпаем на пороге
Новой жизни молодой.

«Новая жизнь молодая» упомянута не для проформы. Поэт был искренне привержен пафосу преобразования мира, человеческого сознания, самой природы. Ho эти идеи претворялись в поэзии Заболоцкого крайне необычно и по содержанию, и по форме. Как и другие «обэриуты», он испытал сильнейшее влияние футуриста В. Хлебникова и, в частности, его утопической поэмы «Ладомир», в которой свобода, равенство, просвещение становятся уделом не только людей, но и животных и растений: «И будет липа посылать своих послов в совет верховный... Я вижу конские свободы и равноправие коров...»

Во многом перекликается с «Ладомиром» и поэма Заболоцкого «Торжество Земледелия». Пастух, Солдат, Тракторист, Предки и другие ее герои - это не подлинные крестьяне, а условные фигуры, олицетворенные идеи, владевшие автором. Его по-прежнему интересуют люди, лишь подымающиеся к сознательной жизни, невнятно и косноязычно высказывающие осенившие их мысли о родстве своем с природой (хотя прежде они считали, что она «ничего не понимает и ей довериться нельзя») и о возможности преобразовать животное царство.

Написанная в 1929-1930 гг. и опубликованная в 1933-м, поэма Заболоцкого выглядела очень странно на фоне происходящей коллективизации, раскулачивания, голода в деревне. И если уже «Столбцы» были встречены критикой настороженно и неодобрительно, то утопичность фабулы поэмы, идиллическое сосуществование людей и животных в ее финале вызвали всевозможные фальшивые толкования, резкие нападки в печати и обвинения не столько художественного, сколько политического свойства («юродствующая поэзия Заболоцкого имеет определенный кулацкий характер» и т. п.).

«Воля и упорство». Катастрофа с поэмой, запрещение издавать новую, уже подготовленную книгу стихов, возникшие в связи со всем этим житейские сложности серьезно затормозили работу поэта и во многом побудили его заняться трудом переводчика, хотя и здесь он вскоре добился замечательных успехов: в частности, сделал сокращенный перевод знаменитой поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».

Однако Заболоцкий не поколебался в главном, оставшись верным теме проникновения в тайны природного мира, его метаморфоз и сопряженности с ними самого человеческого духа.

Отдыхающие крестьяне (в одноименном стихотворении) как бы подхватывают и проясняют «заскорузлые» речи героев «Торжества Земледелия». Напряженные философские споры происходят в поэмах «Безумный волк» и «Деревья», в большом стихотворении «Лодейников», потрясенный герой которого пытается понять, как «природы вековечная давильня соединяла смерть и бытие в один клубок». При всей безотрывности и трагичности взгляда на эту безжалостную «давильню» («Жук ел траву, жука клевала птица, Хорек пил мозг из птичьей головы...») поэт находит опору в мысли о великом круговороте природы, о таинственной запечатленности во всем окружающем уже достигнутого духовного наследия. «Ожесточенная» мысль о собственном исчезновении, «нестерпимая тоска разъединения» с природой превозмогаются вдохновенными картинами:

Вот так, с трудом пытаясь развивать
Как бы клубок какой-то сложной пряжи, -
Вдруг и увидишь то, что должно называть
Бессмертием.
(«Метаморфозы»)

Годы испытаний. Как и у большинства бывших «обэриутов», судьба Заболоцкого впоследствии оказалась трагической: в 1938 г. он был арестован по ложному, сфабрикованному обвинению (и, конечно, не без влияния предыдущей «уничтожительной» критики «Торжества Земледелия»). Несколько лет он провел в лагерях и ссылке. Только в 1945 г., еще в Казахстане, ему удалось завершить начатое до ареста стихотворное переложение «Слова о полку Игореве». После окончательного освобождения и переезда в Москву, где он с семьей долго ютился по чужим углам, Заболоцкий вновь занялся переводами и классической, и современной грузинской поэзии.

Несравненно труднее давалось возвращение к собственному, оригинальному творчеству. В черновике одного из первых стихотворений, написанных в 1946 г. после долгого перерыва, сохранилась печальная шутка автора, что он «стараться горазд, да облезли от холода перышки». И все же воля и упорство победили.

Заболоцкий вернулся к своим излюбленным темам. «Завещание» явственно перекликается с такими стихами 30-х гг., как «Вчера, о смерти размышляя...» и «Бессмертие». Стихотворение «Слепой» проникнуто издавна свойственной поэту жаждой разглядеть «великое чудо земли». Родство природы и духовной жизни человека не просто декларируется поэтом, но нередко воплощается в выразительных образах и сюжетах. В картине приближения грозы проступает сходство с творчеством, с рождением поэзии:

Я люблю этот сумрак восторга, эту краткую ночь
вдохновенья,
Человеческий шорох травы, вещий холод на темной руке,
Эту молнию мысли и медлительное появленье
Первых дальних громов - первых слов на родном языке.
(«Гроза»)

В новых стихах Заболоцкого чувствовалась заметная эволюция поэтического стиля - отказ от демонстративной сложности, «нарочитости», по его выражению, стремление к большей ясности, использование, по определению исследовательницы Л. Я. Гинзбург, «энергии скрытых поэтических средств». Так, выразительность процитированной выше строфы достигнута и неброскими, но меткими эпитетами («человеческий шорох», «вещий холод»), и естественно возникающими паузами (ибо, как сказано в предыдущей строфе, «все труднее дышать»), и почти «слышному» громовому раскату, передаваемому стихом при помощи «медлительности» заключительной части фразы и ее переноса, «перетекания» из одной строки в другую.

Расширение тематики. С годами и накопленным жизненным опытом Заболоцкий, как с присущей ему скромностью писал он сам, «немножко научился присматриваться к людям и стал любить их больше, чем раньше». И это плодотворно и многообразно сказалось в его творчестве.

С размышлениями, в образной форме сконцентрировавшими плоды «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет» (например, «Есть лица, подобные пышным порталам, Где всюду великое чудится в малом...»), соседствуют картины вроде бы самого прозаического свойства, но теперь в ежедневном быте, который смолоду, во времена «Столбцов», зачастую казался Заболоцкому близнецом-двойником мещанства, открываются правда, поэзия, вековая история народной жизни, ее могучая очистительная стихия. Поэт говорит об этом с явным пафосом, пусть и смягченным доброй улыбкой:

Натрудив вековые мозоли,
Побелевшие в мыльной воде,
Здесь не думают о хлебосолье,
Ho зато не бросают в беде.
Благо тем, кто смятенную душу
Здесь омоет до самого дна,
Чтобы вновь из корыта на сушу
Афродитою вышла она!

Он создает и целый ряд вдумчивых психологических портретов («Жена», «Старая актриса», «В кино»), среди которых по страстному и горестному сопереживанию героине выделяется «Некрасивая девочка», увенчанная афористическим определением красоты:

Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?

Наконец, за несколько лет до появления произведений А. Солженицына и других авторов Заболоцкий прямо обратился к запретной лагерной теме, создав своеобразную, перекликающуюся с народными песнями и плачами балладу «Где-то в поле возле Магадана» (1956).

«Мысль - Образ - Музыка». В стихах Заболоцкого последних лет заметна большая лирическая «раскованность». Порой в них запечатлен даже оригинальный и откровенно драматический автопортрет («Воспоминание»):

Наступили месяцы дремоты...
То ли жизнь, действительно, прошла,
То ль она, закончив все работы,
Поздней гостьей села у стола.

Хочет пить - не нравятся ей вина,
Хочет есть - кусок не лезет в рот.

Ho даже в подобных произведениях, говорящих о глубоко личных переживаниях, например в цикле «Последняя любовь» (1956-1957), автор сохраняет целомудренную элегическую сдержанность тона. Когда в этом усматривали некий «холодок», Николай Алексеевич возражал: «Умный читатель под покровом внешнего спокойствия отлично видит игралище ума и сердца. Я рассчитываю на умного читателя. Фамильярничать с ним не хочу...»

Расчет на умного читателя проявляется и в склонности поэта безбоязненно вводить в свои стихи весьма разнообразный словарный материал, часто выступающий в неожиданных, дерзких сочетаниях. В этом смысле характерно уже появление в «Стирке белья» Афродиты, да еще в «компании» с «корытом», «онучами», «вековыми (прекрасный, многозначительный эпитет!) мозолями», а с другой стороны - обращение к прозаизмам в сугубо лирическом контексте:

Я различал полей зеленоватых призму,
Туманно-синий лес, прижатый к организму
Моей живой земли, гнездился между нив.
(«Воздушное путешествие»)

Нередко за кажущимся «холодком» спокойно уравновешенной интонации вспыхивает искорка улыбки и является стилистический прием, освоенный еще в экспериментальной школе «Столбцов»:

Плывет белоснежное диво,
Животное, полное грез,
Колебля на лоне залива
Лиловые тени берез.
(«Лебедь в зоопарке»)

Добродушно-усмешливая характеристика лебеди как «животного», к тому же «полного грез», напоминает аналогично названных персонажей давних стихов («Спит животное Собака, дремлет птица Воробей» и т. д.), да и фигурки зверей, которые «сидят в отдаленье, приделаны к выступам нор», тоже как бы почерпнуты из «Столбцов» («жених, приделанный к невесте» - в стихотворении «Свадьба»).

И все это органически сочетается с утонченной живописностью и гармонической звукописью («КоЛебЛя на Лоне заЛИва ЛИЛОвые тени берез») и впечатляющим пластическим образом лебеди: «вся она как изваянье приподнятой к небу волны». Это слияние «разновременных» приемов тем естественнее, что, как справедливо считал сам поэт, «способность пластически изображать явления» проявилась у него еще в эпоху «Столбцов». И действительно, давняя строка о том, как в море «словно идол ходит вал», в известном смысле послужила предшественницей сравнения лебеди с изваянием волны.

В своих лучших произведениях Заболоцкому удалось блестяще осуществить творческий принцип: «Мысль - Образ - Музыка - вот идеальная тройственность, к которой стремится поэт».

Он по праву вошел в число лучших русских поэтов XX в., дав оригинальное творческое истолкование взаимоотношений природы и человека, который открывает в ней все новые соответствия своему внутреннему миру.

Кто хоть раз слышал пронзительные и трогательные строки романса «Признание» («Зацелована, околдована…»), тот, конечно, услышал эти слова и музыку в себе, в своем сердце: это я так чувствую, это моя душа рвется от бесконечной нежности, это я и плачу, и утешаю. Эти стихи написал за год до смерти 54-летний поэт Николай Заболоцкий. Он прожил недлинную, но очень трудную жизнь, полную житейских неурядиц, творческих поисков, моральных и физических страданий.

Воспитание и учеба

Отец Н. А. Заболоцкого был земским агрономом сельскохозяйственных ферм близ Казани, затем в деревне Сернур (республика Марий Эл). Сразу после революции отец был заведующим фермой-совхозом уездного города Уржума, где Николай окончил среднюю школу. Из детских лет будущий поэт вынес любовь к вятской природе, интерес к работе отца, пристрастие к книгам и раннее осознание своего призвания поэта. В 1920 г. он уехал в Москву, через год - в Петроград. Там он поступил в Педагогический институт им. Герцена на факультет русского языка и литературы.

Студенческие годы Заболоцкого, как и многих других в то время, были голодными и неустроенными, а поставленная цель - стать поэтом - мучила поисками собственного лирического голоса. Он увлекался поэтами начала века: , Мандельштамом, Гумилёвым, . Но постепенно пришел к пониманию того, что ему ближе классики русской поэзии XVIII, XIX веков, а из современных - Велимир Хлебников.

В поисках пути

Время подражаний и ученичества закончилось к 1926 году, когда начинающий поэт нашел, наконец, свой собственный поэтический метод, определил круг его применения. В 1926-1928 годах основной темой его стихотворений стали зарисовки моментов городской жизни, полный контрастов и противоречий того времени. Заболоцкому, выросшему среди сельских пейзажей, город виделся то зловещим и враждебным, то необычайно привлекательным, причудливым и живописным. В письмах будущей жене Е. Клыковой он писал, что запутывается в своем отношении к городу и дерется «против него».

Определяя свою тему в отношении города, Заболоцкий тогда еще пришел к выводу, что социальные проблемы находятся в прямой взаимосвязи и взаимозависимости людей и природы. В таких стихотворениях 1926 года, как «Лицо коня», «Новый быт», «Вечерний бар», «Ивановы», «Свадьба» и другие, просматривается убеждение поэта в том, что причиной духовной ограниченности горожан является их уход от естественной жизни в ладу с природой и забытый долг перед ней. Становление творческой позиции Николая Алексеевича способствовали еще два обстоятельства - увлечение живописью , Филонова, Брейгеля и сотрудничество в литературном Объединении реального искусства, в частности с Хармсом, Введенским, Вагиновым и другими, называющими себя обериутами.

Первый сборник. Травля. Переводы

«Столбцы» - первая книжка поэта. Она вышла в 1929 году и содержала всего 22 стихотворения. Ее одобрили авторитетные писатели и критики: В. Каверин, С. Маршак, Ю. Тынянов и другие. Но потом появилась враждебная критика. Травля усилилась после того, как он опубликовал поэму «Торжество земледелия» (1933). Его заклеймили поборником формализма и апологетом чуждой идеологии. Поэтому новая книга стихов, подготовленная к печати в том же, 1933 году, уже не увидела свет. Но поэт продолжал работать. Сотрудничество в детских журналах «Чиж» и «Ёж» давало некоторый заработок. Кроме того, он перевел «Витязя в тигровой шкуре» Ш. Руставели, «Гаргантюа и Пантагрюэля» Ф. Рабле и «Тиля Уленшпигеля» Д. Костера.

Философская лирика

Творчество Заболоцкого все более наполнялось философским содержанием под влиянием поэзии Державина, Пушкина, Гете и Хлебникова, а также трудов Григория Сковороды, Вернадского и других философов. Работы Циолковского, с которыми он познакомился в 1932 году, тоже произвели на поэта неизгладимое впечатление. Он даже написал ему письмо, в котором рассказал, что его глубоко волнуют проблемы, над которыми думает ученый, и что в своих неопубликованных стихах и поэмах он также пытался их разрешать. Основа натурфилософии Николая Алексеевича заключается в том, что мироздание - единая система, в которой объединены формы живой и неживой материи, вечно взаимодействующие и взаимопревращающиеся. Человек как высшее сознательное существо должен преобразовывать природу и видеть в ней и ученицу, и учительницу. Социальное совершенствование человечества приведет в итоге к социальной справедливости и в отношении к природе.

Арест и лагеря

Недолгое благополучие, когда увидел свет его второй сборник («Вторая книга» - 1937), когда было начато переложение «Слова о полку Игореве», когда увлекли переводы с грузинского, закончилось. 19 марта 1938 г. Заболоцкий вдруг был арестован. Основанием к обвинению послужили статьи и рецензии критиков, искажавшие суть его творчества. «Наказание» он отбывал в концлагерях Дальнего Востока и Алтайского края до 1944 г. Потом - несколько месяцев 1945 года уже в окружении семьи жил в г. Караганде. После восстановления в Союзе писателей (1946) Заболоцкому было разрешено жить в Москве.

Последнее десятилетие

Московский период жизни и творчества Заболоцкого был плодотворным: он много писал, переводил, выпустил последний прижизненный сборник, восторженно принятый авторитетным ценителем поэзии К. И. Чуковским. Но 14 октября 1958 г. сердечный приступ оборвал жизнь большого русского поэта.

Творчество Н. Заболоцкого

Николай Заболоцкий принадлежит к поколению писателей, вступивших в литературу после революции. Его отличали упорная работа над совершенствованием поэтического мастерства, развитие собственной концепции, критическое отношение к своим произведениям и к их подбору. Заболоцкий считал, что нужно писать не отдельные стихотворения, а книгу.

Заболоцкий очень внимательно относился к человеческой душе . Отсюда психологически насыщенные сюжетные зарисовки («Жена », «Неудачник », «В кино », «Некрасивая девчонка », «Старая актриса ») и наблюдения над тем, как душа и судьба отражаются во внешности человека («О красоте человеческих лиц », «Портрет »). Также для поэта большое значение имела красота природы и ее воздействие на внутренний мир человека. И наконец целый ряд работ Заболоцкого связан с интересом к истории и эпической поэзии («Рубрук в Монголии »). Поэт создал свою формулу творчества , триаду «мысль - образ – музыка». Критики называли творчество Заболоцкого «поэзией мысли».

В творчестве поэта отчётливо выделяются три основных периода . В первом раннем периоде заметно влияние эстетики обериутов (был одним из создателей группировки ОБЕРИУ). В своей декларации они называли себя поэтами «голых конкретных фигур, вплотную придвинутых к глазам зрителя».

Поэтому лирика 1920-х годов – это обличение бездуховности мещанского мира периода нэпа , жадности людей к материальному, которая мешает чувствовать красоту мира. Образы этих ранних стихов, вошедших в сборник «Столбцы », отличаются рельефностью и неожиданностью. Так в стихотворении «Свадьба » поэт сатирически рисует стаю «мясистых баб», которые едят «густые сласти». В «Вечернем баре » изображена атмосфера пивного погребка, названного бутылочным раем. Блик света, отражённый в пивной кружке, трансформируется в неожиданный образ - «в бокале плавало окно».

В конце 1920-х - начале 1930-х годов в поэзию Заболоцкого приходит его главная тема - тема природы . Сын агронома, Заболоцкий, с детства видел в природе живое существо, наделённое разумом. И по мысли поэта, социалистическая революция должна освободить от эксплуатации не только людей, но и животных. Человек для него – венец природы, «мысль её, зыбкий ум её». И всё же человек не царь, а сын природы. Поэтому он должен не покорять природу, а бережно вести её от «дикой свободы», «где от добра неотделимо зло», в мир разума, гармонии и солнца. Эти мысли звучат в стихотворении «Я не ищу гармонии в природе... ».

В 1930-е годы Заболоцкий изучает труды Энгельса и Циолковского и пишет натурфилософские стихи о жизни и смерти, смерти и бессмертии . Заболоцкий уверен, что человек – это скопление атомов, а после смерти, в процессе перерождений материи, он может стать частью природы. Это отражено в стихотворениях «Метаморфозы » и «Завещание ».

В послевоенной лирике 1940-х годов поэт раскрывает тему памяти и преемственности поколений («Журавли ») и тему войны («В этой роще берёзовой ...»), которая дается нелегко. Вторя Тютчеву, Заболоцкий воспевает в поздних стихах и «последнюю любовь». Но его чувство полно горечи. То поэт признаётся, что «слезами и стихотвореньями» обожжёт «свою горькую, милую...», то душа его «кричит от боли», то между ним и его радостью «встаёт стена чертополоха», потому что «их песенка спета» и «счастья до гроба не будет, мой друг».

В целом стихи Заболоцкого отличаются свежестью художественных образов, повышенной музыкальностью, глубокой мыслью и искренним чувством.

Жизнь и творчество Н.А.Заболоцкого.

Подготовила

Е. А. Букурова – педагог дополнительного образования МАУДО «Дом детского творчества»

станицы Старомиснской Краснодарского края

2017 год

Цели и задачи работы:

• проанализировать творчество

Н.А.Заболоцкого;

• рассмотреть идейно-художественное звучание лирики Н.А.Заболоцкого;
• изучить критическую литературу, а также материалы Интернет сайтов по выбранной теме.

Н.А.Заболоцкий

• Заболоцкий - один из самых недооцененных авторов того времени – поэт Н. Заболоцкий. Все знают, что Ахматова – гений, но не каждый может процитировать ее стихи. То же касается и Блока или Цветаевой. А вот творчество Заболоцкого знают практически все – но многие понятия не имеют, что это именно Заболоцкий. «Зацелована, околдована, с ветром в поле…», «Душа обязана трудиться…» и даже «Котя, котенька, коток…». Все это – Заболоцкий Николай Алексеевич. Стихи принадлежат его перу. Они ушли в народ, стали песнями и детскими колыбельными, имя автора превратилось в лишнюю формальность. С одной стороны – самое искреннее признание в любви из всех возможных. С другой – вопиющая несправедливость по отношению к автору.

• Признание Зацелована, околдована, С ветром в поле когда-то обвенчана, Вся ты словно в оковы закована, Драгоценная моя женщина! Не веселая, не печальная, Словно с темного неба сошедшая, Ты и песнь моя обручальная, И звезда моя сумасшедшая. Я склонюсь над твоими коленями, Обниму их с неистовой силою, И слезами и стихотвореньями Обожгу тебя, горькую, милую. Отвори мне лицо полуночное, Дай войти в эти очи тяжелые, В эти черные брови восточные, В эти руки твои полуголые. Что прибавится - не убавится, Что не сбудется - позабудется... Отчего же ты плачешь, красавица? Или это мне только чудится ?

• Проклятие недооцененности коснулось не только стихов поэта, но и собственно его жизни. Она всегда был «не в масть». Не соответствовал стандартам, представлениям и чаяниям. Для ученого он был слишком поэт, для поэта – слишком обыватель, для обывателя – слишком мечтатель. Его дух никак не соответствовал его телу. Блондин среднего роста, круглолицый и склонный к полноте, Заболоцкий производил впечатление человека основательного и степенного. Солидный молодой человек весьма прозаической наружности никак не соответствовал представлениям об истинном поэте – чувствительном, ранимом и мятущемся. И только люди, знавшие Заболоцкого близко, понимали, что под этой внешней бутафорской важностью скрывается удивительно чуткий, искренний и жизнерадостный человек.

• Заболоцкого Даже литературный кружок, в котором оказался Николай Алексеевич Заболоцкий, был «неправильный». Обэриуты
• – беспардонные, смешливые, парадоксальные, казались самой неподходящей компанией для серьезного молодого человека. А между тем Заболоцкий был очень дружен и с Хармсом, и с Олейниковым, и с Введенским.
• Еще один парадокс несоответствия – литературные предпочтения Заболоцкого. Известные советские поэты оставляли его равнодушным. Не любил он и высоко ценимую окололитературной средой Ахматову. А вот неприкаянный, мятущийся, призрачно-сюррелистичный Хлебников казался Заболоцкому поэтом великим и глубоким. Мировосприятие этого человека болезненно контрастировало с его внешностью, его образом жизни и даже происхождением.

Жизнь и творчество

Н.А.Заболоцкий родился Казани в семье агронома. Детские годы Николая прошли в селе Сернур Вятской губернии.

Здесь крестили будущего поэта Николая Заболоцкого.

В 1921 году Николай Заболоцкий поступил в педагогический институт им. Герцена в Ленинграде. За годы учебы сблизился с группой молодых авторов, «обериутов»

(«Объединение реального искусства).

Столкновение с «вывернутым наизнанку» миром казармы сыграло в судьбе Заболоцкого роль своеобразного творческого катализатора: именно в 1926-1927 годах он написал первые свои настоящие поэтические произведения .

• Кроме того, Заболоцкий начал заниматься переводами. «Витязь в тигровой шкуре» до сих пор знаком читателям именно в переводе Заболоцкого. Кроме этого, он перевел и переложил для детских изданий «Гаргантюа и Пантагрюэля», «Тиля Уленшпигеля» и один раздел «Путешествий Гулливера». Маршак, переводчик № 1 страны, высоко отзывался о работах Заболоцкого. Тогда же поэт начал работать над переводом со старославянского «Слова о полку Игореве». Это была огромная работа, проделанная необыкновенно талантливо и тщательно. Переводил Заболоцкий и Альберто Саба, мало известного в СССР итальянского поэта.

• Женитьба В 1930 году Заболоцкий женился на Екатерине Клыковой. Друзья-обэриуты отзывались о ней исключительно тепло. Даже язвительные Хармс и Олейников были очарованы хрупкой молчаливой девушкой. Жизнь и творчество Заболоцкого были тесно связаны с этой удивительной женщиной. Заболоцкий никогда не был богат. Более того, он был беден, иногда попросту нищ. Скудные заработки переводчика едва позволяли содержать семью. И все эти годы Екатерина Клыкова не просто поддерживала поэта. Она полностью передала ему бразды правления семьей, никогда ни в чем с ним не споря и ничем не упрекая. Даже друзья семьи поражались преданности женщины, отмечая, что есть в такой самоотверженности что-то не совсем естественное. Уклад дома, малейшие хозяйственные решения – все это определял только Заболоцкий.

В 1946 году Заболоцкий вернулся в Москву; его восстановили в Союзе писателей. Работал над переводами грузинских поэтов, посетил Грузию. В 1950-е вышли стихи «Некрасивая девочка», «Старая актриса» и др., которые сделали его имя широко известным. Однако здоровье поэта было сильно подорвано ссылкой. В 1955 году у Заболоцкого случился первый инфаркт, а 14 октября 1958 года его сердце остановилось навсегда.

« ВЕЧЕРНИЙ БАР»

• По потолкам они качали Бедлам с цветами пополам. Один рыдает, толстопузик, Другой кричит: "Я - Иисусик, Молитесь мне, я на кресте, В ладонях гвозди и везде!" К нему сирена подходила, И вот, тарелки оседлав, Бокалов бешеный конклав Зажегся, как паникадило. Глаза упали, точно гири, Бокал разбили, вышла ночь, И жирные автомобили, Схватив под мышки Пикадилли, Легко откатывали прочь. А за окном в глуши времен Блистал на мачте лампион. Там Невский в блеске и тоске, В ночи переменивший краски, От сказки был на волоске, Ветрами вея без опаски. И как бы яростью объятый, Через туман, тоску, бензин, Над башней рвался шар крылатый И имя "Зингер" возносил.

В глуши бутылочного рая, Где пальмы высохли давно, Под электричеством играя, В бокале плавало окно. Оно, как золото, блестело, Потом садилось, тяжелело, Над ним пивной дымок вился... Но это рассказать нельзя. Звеня серебряной цепочкой, Спадает с лестницы народ, Трещит картонною сорочкой, С бутылкой водит хоровод. Сирена бледная за стойкой Гостей попотчует настойкой, Скосит глаза, уйдет, придет, Потом с гитарой на отлет Она поет, поет о милом, Как милого она любила, Как, ласков к телу и жесток, Впивался шелковый шнурок, Как по стаканам висла виски, Как, из разбитого виска Измученную грудь обрызгав, Он вдруг упал. Была тоска, И все, о чем она ни пела, Легло в бокал белее мела.

• Мужчины тоже всё кричали, Они качались по столам,

ТЕМА ЧЕЛОВЕКА И ПРИРОДЫ

Лирика Н. А. Заболоцкого носит философский характер. Его стихотворения проникнуты размышлениями о природе, о месте в ней человека, о борьбе сил хаоса и сил разума, гармонии.

Умирая, человек перевоплощается, обретает новую жизнь в природе. Удивительны мир природы и мир человека в произведениях Н. А. Заболоцкого. Воссозданные с замечательным поэтическим мастерством, они зовут читателя к глубоким раздумьям о смысле жизни, о сущности мироздания.

ФИЛОСОФСКАЯ ЛИРИКА

Н. А.Заболоцкий принадлежит к первому поколению русских писателей, вступивших в литературу уже после революции. Вся его жизнь - это подвиг ради поэзии. Когда заходит разговор о поэтическом мастерстве, всегда вспоминают Заболоцкого. Но главное качество и достоинство его поэзии - все-таки ее философичность.

К. И. Чуковский писал: "Кое-кому из нынешних эти мои строки покажутся опрометчивой и грубой ошибкой, но я отвечаю за них всем своим семидесятилетним читательским опытом". Так Чуковский подкрепил свое мнение о Заболоцком, которое он выразил в трех словах - подлинно великий поэт.

ИСТОЧНИКИ

1.Николай Заболоцкий. Вешних дней лаборатория: Стихотворения и поэма-М.:Молодая гвардия,1987.

2. Заболоцкий Н. Н. Жизнь Н. А. Заболоцкого. М., 1998

3. Заболоцкий Н. А. Изб. Соч. М., 1991

4. Заболоцкий Н. А. В роще берёзовой. Столбцы и поэмы. М., 2004

5. fb.ru . Николай Заболоцкий: биография, творчество.

6.Шаблон слайда http//aida.ucoz.ru