Его называли лучшим физиком-теоретиком своего времени, а главным его качеством коллеги считали умение предельно ясно представлять простоту протекающих в природе процессов и явлений. Особенно он гордился, когда ему удавалось, по его собственному выражению, «тривиализовать задачу».
Родился будущий теоретик 22 января 1908 года (9 января по старому стилю) в Баку. Его отец был инженером-нефтяником, а мать - врачом, занимавшимся научными изысканиями в области физиологии. Семья жила в достатке, и у Льва было счастливое детство. Он исключительно рано проявляет способности к точным наукам, в 12 лет уже умеет интегрировать и дифференцировать, а в тринадцатилетнем возрасте блестяще оканчивает среднюю школу. По мнению родителей, мальчик еще слишком мал для поступления в университет, а потому они отправляют его в коммерческое училище, где он в течение одного года изучает экономические науки.
В 1922 году Ландау поступает в университет сразу на два факультета - химический и физико-математический. Через 2 года физико-математический факультет Азербайджанского государственного университета был реорганизован в педагогический, и Лев Давидович вынужден перевестись в Ленинградский университет. В 1927 году Лев Ландау заканчивает учебу на физическом отделении ЛГУ. Еще за год до окончания он получил должность сверхштатного аспиранта. Ему всего 12 лет, но на его счету уже 4 опубликованных научных работы, в том числе статья «К теории спектров двухатомных молекул». В другой статье, посвященной проблеме торможения в волновой механике, юный теоретик впервые ввел описание состояния систем с помощью матрицы плотности.
В то время теоретическая физика развивалась в России без крупного и общепризнанного руководителя, как бы сама по себе, в процессе взаимного общения ученых на семинарах. В такой ситуации большое значение имели поездки молодых ученых за границу. В первый раз Лев Ландау едет в зарубежную командировку в 1929 году. Он посещает Германию, Швейцарию, Англию, Нидерланды и Данию. Особенно много дает молодому исследователю общение с Нильсом Бором. Впоследствии Ландау считал его своим единственным учителем в теоретической физике. Искренняя дружба между учеником и учителем сохранилась на всю жизнь. За границей Лев Ландау исследует магнитные свойства электронов, а также занимается проблемами релятивистской квантовой механики совместно с Рональдом Ф. Пайерсом. Эти работы делают его известным в мире физиком-теоретиком.
В 1931 году Лев Ландау возвращается в Ленинград и некоторое время работает в знаменитом Ленинградском физико-техническом институте. В 1932 году от физтеха «отпочковался» Харьковский физико-технический институт, и Ландау переезжает. В 1934 году АН СССР присуждает Льву Ландау степень доктора физико-математических наук без защиты диссертации. В представлении отмечается важная черта Льва Давидовича как ученого - виртуозное применение математического аппарата для решения сложных задач. В те годы Харьков превратился в центр теоретической физики. Ученый создает великолепную научную школу, попасть в которую чрезвычайно трудно. Ландау разработал требования, предъявляемые к «соискателям», которые он назвал «теоретическим минимумом». Хотя желающих было огромное количество, преодолеть эту планку за 30 лет существования семинара смогли всего 43 человека. К этим способным молодым ученым Ландау относился с большим вниманием, предоставляя им свободу в выборе предмета исследования и не жалел своего времени для совместных экспериментов. Ученики и коллеги уважительно называли Льва Давидовича доктором Дау. Среди семинаристов был и Евгений Михайлович Лившиц, ставший ближайшим сподвижником Ландау, соавтором многих его работ и личным другом. В 1935 году Ландау и Лившиц создают серию учебников, выдержавших множество переизданий и дополнений и заслуженно признанных классическими. За этот труд теоретики была удостоены Ленинской премии (1962).
В 1935 году академику П. Л. Капице не позволяют вернуться в Кембридж, где у него была лаборатория, и вынуждают остаться в СССР. Специально для него в Москве создается Институт физических проблем. В 1937 году по приглашению Петра Леонидовича в Москву переезжает Ландау, а в 1938 году - и Лившиц. В «капицинском» институте Лев Давидович создает отдел, теоретической физики, которым и руководит до конца своих дней.
 Л.Д. Ландау, 1938 |
В 1938-1939 годах его работа прерывается: ученый был арестован по обвинению в шпионаже в пользу фашистской Германии и заключен в тюрьму. В день его ареста, 28 апреля 1938 г., Петр Леонидович Капица написал Сталину письмо с просьбой об его освобождении. Он указывал, что Ландау и Фок - два самых сильных советских теоретика и что их потеря будет очень ощутимой как для Института, так и для советской и мировой науки.
"Конечно, ученость и талантливость, как бы велики они ни были, не дают права человеку нарушать законы своей страны, и, если Ландау виноват, он должен ответить, - продолжал Капица. "Но я очень прошу вас, ввиду его исключительной талантливости, дать соответствующие указания, чтобы к его делу отнеслись очень внимательно".
Письмо Капицы было и смелым, и умным. Он объяснил, каким образом Ландау мог нажить себе врагов: ..."Следует учесть характер Ландау, который, попросту говоря, скверный, - писал Капица. "Он задира и забияка, любит искать у других ошибки и когда находит их, в особенности у важных старцев, вроде наших академиков, то начинает непочтительно дразнить".
Капица продолжал прилагать усилия, чтобы защитить Ландау, который был освобожден ровно через год после своего ареста. Капице пришлось написать короткое письмо на имя Л.П. Берии, нового главы НКВД, в котором он поручился за лояльное поведение Ландау.
Возможно, также сыграло свою роль письмо в защиту Ландау, направленное советскому правительству Нильсом Бором.
Еще в детстве, увлёкшись наукой, Ландау дал себе завет никогда «не курить, не пить и не жениться». Также, он считал, что брак – это кооператив, ничего общего не имеющий с любовью. Однако он встретил выпускницу химического факультета Конкордию (Кору) Дробанцеву, которая разошлась со своим первым мужем. Она поклялась, что не будет ревновать его к другим женщинам, и с 1934 года они жили вместе в гражданском браке. Ландау считал, что более всего разрушают брак ложь и измена, и поэтому они заключили «пакт о ненападении в супружеской жизни» (по задумке Дау), который давал относительную свободу обоим супругам в романах на стороне. Официальный брак был между ними заключён в 1946 после рождения сына Игоря. Игорь Львович Ландау окончил Физический факультет МГУ, физик-экспериментатор в области физики низких температур.
Единственной не физической теорией Ландау была теория счастья. Он считал, что каждый человек должен и даже обязан быть счастливым. Для этого он вывел простую формулу, которая содержала три параметра: Работа; Любовь; Общение с людьми.
Любовь . Слова Белинского «Любовь - поэзия и солнце жизни!» - приводили Дау в восторг. Его идеал мужчины восходил к отважному рыцарю, покорителю дамских сердец, который треть жизни отдаёт любовным похождениям. Дау и сам понимал, что это книжный образ, но к любви он все же относился серьёзно.
Общение с людьми . Вот это удалось Ландау. Он не мог жить без постоянного общения с коллегами, со студентами и друзьями. Знакомых у него было великое множество, кроме того, общение включало и семинар, и беседы с учениками, и письма.
7 января 1962 года случилось несчастье. Лев Давидович был за рулем машины, мчавшейся по обледенелой дороге, когда автомобиль занесло и он столкнулся с грузовиком. Из всех находившихся в автомобиле серьезно пострадал только Ландау. С переломом основания черепа, ребер и тазовых костей он был отправлен в больницу. Шесть недель великий физик не приходил в сознание, несколько раз врачи признавали его состояние безнадежным. Так, из Канады в Москву прилетел крупнейший нейрохирург, член Лондонского королевского общества Пенфилд. Хотя к Ландау вернулось сознание, его умственные способности восстанавливались очень медленно, и он так и не смог вернуться к творческой работе. В том же роковом 1962 году Лев Ландау был удостоен Нобелевской премии по физике «за основополагающие теории конденсированной материи, в особенности жидкого гелия». В Стокгольм на церемонию вручения ученый по понятным причинам не поехал. Премию ему вручил в Москве посол Швеции в СССР.
Нобелевский и «Ленинский» лауреат, Герой Социалистического Труда, Ландау скончался 1 апреля 1968 года в результате осложнений, возникших после полученных шесть лет назад травм. С уходом великого ученого кончилась целая эпоха в теоретической физике: эра Дау.
В истории науки он останется одной из легендарных фигур ХХ века, - века, заслужившего трагическую честь называться атомным. По прямому свидетельству Ландау, он не испытывал ни тени энтузиазма, участвуя в бесспорно героической эпопее создания советской ядерной энергетики. Им двигали только гражданский долг и неподкупная научная честность. В начале 50-х годов он сказал.
О том, как прямо из застенков НКВД физик отправился делать свою нобелевскую работу, о теории счастья и о том, кто на самом деле бывает ученым, рассказывает очередной выпуск рубрики «Как получить Нобелевку».
Лев Давидович Ландау
Нобелевская премия по физике 1962 года (единолично). Формулировка Нобелевского комитета: «За новаторские теории конденсированных сред, в особенности жидкого гелия (for his pioneering theories for condensed matter, especially liquid helium)».
Наш герой родился в Баку в семье двух неординарных евреев. Отец, Давид Львович Ландау, был инженером-нефтяником и нефтяником-ученым. Например, он был автором статьи «Способ тушения горящего нефтяного фонтана». Мать, Любовь Вениаминовна Гаркави, была ученым-фармакологом и токсикологом, автором статей о дигиталисе, об иммунитете жаб к собственному яду, а также учебника по экспериментальной фармакологии.
Семья Ландау. 1910 год
Wikimedia Commons
Младший ребенок в семье рано проявил свою гениальность. Дифференцировать он научился в 12, интергрировать в 13. Поступил в 14 в Бакинский университет, сразу на два факультета – на физмат и на химфак, в 16 за особые заслуги переведен в Ленинград, в 19 лет стал аспирантом в Ленинградском физтехе – и в том же возрасте сделал свои первые работы, которые заставили говорить о нем весь мир. В частности, Дау (наш герой терпеть не мог свое имя Лев) ввел понятие матрицы плотности, ставшее основополагающим в квантовой статистике.
В 1929 году, в возрасте 21 года, Ландау отправили от Наркомата просвещения в командировку в Германию для продолжения образования. Там он общался с Эйнштейном, Борном, Гейзенбергом, Вигнером, Дираком и учился у Бора, которого считал единственным своим учителем. Кроме того, он познакомился с Капицей, с которым потом будет работать. Под руководством Бора Ландау сделал важнейшую работу о диамагнетизме электронного газа, которая его прославила.
В 1930 году Ландау уже вел себя как звезда, давал интервью (правда, в основном, студенческим газетам), говоря иногда очень важные вещи, а иногда – откровенно эпатажные. Например, пассаж о гуманитарных науках: «…после революции на гуманитарные науки не обращали должного внимания, отдавая предпочтение техническим наукам. Это было абсолютно необходимо, но теперь – другое дело. Лично я считаю, что сейчас слишком много средств тратится на псевдонауки, как, например, историю литературы, историю искусства, философию и др. Но что же делать. Разве не главное то, что мы имеем возможность наслаждаться хорошей литературой и искусством. Литературные, историко-искусствоведческие и метафизические безделушки ни для кого не представляют ценности, кроме идиотов, занимающихся ими. Кто поверит, что науку можно построить только на словах».
В 1931 году Дау уже в статусе мировой знаменитости (в 23-то года!) вернулся в Ленинград. Еще до отъезда Ландау, мягко скажем, не ладил с руководителем ФТИ Абрамом Иоффе, постоянно отпускал в его сторону уничижительные реплики («вы не физик, вы талмудист» и тому подобное) – и как только пришло хорошее предложение с переездом в другую столицу, в тогдашний центр Украинской ССР, Харьков, он сразу же согласился возглавить теоретический отдел Украинского физико-технического института (УФТИ). Именно там была знаменитая школа Ландау, именно там сформировался знаменитый теорминимум Ландау из девяти экзаменов, сдавшие который считались учениками Дау (существовал даже официальный список сдавших). Именно там начался знаменитый Ландафшиц – «Курс теоретической физики» в 10 томах под авторством Ландау и второго из сдавших теорминимум – Евгения Михайловича Лифшица. Впрочем, и тут характер Дау дал себя знать – не поладив с одним из первых своих учеников, Леонидом Пятигорским, он вычеркнул его и из списков сдавших теорминимум (точнее – не включил позднее, когда составлял), и из соавторов первого тома Ландавшица, хотя Пятигорский написал большую его часть. «Отлучил от церкви».
Команда УФТИ
Wikimedia Commons
В 1937 году Ландау переезжает в Москву – к отстроившему свой персональный институт Петру Леонидовичу Капице. Там уже вовсю шли работы по жидкому гелию, и хороший теоретик (а лучше – гениальный, как Дау) был очень нужен.
1938 год стал очень важным. 8 января 1938 года в Nature выходит статья Капицы «Вязкость жидкого гелия при температурах ниже лямбда-точки». В ней мир был извещен об открытии сверхтекучести гелия-4: способности жидкого гелия течь без вязкости. Благодаря этому жидкий гелий мог протекать сквозь любой капилляр, «выбираться» по стенкам сосуда, и при этом, если вращать ротор внутри сверхтекучего гелия, ротор встречал сопротивления, как будто бы вязкость есть. Нужно было объяснить наблюдаемое. Естественно, Капица поделился с сотрудником всеми данными еще до публикации. Однако с работой Ландау пришлось задержаться на год: в апреле 1938 года его арестовывают по обвинению в шпионаже в пользу Германии.
Фотографии из дела Ландау
Wikimedia Commons
Капица мгновенно начал борьбу за освобождение своего сотрудника: он не боялся писать Сталину лично.
В день ареста в Кремль уходит письмо:
«Товарищ Сталин!
Сегодня утром арестовали научного сотрудника Института Л. Д. Ландау. Несмотря на свои 29 лет, он вместе с Фоком - самые крупные физики-теоретики у нас в Союзе. Его работы по магнетизму и по квантовой теории часто цитируются как в нашей, так и в заграничной научной литературе. Только в прошлом году он опубликовал одну замечательную работу, где первый указал на новый источник энергии звездного лучеиспускания. Этой работой дается возможное решение: "почему энергия солнца и звезд не уменьшается заметно со временем и до сих пор не истощилась". Большое будущее этих идей Ландау признают Бор и другие ведущие ученые.
Нет сомнения, что утрата Ландау как ученого для нашего института, как и для советской, так и для мировой науки, не пройдет незаметно и будет сильно чувствоваться. Конечно, ученость и талантливость, как бы велики они ни были, не дают право человеку нарушать законы своей страны, и, если Ландау виноват, он должен ответить. Но я очень прошу Вас, ввиду его исключительной талантливости, дать соответствующие указания, чтобы к его делу отнеслись очень внимательно. Также, мне кажется, следует учесть характер Ландау, который, попросту говоря, скверный. Он задира и забияка, любит искать у других ошибки и когда находит их, в особенности у важных старцев, вроде наших академиков, то начинает непочтительно дразнить. Этим он нажил много врагов.
У нас в институте с ним было нелегко, хотя он поддавался уговорам и становился лучше. Я прощал ему выходки ввиду его исключительной даровитости. Но при всех своих недостатках в характере мне очень трудно поверить, что Ландау был способен на что-нибудь нечестное.
Ландау молод, ему представляется еще многое сделать в науке. Никто, как другой ученый, обо всем этом написать не может, поэтому я и пишу Вам».
Сталин не ответил, но Капица не унялся и подключил Бора, который тоже написал письмо Сталину с фразой «Я не могу представить себе, чтобы проф. Ландау, голова которого занята только мыслями о теоретической физике, мог совершить что-либо такое, что оправдывало бы его арест».
Но только через год после ареста еще одно письмо Капицы, на сей раз – к Берии, возымело действие:
Прошу освободить из-под ареста арестованного профессора физики Льва Давидовича Ландау под мое личное поручительство.
Ручаюсь перед НКВД в том, что Ландау не будет вести какой-либо контрреволюционной деятельности против советской власти в моем институте, и я приму все зависящие от меня меры к тому, чтобы он и вне института никакой контрреволюционной работы не вел. В случае, если я замечу со стороны Ландау какие-либо высказывания, направленные во вред советской власти, то немедленно сообщу об этом органам НКВД.
П. Капица».
Удивительно, но Ландау вышел (уголовное дело против него формально будет прекращено только в 1990 году) и продолжил занятия по объяснению сверхтекучести.
Почтовая марка, посвященная открытию сверхтекучести
Wikimedia Commons
В 1938 году, пока Ландау был в тюрьме, Ласло Тисса предположил, что жидкий гелий в действительности представляет собой вырожденный идеальный бозе-газ, а атомы, находящиеся в основном состоянии, движутся через жидкость без трения. Ландау в своей работе 1941 года показал несостоятельность работы Тисса и предложил свою теорию: существования двух компонент в жидком гелии, двух типов квазичастиц: фононов, описывающих относительно нормальное прямолинейное распространение звуковых волн при малых значениях импульса и энергии, и «ротонов», описывающих вращательное распространение волн. По мнению Ландау, все экспериментальные проявления сверхтекучести представляют собой различные вклады фононов и ротонов, а также их взаимодействие.
По словам Ландау, жидкий гелий можно рассматривать как «нормальную» компоненту, погруженную в сверхтекучий «фон». В итоге в экспериментах по вытеканию гелия в узкий капилляр сверхтекучая компонента течет, в то время как фононы и ротоны сталкиваются со стенками, которые удерживают их. А вот в случае с ротором, вращающимся в жидком гелии, вклад сверхтекучей компоненты ничтожно мал.
Сверхтекучий гелий
Wikimedia Commons
При этом теория Ландау опиралась на совершенно новый математический аппарат, который в итоге и привел Льва Дмитриевича к Нобелевской премии 1962 года. Кстати, очень интересно было бы посмотреть, как вел бы себя «хулиган» Ландау во время церемонии вручения премии? Сказал бы какую-то дерзость королю – или коллегам? Высказал бы мнение о том, что литература, за которую тоже вручают премии, – недостойна научного изучения?
Говорить о личности Ландау как человека очень сложно. Характер нашего героя был не просто «не сахар», а вообще ужасен (раз уж сам Капица использует этот факт в письме Сталину). Может быть, именно из-за общего фона те немногочисленные люди, к кому Ландау относился по-человечески, воспринимали это как чудо и считали Дау человеком потрясающих душевных качеств. Дополнительным штрихом будут отношения Ландау с женщинами (многочисленными) и странный брак с Корой, перед которым будущие супруги договаривались, что не будут ревновать – но далеко не факт, что Кора понимала, о чем она договаривается.
При этом афористичность Дау вошла в научный фольклор, и многие его фразочки до сих пор ходят среди российских ученых (кстати, само слово «ученый» Дау ненавидел и говорил, что «учеными бывают собаки, и то после того, как их научат. Мы - научные работники!» И при этом Ландау искренне считал, что главная обязанность человека – быть счастливым. И даже построил свою «формулу счастья».
В любом случае – что было, то было. И гений, и «злодейство». И в любом случае, все это продлилось не очень долго. В 1962 году научный путь Ландау завершился – за шесть лет до физической смерти.
Процитируем книгу Майи Бессараб «Так говорил Ландау»:
«В воскресенье 7 января 1962 года была страшная гололедица. Накануне шел дождь, к утру подморозило, и весь город превратился в сплошной каток.
Часов около десяти утра к двери Ландау подъехала "Волга", за рулем физик - Владимир Судаков, с ним его жена Вера. Дау собрался в Дубну, ему надо было встретиться с друзьями. Но главная причина поездки заключалась в том, что ему хотелось поговорить с Семеном Герштейном, от которого ушла жена и который очень тяжело переживал все это вот к своим ученикам Дау относился очень нежно и заботился о них очень сильно – прим. авт. . Я пришла минут через десять после того, как Дау уехал, и сказала Коре, что еле добралась до их дома: все покрыто льдом. Дау мог этого не заметить, но вот почему водитель не отменил поездку - непонятно. На Дмитровском шоссе машина Судакова начала обгонять стоявший на остановке автобус. Навстречу шел грузовик. Судаков испугался и резко затормозил. Машину крутануло, потеряв управление, она завертелась на льду, как хоккейная шайба. Грузовик ударил намертво, коротким, страшной силы ударом, и весь этот удар пришелся на Дау, прижатого силой инерции к стеклу.
"Когда кончилось это безумное скольжение, - рассказывала впоследствии Вера Судакова, - я подумала: слава Богу, обошлось, и в эту секунду на меня упал Дау". Начало Дмитровского шоссе. Столкнувшиеся машины. Из виска и уха мертвенно-бледного пассажира "Волги" сочится кровь. Скорая прибыла к месту аварии через несколько минут. Врач с ужасом увидел, что человек из толпы прикладывает к голове раненого снег.
Чтобы помнили!
Лев Давидович Ландау (1908-1968) - выдающийся российский физик-теоретик, основатель научной школы, академик АН СССР (1946 год), Герой Социалистического Труда (1954 год). Труды Ландау во многих областях физики: магнетизм; сверхтекучесть и сверхпроводимость; физика твердого тела, атомного ядра и элементарных частиц, физика плазмы; квантовая электродинамика; астрофизика и другие. Автор классического курса теоретической физики (совместно с физиком-теоретиком Евгением Михайловичем Лифшицем). Ленинская премия (1962), Государственная премия СССР (1946, 1949, 1953), Нобелевская премия (1962).
Лев Ландау родился в Баку 22 января (9 января по старому стилю) 1908 года в интеллигентной семье (отец – инженер-нефтяник, мать – врач). В семье было двое детей. С сестрой Софьей Ландау дружил всю жизнь. Его математические способности проявились уже в школе, которую он закончил в 13 лет. По свидетельству физика-теоретика Евгения Михайловича Лифшица, Ландау «говорил, что почти не помнит себя не умеющим дифференцировать и интегрировать».
Родители считали, что в 13 лет поступать в университет слишком рано: один год Ландау проучился в Бакинском экономическом техникуме (в день весело отмечавшегося 50-летнего юбилея этот факт был предметом шутки: «С уходом Ландау из техникума Советский Союз потерял способного завмага»). В 1922 году Лев Ландау поступил в Бакинский университет, где два года учился одновременно на двух факультетах: на физико-математическом и на химическом. После перехода в 1924 году на физическое отделение Ленинградского университета Ландау не стал продолжать свое химическое образование. Однако, интерес к химии сохранил на всю жизнь и часто поражал хорошим знанием химии (для физиков-теоретиков, как правило, характерно несколько высокомерное пренебрежение химией).
С 1926 года Лев Ландау был связан с Ленинградским физико-техническом институтом (теперь имени Абрама Федоровича Иоффе), куда в 1927 году после окончания университета (в 19 лет!) был принят в качестве аспиранта. «Позднее он много раз говорил мне о том, как много занимался, когда был студентом. Он работал так интенсивно, что по ночам ему начинали сниться формулы. Я много раз слышал от Ландау рассказ о том, как он был взволнован, когда впервые прочитал работы австрийского физика-теоретика Эрвина Шредингера и немецкого физика-теоретика Вернера Гейзенберга, которые провозгласили новый век – век квантовой механики».
Все, кто знал Льва Ландау в молодые годы помнят его резким, самоуверенным молодым человеком, лишенным априорного почтения к старшим, возможно, излишне критичным в оценках. Эти же черты его характера подчеркивают и те, кто встречался с Ландау и в более поздние годы. Пытаясь понять его характер, несомненно, надо учитывать следующее свидетельство его самого близкого друга, ученика и соавтора, Е. М. Лифшица: «В юности он был очень застенчив, и поэтому ему было трудно общаться с другими людьми. Тогда это была для него одна из самых больших проблем. Дело доходило до того, что временами он находился в состоянии крайнего отчаяния и был близок к самоубийству...
Для Льва Давидовича была характерна крайняя самодисциплина, чувство ответственности перед самим собой. В конце концов, это помогло ему превратиться в человека, который полностью владел собой в любых обстоятельствах, да и просто в веселого человека. Он много думал, как быть деятельным». Добавим несколько слов, сказанных о том же физиком и инженером Петром Леонидовичем Капицей: «с возрастом застенчивость прошла, но умение приспосабливаться к обществу у Ландау никогда не развилось. Только исключительная всесторонняя одаренность личности Ландау привлекала к нему людей, и по мере сближения с ним они начинали любить его и находить большое удовольствие в общении с ним».
И еще: «бескомпромиссность, которая свойственна всем крупным ученым в их научной работе, распространялась у Ландау и на человеческие отношения, но тем, кто знал Льва Ландау близко, было известно, что за этой резкостью скрывался очень добрый и отзывчивый человек, всегда готовый помочь незаслуженно обиженному».
Большую роль в научной биографии Ландау сыграли поездки за границу (1929 – 1934-е годы) и встречи с ведущими физиками того времени. Наиболее существенным для формирования Ландау как ученого и учителя было посещение Копенгагена и пребывание в Институте теоретической физики у Нильса Бора. Обсуждение животрепещущих проблем теоретической физики, в которых принимали участие все присутствующие, поиски истины как конечной цели любой дискуссии, атмосфера, царившая на семинарах, - все это оставило неизгладимый след в памяти Ландау, всю жизнь служило ему примером. Он всегда считал себя учеником Бора.
В 1932 году Лев Ландау возглавил теоретический отдел Харьковского физико-технического института (УФТИ). Продолжая активную исследовательскую работу, Ландау одновременно начал преподавать, а в 1935 году стал заведующим кафедрой общей физики Харьковского университета. Именно в эти годы он сформулировал и начал осуществлять свою жизненную программу - написать полный курс теоретической физики и окружить себя профессионалами: учениками, коллегами, соратниками. То, что у двадцатичетырехлетнего юноши наполеоновские планы, – не редкость. Но то, что он их полностью осуществил, – величайшая редкость и уникальное достижение.
Первые несколько лет в УФТИ царила замечательная научная атмосфера. Криогенную лабораторию института, единственную в то время на территории Советского Союза, возглавил российский физик, один из пионеров физики низких температур Лев Васильевич Шубников, с которым Ландау связывала не только дружба, но и глубокие совместные научные интересы. Вокруг Ландау и Шубникова собралась группа талантливых молодых людей, увлеченных наукой. В Харькове проводились международные физические конференции, посещавшиеся крупными западными учеными. В годы пребывания Ландау в Харькове этот город стал центром теоретической физики СССР.
Начала создаваться школа Льва Ландау - появились первые ученики. Ландау составил программу того, что должен знать будущий молодой научный работник, если он хочет заниматься теоретической физикой (подразумевалось, под его руководством), - знаменитый теорминимум. Программа действовала с 1933 по 1962 годы. И надо добавить, сдача теоретического минимума не прекратилась после ухода Ландау из научной жизни в результате трагической автомобильной катастрофы, экзамены продолжали принимать ученики Ландау, в дальнейшем сотрудники Института теоретической физики РАН его имени. Существует список сдавших теоретический минимум, составленный Ландау в 1961 году. Первые пять фамилий таковы: Компанеец (1933), Е. Лифшиц (1934), Ахиезер (1935), Исаак Яковлевич Померанчук (1935), Тисса (1935).
С 1935 года обстановка в УФТИ трагически меняется. Террор, охвативший во второй половине 30-х годов страну, не миновал УФТИ. Сфабрикованные «дела» завершились арестами и расстрелами ряда ведущих сотрудников института. В застенках харьковской тюрьмы был расстрелян Шубников. Ландау в то время не был арестован, но угроза ареста была вполне реальна. Она заставила его «бежать» из Харькова. К счастью, Ландау имел приглашение от Капицы занять должность руководителя теоретического отдела организованного последним Института физических проблем (ныне имени Капицы).
«Бегство» из Харькова не спасло Ландау от ареста: в ночь с 27 на 28 апреля 1938 года он был арестован. На следующее же утро, 28 апреля, Петр Капица пишет письмо Сталину, пытаясь защитить своего сотрудника. На протяжении года Капица не прекращает усилий в попытках освободить Ландау. Осенью 1938 года Нильс Бор также пытается привлечь внимание Сталина к судьбе Ландау: «если имело место недоразумение, Ландау - надеется Бор, - получит возможность продолжать исследовательскую работу, столь важную для прогресса человечества».
В апреле 1939 года Лев Ландау был освобожден из тюрьмы «под личное поручительство» Капицы. Навсегда сохранил Ландау благодарность Капице, считая его своим спасителем. Ландау неоднократно повторял, что если бы не помощь Капицы, то в тюрьме или в лагере он наверняка бы погиб. «Дело» Ландау (точнее, та его часть, которую наследники НКВД решили обнародовать) в 1991 году было издано. Близкие и друзья Ландау знали, что арест оставил в душе Ландау страх, который несколько уменьшился после смерти Сталина.
Внешняя сторона жизни Ландау после ареста вполне благополучна, если исключить то, что Ландау был «невыездным»: его лишили возможности свободного общения с иностранными коллегами, он не участвовал в международных конференциях, если они проходили не на территории СССР. Как стало известно в последние годы, на протяжении многих лет за Львом Ландау велось негласное наблюдение (в частности, его разговоры с сотрудниками и друзьями подслушивались).
Когда Капица был отстранен от руководства ИФП (1946-55), а директором института был назначен ученый, академик Анатолий Петрович Александров, Ландау был привлечен к участию в разработке атомного оружия. После смерти Сталина Ландау четко сформулировал свое желание прекратить работу по секретной тематике и добился этого.
С 1943 года Лев Ландау вернулся к преподавательской деятельности. Он преподавал на физико-техническом и физическом факультетах Московского университета.
Хотя научное творчество Ландау закончилось около 40 лет назад, полученные им результаты принадлежат отнюдь не только истории науки. Уравнения Ландау-Лифшица и Гинзбурга-Ландау, энергетический спектр сверхтекучего гелия, теория Ферми-жидкости, затухание Ландау, ландауские уровни энергии электрона в магнитном поле, параметр порядка для описания фазовых переходов второго рода, исследование основ квантовой электродинамики и многое другое активно «работает» в сегодняшней физике.
Начиная с харьковского периода, Лев Ландау был окружен учениками. Им он щедро отдавал свое время, делился идеями, одновременно предоставляя полную самостоятельность. Но и Лев Давидович многое получал от своих учеников. Сам он практически не читал научной литературы. Читали его ученики и рассказывали ему. Как правило, Льва интересовал лишь замысел работы и полученный в ней результат. Заинтересовавшую, но внушающую опасение в правильности работу, Ландау (часто своим путем) воспроизводил. И если результат оказывался верным, то навсегда «оседал» в бесконечной памяти Ландау, а иногда попадал в «Золотой список», который он вел всю жизнь.
Отношения между Ландау и его учениками были совершенно неформальными. При огромном уважении, которое испытывали ученики к учителю, многие из них были с Ландау на «ты». Шутки, иногда весьма острые, допускались с обеих сторон и встречались без обиды. Особенно отчетливо это проявилось при проведении остроумного капустника в честь 50-летнего юбилея Льва Ландау. Со многими учениками у Ландау были очень доверительные отношения. Свои воззрения, весьма существенно отличавшиеся от общепринятых, Лев Давидович часто откровенно проповедовал среди учеников.
7 января 1962 года, по дороге из Москвы в Дубну на Дмитровском шоссе, Ландау попал в автокатастрофу. В результате многочисленных переломов, кровоизлияния и травмы головы он находился в течение 59 суток в коме. Физики всего мира принимали участие в спасении жизни Ландау. Было организовано круглосуточное дежурство в больнице. Недостающие медикаменты доставлялись самолётами из стран Европы и США. В результате этих мер жизнь Ландау удалось спасти, несмотря на очень серьёзные ранения.
После аварии Ландау практически перестал заниматься научной деятельностью. Однако, по мнению его жены и сына, Ландау постепенно возвращался к своему нормальному состоянию и в 1968 году был близок к возобновлению занятий физикой.
Ландау умер 1 апреля 1968 года, через несколько дней после операции по устранению непроходимости кишечника. Диагноз - тромбоз мезентериальных сосудов. Смерть наступила в результате закупорки артерии оторвавшимся тромбом. Жена Ландау в своих мемуарах высказывала сомнения в компетентности некоторых врачей, лечивших Ландау, особенно врачей из спецклиник по лечению руководства СССР.
Лев Ландау — из тех, кого прекрасно описывает поговорка «из молодых, да ранний». Он родился 22 января 1908 г. в Баку. Тогда, в начале ХХ века Баку рос, как на дрожжах. Вернее, на нефти — в конце XIX в. тут разразился настоящий нефтяной бум. Отец Льва Давид Ландау был известным в городе инженером-нефтяником. Мать Любовь Гаркави-Ландау даже по нынешним меркам воспринималась бы как особа невероятно продвинутая — окончила Могилёвскую женскую гимназию, затем Еленинский повивальный институт и в качестве финального аккорда — Женский мединститут в Петербурге. Супруги активно занимались еще и научной деятельностью, публиковали статьи. Так что у Льва просто не оставалось иного пути, кроме научного. Школу в Баку он закончил в 13 лет. На семейном совете было решено, что в серьёзное учебное заведение ему поступать рановато — пусть пока поучится в Бакинском экономическом техникуме. Лев не перечил. Но в 14 лет всё же поступил в Бакинский университет, а через два года, в 1924 г перевёлся в Ленинградский университет на физфак. К 19 годам у него уже было опубликовано четыре научные работы.
Молодой учёный с головой погружается в новейшую тогда сферу науки — квантовую механику. Несмотря на то, что в стране уже потихоньку «подмораживало», Льву разрешали регулярно выезжать за границу, встречаться в выдающимися учёными того времени, работать в университетах Англии, Германии, Швейцарии. Вскоре он уже входит в первую десятку физиков-теоретиков мира. Харьков, куда переезжает Ландау, чтобы возглавить кафедры Харьковского университета, превращается чуть ли не в научную столицу советской теоретической физики.
В 1937-м по приглашению Петра Капицы он едет в Москву, чтобы возглавить только что созданный Институт физических проблем. Вот только вместо проблем физики ему придётся решать проблему куда более серьёзную — как остаться в живых, попав в жернова НКВД. Ландау, в друзьях у которого значились чуть ли не все физики мира, обвиняют в антисоветской агитации. В тюрьме он провёл год. Его пытали. Он голодал. От смерти его спас всё тот же Капица, достучавшись до самых высоких кремлёвских кабинетов. Из тюрьмы его вынесли на руках.
В следующий раз от смерти его будет спасать уже целая бригада светил мировой медицины. В 1962 г. Ландау попадает в тяжелейшую автокатастрофу. Шесть недель он пробыл между жизнью и смертью. Шесть недель над ним дежурили врачи из Канады, Франции, Чехословакии, СССР. Вытянули. Хотя еще три месяца Дау (как звали его близкие) не узнавал даже членов семьи. Тяжелейшая травма не позволила ему пережить момент величайшего триумфа — в 1962 г. он не смог поехать в Стокгольм, чтобы получить Нобелевскую премию, присуждённую ему за «основополагающие теории конденсирования материи, в особенности жидкого гелия». Он проживёт еще 6 лет, но к работе так и не вернётся. Видимо, все отпущенные ему Богом озарения он к тому времени уже выбрал.
Академик Лев Ландау с сыном Игорем. 1962 год. Фото: РИА Новости
«Солнечный человек»
Помимо репутации гениального физика у Ландау существовала ещё и стойкая репутация женолюба. Во всеуслышание об этом рассказала его супруга Конкордия Дробанцова , которую обычно все звали Корой. Вернее, не рассказала, а описала в книге «Как мы жили». Долгое время книга эта существовала в виде самиздата. А многие солидные академики пытались её уничтожить — настолько возмутило их описанное там. «Я — жена великого физика ХХ века Льва Ландау, — писала Конкордия. — Наша история похожа на истории многих семей в эпоху сексуальной революции. Разница лишь в том, что Ландау — гений.
Вот уже 10 лет я пишу о той счастливой и драматической судьбе. Пишу только правду, одну правду, пишу для себя и не имею ни малейшей надежды на то, что когда-нибудь это увидит свет. Дау был солнечный человек. Но после своей смерти оставил слишком много загадок, тайн. Чтобы распутать сложнейший клубок нашей жизни, пришлось залезть в непристойные мелочи, в интимные стороны нашей жизни, скрытые от посторонних глаз и таящие так много мерзости. Но и прелести тоже».
По словам Коры, Ландау не терпел хаоса ни в науке, ни в любви. У него существовала собственная система классификации красавиц (Учёный же! Теоретик!). Все женщины делились на красивых, хорошеньких и интересных. Были еще два класса: 4 — «Выговор родителям» и 5 — «За повторение — расстрел». Он мог выкидывать два или четыре пальца, показывая класс женщины. Всех своих женщин он осваивал по расписанию. Когда у него появлялась новая возлюбленная, ей выделялся определенный день и час, и никто не мог нарушить этого графика.
Себя он называл красивистом. Ему было важно, чтобы женщина была хороша лицом и с божественной фигурой. Создатели фильма «Мой муж — гений» о Льве Ландау рассказывают, что когда учёный шёл гулять по дачному поселку, он внимательно осматривал всех встречавшихся ему женщин. Осматривал прежде всего фигуру. И это был такой взгляд! Это был взгляд, который не только обещал женщине многое, но и будто приподнимал ее над землей.
Лев Ландау с женой Конкордией в больнице. Фотокопия. 1962 год. Фото: РИА Новости
В узком кругу знакомых он хвастался, что ни одна женщина не ушла от него недовольной. И его, обладавшего ярчайшей харизмой, дамы всех возрастов действительно боготворили. Поговаривают, что у Ландау было пять ярких романов. Все они происходили на глазах у Коры — ведь в 1934 г., когда они только встретились, Дау заставил красавицу Кору заключить «пакт о ненападении в супружеской жизни», который, по его задумке, давал обоим супругам свободу на романы на стороне. Вот только пользовался этой свободой лишь он один. И в письмах к Коре мог писать: «Боже мой, мне нравится Гера! Она требует, чтобы за нею ухаживали. А ты же знаешь, Корочка, как я этого не люблю. Это же слишком долго!». Он не понимал, к чему все эти ухаживания, красивые слова, стихи? Если люди друг другу интересны, зачем терять время?
Свою первую женщину он познал достаточно поздно — в 27 лет, и это была та самая Кора. Она же была рядом и в его последние часы на этой земле.
Практически закончились темы в . Готовьтесь завтра встречать новый стол, придумывайте темы. А сегодня слушаем френда luciferushka и его тему: »Интересна биография и научные достижения физика Ландау и насколько правдивы мифы вокруг этого уникума?)))»
Давайте узнаем побольше об этой неординарной фигуре в истории российской науки.
В декабре 1929 года секретарь директора Института теоретической физики в Копенгагене сделал в книге регистрации иностранных гостей короткую запись: «Доктор Ландау из Ленинграда». Доктору в то время не исполнилось еще и 22 лет, но кто удивился бы этому в знаменитом институте, ровно как и мальчишеской худобе, безапеляционности суждений? Копенгаген слыл тогда мировой столицей квантовой физики. И если продолжить метафору, бессменным мэром ее был сам великий Нильс Бор. К нему и приехал Лев Ландау.
Стала расхожей шутка, что квантовая революция в естествознании ХХ столетия происходила в детских садах Англии, Германии, Дании, России, Швейцарии… Эйнштейну было 26 лет, когда наряду с теорией относительности он разработал квантовую теорию света, Нильсу Бору — 28, когда он построил квантовую модель атома, Вернеру Гейзенбергу — 24 в пору создания им варианта квантовой механики… Поэтому никого не поразил юный возраст доктора из Ленинграда. Между тем Ландау знали уже как автора доброго десятка самостоятельных работ по квантовым проблемам. Первую из них он написал в 18 лет — когда учился в Ленинградском университете на физико-математическом факультете.
Этот этап в развитии науки о микромире назвали «эпохой бури и натиска». На рубеже ХIХ-ХХ веков шла борьба против классических прдставлений в естествознании. Лев Ландау был из тех, кто просто создан для научных бурь и натиска.
Лев Давидович Ландау родился 22 января 1908 года в Баку в семье инженера-нефтяника. Математические способности у него проявились очень рано: в 12 лет он научился дифференцировать, в 13- интегрировать, а в 1922 году поступил в университет, где учился одновременно на двух факультетах — физико-математическом и химическом. Потом Ландау перевелся в Ленинградский университет; закончив его, в 1927 году поступил в аспирантуру Ленинградского физико-технического института. В октябре 1929 года по решению Народного комиссариата просвещения Ландау направили на стажировку за границу. Он посетил Германию, Данию, Англию.
Во время полугодовой стажировки молодой физик провел у Нильса Бора в общей сложности 110 дней. То, как проходили эти дни, запечатлел на карикатурном рисунке другой российский ученый — 26-летний Георгий Гамов, тогда уже прославившийся благодаря теории альфа-распада ядер. Ландау изображен привязанным к стулу с кляпом во рту, а Нильс Бор стоит над ним с указующим перстом и наставительно произносит: «Погодите, погодите, Ландау, дайте мне хоть слово сказать!». «Такая вот дискуссия идет все время», — пояснял свою карикатуру Гамов, добавляя, что на самом деле никому слова сказать не давал именно почтеннейший Нильс Бор.
И все-таки истинной правдой были азартная неуступчивость молодых и долготерпение учителя. Супруга Бора Маргарет рассказывала: «Нильс оценил и полюбил Ландау с первого дня. И понял его нрав… Вы знаете, он бывал невыносим, не давал говорить Нильсу, высмеивал старших, походил на взлохмоченного мальчишку… Это про таких говорится: несносный ребенок… Но как он был талантлив и как правдив! Я его тоже полюбила и знала, как он любит Нильса…»
Ландау любил в шутку повторять, что опоздал родиться на несколько лет. В 20-х годах ХХ века новая физика развивалась настолько стремительно, словно и вправду родившиеся чуть раньше его успели покорить все «восьмитысячники в горной гряде квантовых Гималаев». Он со смехом говорил своему приятелю Юрию Румеру, тоже стажировавшемуся в Европе:»Как все красивые девушки уже разобраны, так все хорошие задачи уже решены».
К тому времени были в основном завершены два равнозначных варианта квантовой механики — Гейзенберга и Шредингера, открыты и сформулированы три ключевых принципа новой науки: принципы дополнительности, запрета и соотношение неопределенностей. Однако вся последующая творческая жизнь Льва Ландау продемонстрировала, как много непознанного оставили на его долю микро- и макромир.
Школа Ландау зародилась в середине 30-х годов, ее основатель далеко не всегда оказывался старше своих учеников. Оттого в этой школе с очень строгой дисциплиной все ученики были на «ты» между собой, а многие — и с учителем. Среди них — его ближайший сподвижник, будущий академик Евгений Михайлович Лифшиц. Он стал соавтором Ландау по знаменитому «Курсу теоретической физики».
Для ученых всего мира этот курс том за томом превращался в своеобразное священное писание, как серьезно выразился однажды талантливейший Владимир Наумович Грибов. Неповторимым достоинством курса была его энциклопедичность. Самостоятельно изучая последовательно выходившие в свет тома, и молодые, и почтенные теоретики начинали ощущать себя знатоками современной физической картины микро- и макромира. «После Энрико Ферми я последний универсалист в физике», — не раз говорил Ландау, и это признавалось всеми.
Школа Ландау была, наверное, самым демократичным сообществом в российской науке 30-60-х годов, вступить в которое мог кто угодно — от доктора наук до школьника, от профессора до лаборанта. Единственное, что требовалось от претендента, — успешно сдать самому учителю (или его доверенному сотруднику) так называемый теорминимум Ландау. Но все знали, что это «единственное» — суровое испытание способностей, воли, трудолюбия и преданности науке. Теорминимум состоял из девяти экзаменов — двух по математике и семи по физике. Он охватывал все, что необходимо знать, прежде чем начинать самостоятельно работать в теоретической физике; сдавали теорминимум не более трех раз. Четвертую попытку Ландау никому не разрешал. Здесь он был строг и неумолим. Мог сказать порвалившемуся абитуриенту: «Физика из вас не получится. Надо называть вещи своими именами. Было бы хуже, если бы я ввел вас в заблуждение.»
Евгений Лифшиц рассказывал, что начиная с 1934 года Ландау сам ввел поименный список выдержавших испытание. И к январю 1962 года этот «гроссмейстерский» список включал всего 43 фамилии, но зато 10 из них принадлежали академикам и 26 — докторам наук.
Теорминимум — теоркурс — теорсеминар… Во всем мире были известны три ипостаси педагогической деятельности Ландау, благодаря которым он стал для многих Учителем с большой буквы, несмотря на бескомпромиссность, резкость, прямоту и другие «антипедагогические» черты его непростого характера.
Школа Ландау отличалась суровостью даже во внешних проявлениях. Нельзя было опоздать к началу теорсеминара в 11 часов утра, какие бы сверхважные события ни мешали назначенному на этот четверг докладчику вовремя добраться до института на Воробьевых горах. Если кто-нибудь в 10 часов 59 минут произносил: «Дау пора начинать!», Ландау отвечал: «Нет, у Мигдала есть еще минута, чтобы не опоздать…». И в распахнутую дверь действительно вбегал стремительный Аркадий Бейнусович Мигдал (1911-1991). Эта последняя минута получила название «мигдальской». «А ты никогда не станешь королем! — внушал Лев Давидович многообещающему докору наук, который был не в ладах с часами. — Точность — вежливость королей, а ты не вежлив». Мигдал так и не стал королем, но стал академиком. На семинарах Ландау беспощадно отрицал пустое теоретизирование, именуя его патологией. И мгновенно загорался, услышав плодотворную идею.
В 1958 году физики, торжественно отмечая 50-летие Ландау, не могли устроить выставку его экспериментальных установок или созданных им приборов в Институте физических проблем. Зато академики и студенты, придумаои и заранее заказали искусникам из мастерских Курчатовского Института атомной энергии мраморные скрижали — «Десять заповедей Ландау». В подражание десяти библейским заповедям на двух мраморных досках были выгравированы десять основных физических формул Ландау, о которых его ученик, академик Юрий Моисеевич Каган (родился в 1928 году), сказал: «Это было самое расхожее из самого важного, что Дау открыл».
А через четыре года после юбилея жизнь Ландау повисла на волоске…
Была скверная погода. Сильнейший гололед. Девочка перебегала дорогу. Резко затормозившую лекговую машину круто занесло. Удар встречного грузовика пришелся сбоку. И всю его силу испытал сидевший у двери пассажир. Машина «скорой помощи» доставила Ландау в больницу. Знаменитый чешский нейрохирург Зденек Кунц, срочно прилетевший в Москву, вынес приговор: «Жизнь больного несовместима с полученными травмами».
А он выжил!
Это чудо сотворили вместе с врачами физики. Светила медицины, такие, как канадский нейрохирург Пенфилд, и светила физики, среди них сам Нильс Бор, объединили усилия, спасая Ландау. По их просьбам в Москву летели лекарства из Америки, Англии, Бельгии, Канады, Франции, Чехословакии. Летчики международных авиалиний включились в эстафету передачи в Россию срочно необходимых препаратов.
Академики Николай Николаевич Семенов и Владимир Александрович Энгельгардт уже в то самое злосчастное воскресенье, 7 января, синтезировали вещество против отека мозга. И хотя их опередили — из Англии доставили готовое лекарство, для чего на целый час задержали отправление рейса в Россию, — но каков был деятельный прорыв двух 70- летних коллег пострадавшего!
В тот весенний день, когда у всех появилось ощущение выйгранной борьбы со смертью, Петр Леонидович Капица сказал: «…это благородный фильм, который нужно было бы назвать «Если бы парни всего мира!..»— и сразу же поправил себя, уточнив:— Лучше бы «Ученые парни всего мира!». И предложил дать такое название первому газетному очерку о состоявшемся чуде воскрешения Ландау.
Нильс Бор сразу решил психологически поддержать Ландау. В Шведскую королевскую академию наук ушло из Копенгагена подписанное 77-летним Бором письмо с предложением «…Нобелевская премия в области физики за 1962 год должна быть присуждена Льву Давидовичу Ландау за то поистине решающее влияние, которое его оригинальные идеи и выдающиеся раьоты оказали на атомную физику нашего времени».
Премию, вопреки традиции, шведы вручили Ландау не в Стокгольме, а в Москве, в больнице Академии наук. И он не мог ни подготовить, ни зачитать обязательную для лауреата нобелевскую лекцию. К величайшему сожалению Ландау, на церемонии вручения не присутствовал инициатор награждения Нильс Бор — он ушел из жизни поздней осенью 1962 года, не успев убедиться, что его последняя добрая воля по отношению к великому ученику осуществилась.
А Лев Давидович Ландау прожил еще шесть лет и встретил в кругу учеников свое 60-летие. Это была для него последняя юбилейная дата: Ландау умер в 1968 году.
Ландау умер через несколько дней после операции по устранению непроходимости кишечника. Диагноз - тромбоз мезентериальных сосудов. Смерть наступила в результате закупорки артерии оторвавшимся тромбом. Жена Ландау в своих мемуарах высказывала сомнения в компетентности некоторых врачей, лечивших Ландау, особенно врачей из спецклиник по лечению руководства СССР.
В истории науки он останется одной из легендарных фигур ХХ века, — века, заслужившего трагическую честь называться атомным. По прямому свидетельству Ландау, он не испытывал ни тени энтузиазма, участвуя в бесспорно героической эпопее создания советской ядерной энергетики. Им двигали только гражданский долг и неподкупная научная честность. В начале 50-х годов он сказал: «…надо употребить все силы, чтобы не войти в гущу атомных дел… Целью умного человека является самоотстранение от задач, которые ставит перед собой государство, тем более советское государство, которое построено на угнетении».
Научное наследие Ландау
Научное наследие Ландау столь велико и разнообразно, что даже трудно себе представить как мог успеть это сделать один человек всего за какие-то 40 лет. Он разработал теорию диамагнетизма свободных электронов - диамагнетизм Ландау (1930), вместе с Евгением Лифшицем создал теорию доменной структуры ферромагнетиков и получил уравнение движения магнитного момента - уравнение Ландау-Лифшица (1935), ввёл понятие антиферромагнетизма как особой фазы магнетика (1936), вывел кинетическое уравнение для плазмы в случае кулоновского взаимодействия и установил вид интеграла столкновений для заряженных частиц (1936), создал теорию фазовых переходов второго рода (1935-1937), впервые получил соотношение между плотностью уровней в ядре и энергией возбуждения (1937), что позволяет считать Ландау (наряду с Хансом Бете и Виктором Вайскопфом) одним из создателей статистической теории ядра (1937), создал теорию сверхтекучести гелия II, положив тем самым начало созданию физики квантовых жидкостей (1940-1941), совместно с Виталием Лазаревичем Гинзбургом построил феноменологическую теорию сверхпроводимости (1950), развил теорию ферми-жидкости (1956), одновременно с Абдусом Саламом, Тзундао Ли и Чженьнин Янгом и независимо от них предложил закон сохранения комбинированной чётности и выдвинул теорию двухкомпонентного нейтрино (1957). За пионерские исследования в области теории конденсированных сред, в частности теории жидкого гелия, в 1962 году Ландау была присуждена Нобелевская премия по физике.
Огромной заслугой Ландау является создание отечественной школы физиков-теоретиков, в состав которой входили такие учёные как, например, И. Я. Померанчук, И. М. Лифшиц, Е. М. Лифшиц, А. А. Абрикосов, А. Б. Мигдал, Л. П. Питаевский, И. М. Халатников. Научный семинар, которым руководил Ландау, уже ставший легендой, вошел в историю теоретической физики.
Ландау является создателем классического курса теоретической физики (совместно с Евгением Лифшицем). «Механика», «Теория поля», «Квантовая механика», «Статистическая физика», «Механика сплошных сред», «Электродинамика сплошных сред», а все вместе - многотомный «Курс теоретической физики», который переведён на многие языки и по сей день продолжает пользоваться заслуженной любовью студентов-физиков.
Рыцари сферической слойки
Один из самых выдающихся советских физиков, Нобелевский лауреат академик Лев Давидович Ландау (1908-1968) руководил в конце 1940-х — начале 1950-х годов группой теоретиков, проведших фантастические по сложности расчеты ядерных и термоядерных цепных реакций в проектируемой водородной бомбе. Известно, что главным теоретиком в проекте советской атомной бомбы был Яков Борисович Зельдович, позже к проекту водородной бомбы были подключены Игорь Евгеньевич Тамм, Андрей Дмитриевич Сахаров, Виталий Лазаревич Гинзбург, (я здесь называю только тех ученых, участие которых было решающим, не умаляя огромного вклада десятков других выдающихся ученых и конструкторов).
Об участии Ландау и его группы, включавшей Евгения Михайловича Лифшица, Наума Натановича Меймана и других сотрудников, известно гораздо меньше. Между тем недавно в ведущем американском научно-популярном журнале «Сайентифик Американ» (1997, # 2) в статье Геннадия Горелика было констатировано, что группе Ландау удалось сделать то, что оказалось не по силам американцам. Наши ученые дали полный расчет основной модели водородной бомбы, так называемой сферической слойки, в которой чередовались слои с ядерной и термоядерной взрывчаткой — взрыв первой оболочки создавал температуру в миллионы градусов, необходимую для поджига второй. Американцы не смогли рассчитать такую модель и отложили расчеты до появления мощных компьютеров. Наши же все рассчитали вручную. И рассчитали правильно. В 1953 году первая советская термоядерная бомба была взорвана. Ее главные создатели, в том числе Ландау, стали Героями Социалистического Труда. Многие другие были награждены Сталинскими премиями (в том числе ученик и ближайший друг Ландау Евгений Лифшиц).
Естественно, что все участники проектов по изготовлению атомной и водородной бомб находились под плотным контролем спецслужб. В особенности ведущие ученые. Иначе и быть не могло. Сейчас даже как-то неудобно напоминать широко известную историю о том, как американцы в буквальном смысле «профукали» свою атомную бомбу. Имеется в виду немецкий эмигрант, физик Клаус Фукс, работавший на советскую разведку и передавший нашим чертежи бомбы, что резко ускорило работы по ее изготовлению. Гораздо менее известно, что советская шпионка Маргарита Коненкова (жена знаменитого скульптора) трудилась на нашу разведку… в постели с Альбертом Эйнштейном, будучи в течение ряда лет возлюбленной гениального физика. Поскольку Эйнштейн фактически не участвовал в американском атомном проекте, то ничего реально ценного она не могла сообщить. Но, опять-таки, нельзя не признать, что советская госбезопасность в принципе действовала совершенно правильно, обкладывая потенциальные источники важной информации своими сексотами.
Документальный фильм «Десять заповедей Ландау»
Эффект Черенкова
В 1958 году Нобелевская премия была присуждена трем советским ученым - Черенкову П.А., Франку И.М. и Тамму И.Е. «за открытие и истолкование эффекта Черенкова». Иногда в литературе этот эффект называется «Черенкова-Вавилова эффект» («Политехнический словарь», М., 1980).
Заключается он в следующем: это «излучение света (отличное от люминесцентного), возникающее при движении заряженных частиц в веществе, когда их скорость превышает фазовую скорость света в этой среде. Используется в счетчиках заряженных частиц (черенковские счетчики)». При этом возникает законный вопрос: не странно ли, что за открытие эффекта премию получает один автор и два истолкователя этого открытия? Ответ на этот вопрос содержится в книге Коры Ландау-Дробанцевой «Академик Ландау».
«Вот и И.Е.Тамм, по «вине» Ландау, получил Нобелевскую премию за счет Черенкова: Дау получил запрос Нобелевского комитета относительно «Эффекта Черенкова»…
Небольшая справка - Черенков Павел Алексеевич, академик АН СССР с 1970 года, член бюро отделения ядерной физики, еще в 1934 году показал, что при движении быстрой заряженной частицы в совершенно чистом жидком или твердом диэлектрике возникает особое свечение, принципиально отличное как от свечения флуоресцентного, так и от тормозного излучения типа рентгеновского сплошного спектра. В 70-х годах П.А.Черенков работал в Физическом институте им. П.И.Лебедева Академии наук СССР (ФИАН).
«Дау объяснил мне так: «Такую благородную премию, которой должны удостаиваться выдающиеся умы планеты, дать одному дубине Черенкову, который в науке ничего серьезного не сделал, несправедливо. Он работал в лаборатории Франк-Каменецкого в Ленинграде. Его шеф - законный соавтор. Их институт консультировал москвич И.Е.Тамм. Его просто необходимо приплюсовать к двум законным кандидатам (выделено мной - В.Б.).
Добавим, что по свидетельству студентов, слушавших в те времена лекции Ландау, на заданный ему вопрос: кто является физиком номер один, ответил: «Тамм - второй».
«Понимаешь, Коруша, Игорь Евгеньевич Тамм очень хороший человек. Его все любят, для техники он делает много полезного, но, к моему большому сожалению, все его труды в науке существуют до тех пор, пока я их не прочту. Если бы меня не было, его ошибки не были бы обнаружены. Он всегда соглашается со мной, но очень расстраивается. Я ему принес слишком много огорчений в нашей короткой жизни. Человек он просто замечательный. Соавторство в Нобелевской премии его просто осчастливит».
При представлении лауреатов Нобелевской премии Манне Сигбан, член Шведской королевской академии наук, напомнил, что, хотя Черенков «установил общие свойства вновь открытого излучения, математическое описание данного явления отсутствовало». Работа Тамма и Франка, сказал он далее, дала «объяснение,… которое, помимо простоты и ясности, удовлетворяло еще и строгим математическим требованиям»".
Но еще в 1905 году Зоммерфельд, фактически, еще до открытия Черенковым этого явления, дал его теоретическое предсказание. Он писал о возникновении излучения при движении электрона в пустоте со сверхсветовой скоростью. Но по причине установившегося мнения о том, что скорость света в пустоте не может быть превышена никакой материальной частицей, эта работа Зоммерфельда была признана ошибочной, хотя ситуация, когда электрон движется быстрее скорости света в среде, как показал Черешков, вполне возможна.
Игорь Евгеньевич Тамм, видимо, не испытывал удовлетворения от получения Нобелевской премии за эффект Черенкова: «как признавался сам Игорь Евгеньевич, ему куда приятнее было бы получить награду за другой научный результат - обменную теорию ядерных сил» («Сто великих ученых»). Видимо, смелость для такого признания брала истоки у его отца, который «во время еврейского погрома в Елизаветграде… один пошел на толпу черносотенцев с тростью и разогнал ее» («Сто великих ученых»).
«Впоследствии, еще при жизни Тамма, на одном из общих собраний Академии наук один академик публично обвинил его в несправедливом присвоении чужого куска Нобелевской премии.» (Кора Ландау-Дробанцева).
Цитированные выше отрывки наводят на ряд размышлений:
Если бы поменять в этой ситуации местами Ландау и Черенкова, сказав про «дубину Ландау», это было бы воспринято как проявление крайнего антисемитизма, здесь же можно говорить о Ландау как о крайнем русофобе.
Академик Ландау ведет себя как ученый представитель бога на земле, решая, кого наградить за личную преданность себе, кого наказать.
Отвечая на вопрос жены: «А ты согласился бы принять часть этой премии, как Тамм?», академик сказал: «…во-первых, все мои настоящие работы не имеют соавторов, во-вторых, многие мои работы уже давно заслужили Нобелевскую премию, в-третьих, если я печатаю свои работы с соавторами, то это соавторство нужнее моим соавторам…».
Говоря такие слова, академик, как теперь говорят, несколько слукавил, что будет видно из дальнейшего.
И еще один интересный эпизод, описанный женой Ландау: «Дау, за что ты исключил из своих учеников Вовку Левича? Ты с ним рассорился навсегда? - Да, я его «предал анафеме». Понимаешь, я его устроил к Фрумкину, которого считал честным ученым, в прошлом у него были хорошие работы. Вовка сделал приличную работу самостоятельно, я-то знаю. А в печати эта работа появилась за подписями Фрумкина и Левича, а Левича Фрумкин провел в членкоры. Совершился некий торг. С Фрумкиным я тоже перестал здороваться…».
Если попытаться совместить эпизод с вынужденным соавторством по «Эффекту Черенкова» с последним эпизодом Фрумкин-Левич, то возникает вопрос, а не обиделся ли академик Ландау на «Вовку» за то, что тот получил звание члена-корреспондента АН СССР из рук Фрумкина, а не от «самого» Ландау? Тем более, как это видно из сравнения и из приведенных здесь текстов, Ландау никак не могли волновать проблемы ложного соавторства.
Ландау говорил: «…Вот когда я помру, тогда Ленинский комитет обязательно присудит Ленинскую премию посмертно…».
«Дау была присуждена Ленинская премия, когда он еще не умер, но лежал при смерти. Но не за научные открытия. Ему дали в компаньоны Женьку и присудили Ленинскую премию за курс книг по теоретической физике, хотя эта работа тогда не была завершена, не хватало двух томов…».
Здесь, однако, тоже не все благополучно. Так, если вспомнить, что при изучении марксизма говорилось о трех источниках его, так и в этом случае широко были использованы три источника теоретической физики: первый - Уиттекер «Аналитическая динамика», изданная на русском языке в 1937 году, второй - «Курс теоретической физики» А.Зоммерфельда, третий - «Атомные спектры и строение атома» того же автора.
ЛАНДАУ И ВЛАСОВ
Фамилию Власова А.А. (1908-1975), доктора физико-математических наук, автора дисперсионного уравнения по теории плазмы, трудно найти в общеобразовательной литературе, сейчас в новой энциклопедии появилось упоминание об этом ученом, где-то в четыре — пять строк.
В статье М.Коврова «Ландау и другие» («Завтра» №17, 2000) автор пишет: «В солидном научном журнале «Физика плазмы» была опубликована статья ведущих специалистов в этой области А.Ф.Александрова и А.А.Рухадзе «К истории основополагающих работ по кинетической теории плазмы». История эта такова.
В 30-х годах Ландау выведено кинетическое уравнение плазмы, которое должно было в будущем называться уравнением Ландау. Тогда же Власовым было указано на его некорректность: оно было выведено в предположении газового приближения, то есть что частицы основное время находятся в свободном полете и лишь изредка сталкиваются, но «система заряженных частиц есть по существу не газ, а своеобразная система, стянутая далекими силами»; взаимодействие частицы со всеми частицами плазмы по средством создаваемых ими электромагнитных полей - главное взаимодействие, парные же взаимодействия, рассмотренные Ландау, должны учитываться лишь как малые поправки.
Цитирую упомянутую статью: «Власов впервые ввел… понятие дисперсионного уравнения и нашел его решение», «полученные с помощью этого уравнения, в том числе в первую ч очередь самим Власовым, результаты составили основу современной кинетической теории плазмы», заслуги Власова «признаны всей мировой научной общественностью, которая и утвердила в научной литературе название кинетического уравнения с самосогласованным полем как уравнения Власова. Ежегодно в мировой научной печати публикуются сотни и сотни работ по теории плазмы, причем в каждой второй, по крайней мере, произносится имя Власова»".
«О существовании ошибочного уравнения Ландау помнят только узкие специалисты с хорошей памятью.
Однако, пишут Александров и Рухадзе, и сейчас «вызывает недоумение появление в 1949 г. (ниже по тексту М.Ковров отмечает, что в действительности эта статья относится к 1946 году - В.Б.), работы, резко критиковавшей Власова, причем, по существу, необоснованно».
Недоумение вызвано тем обстоятельством, что в этой работе (авторы В.Л.Гинзбург, Л.Д.Ландау, М.А.Леонтович, В.А.Фок) ничего не говорится о фундаментальной монографии Н.Н.Боголюбова 1946 г., получившей к тому времени всеобщее признание и часто цитировавшейся в литературе, где уравнение Власова и его обоснование уже фигурировало в том виде, в котором оно известно сейчас».
«В статье Александрова и Рухадзе нет выдержек из Гинзбурга и др., а они любопытны: «применение метода самосогласованного поля» приводит к выводам, противоречащим простым и бесспорным следствиям классической статистики», чуть ниже - «применение метода самосогласованного поля приводит (как мы сейчас покажем) к результатам, физическая неправильность которых видна уже сама по себе»; «мы оставляем здесь в стороне математические ошибки А.А.Власова, допущенные им при решении уравнений и приведшие его к выводу о существовании «дисперсионного уравнения» (того самого, которое сегодня Является основой современной теории плазмы). Ведь приведи они эти тексты, то получается, что Ландау и Гинзбург не разбираются в простых и бесспорных следствиях классической физики, не говоря уже о математике».
М.Ковров говорит, что Александров и Рухадзе.! «предложили назвать уравнение Власова уравнением Власова-, Ландау. На том основании, что сам Власов считал, что парные взаимодействия, рассмотренные Ландау, хоть и как малые поправки, а ведь должны же учитываться, начисто забыв об организованной Ландау травле» Власова. «И только случайная автомобильная, катастрофа изменила ситуацию: после смерти Ландау в 1968 г. широкая публика увидела в списках лауреатов Ленинской премии 1970 г. неизвестное ей имя Власова…».
Автор приводит также цитату из Ландау: «Рассмотрение указанных работ Власова привело нас к убеждению об их полной несостоятельности и об отсутствии в них каких-либо результатов,! имеющих научную ценность… никакого «дисперсионного уравнения не существует».
М.Ковров пишет: «В 1946 г. двое из авторов разгромной работы, направленной против Власова, избраны академиками, третий получает Сталинскую премию. Услуги Гинзбурга не будут забыты: позже он также станет академиком и народным депутатом СССР от Академии Наук СССР».
Здесь опять возникает вопрос: окажись на месте Власова, допустим, Абрамович, а на месте Гинзбурга, Ландау, Леонтовича, Фока, допустим, Иванов, Петров, Сидоров, Алексеев, то как бы подобная травля была бы воспринята «прогрессивной общественностью»? Ответ простой - как проявление крайнего антисемитизма и «разжигания национальной розни».
М.Ковров заключает: «…В 1946 г. предпринята попытка тотального захвата евреями ключевых позиций в науке, приведшая к ее деградации и практически полному разрушению научной среды…».
Однако к 60-м и 70-м годам положение несколько выправилось и оказалось, что в комитете по присуждению Ленинских премий сидели грамотные люди: Ландау получил премию не за научные достижения, а за создание серии учебников, а Власов за достижения в науке!
Но, как отмечает М.Ковров, «Институт теоретической физики Российской Академии Наук носит имя Ландау, а не Власова». И это, как любят говорить еврейские ученые, медицинский факт!
При близком знакомстве с отношением академика Ландау к чужим работам, выясняется интересная деталь - он очень ревниво и отрицательно относился к чужим научным достижениям. Так в 1957 году, например, выступая на физфаке МГУ Ландау заявил, что Дирак утратил понимание теоретической физики, а его критико-ироническое отношение к общепризнанной теории строения атомного ядра, разработанной Д.Д.Иваненко, тоже было широко известно в среде физиков-теоретиков.
Заметим, Поль Дирак сформулировал законы квантовой статистики, развил релятивистскую теорию движения электрона, на основе которой было предсказано существование позитрона. Он лауреат Нобелевской премии 1933 года - за открытие новых продуктивных форм атомной теории.
ЛАНДАУ И АТОМНАЯ БОМБА
Кора Ландау так описывает участие мужа в создании атомной бомбы: «Это было то время, когда …возглавил эти работы Курчатов. Он обладал могучим талантом организатора. Первое, что он сделал, составил список нужных ему физиков. Первым в этом списке значился Л.Д.Ландау. В те годы только один Ландау мог сделать теоретический расчет для атомной бомбы в Советском Союзе. И он сделал это с большой ответственностью и со спокойной совестью. Он сказал: «Нельзя допустить, чтобы одна Америка обладала оружием дьявола!». И все-таки Дау был Дау! Могущественному в те времена Курчатову он поставил условие: «Бомбу я рассчитаю, сделаю все, но приезжать к вам на заседания буду в крайне необходимых случаях. Все мои материалы по расчету будет к вам привозить доктор наук Я.Б.Зельдович, подписывать мои расчеты будет также Зельдович. Это - техника, а мое призвание - наука».
В результате Ландау получил одну звезду Героя соцтруда, а Зельдович и Сахаров - по три».
И далее: «Военной техникой занялся А.Д.Сахаров, и у него получилась первая водородная бомба на гибель человечества! Возник парадокс - автору водородной бомбы была присуждена премия Нобеля за мир! Как человечеству совместить водородную бомбу и мир?
Да, А.Д.Сахаров - очень хороший, честный, добрый, талантливый. Все это так! Но почему талантливый физик променял науку на политику? Когда он творил водородную бомбу, в его дела никто не вмешивался! Уже во второй половине семидесятых годов я говорила с одним талантливым физиком, академиком, учеником Ландау: «Скажите: если Сахаров - один из талантливейших физиков-теоретиков, почему он никогда не бывал у Ландау?». Мне ответили: «Сахаров - ученик И.Е.Тамма. Он, как и Тамм, занимался техническими расчетами… А Сахарову с Ландау не о чем говорить, он физик-техник, в основном работал на военную технику».
Что же произошло с Сахаровым, когда у него получилась эта злополучная бомба? Его добрая, тонкая душа надломилась, произошел психологический срыв. У доброго, честного человека получилась злая дьявольская игрушка. Есть от чего полезть на стенку. И еще умерла его жена, мать его детей…».
Секретные материалы КГБ
Сегодня рассекречены многие документы советского периода. Вот что пишет Академик РАН А. Н. ЯКОВЛЕВ:
Рассекреченное дело КГБ на знаменитого ученого дает представление о масштабах и методах политического сыска и давления на личность в совсем еще недавнюю эпоху – о чем доносили, что вменяли в вину, за что сажали
источники
http://www.epwr.ru/quotauthor/txt_487.php,
http://ru.science.wikia.com/wiki/%D0%9B%D0%B5%D0%B2_%D0%9B%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D0%B0%D1%83
http://www.peoples.ru/science/physics/landau/history2.html
http://landafshits.narod.ru/Dau_KGB_57.htm